Антология советского детектива-39. Компиляция. Книги 1-11
Шрифт:
— Вечерком ко мне можешь заглянуть, Леонид? Я вон в том доме живу у приятеля. — Смирнов тростью указал на видимый отсюда Аликов дом. — Пятый этаж, квартира восемнадцать. Я ведь с Трындиным утром сегодня разговаривал.
— Загляну, — пообещал Леонид. — Обязательно загляну. — Он смотрел, как санитары задвигали в свою карету носилки, на которых было то, что осталось от участкового Трындина.
— Не буду мешать. Работай, — сказал на прощанье Смирнов и выбрался из круга. Роман и Алик ждали его. Они были в курсе: предподъездные бабки
— Пошли домой, Саня, — предложил Алик, и они пошли домой.
Обедать расхотелось. Они попили чаю и уселись смотреть по видео (Алькина гордость — японский телевизор с декой) "Французского связного". По экрану бегал хулиган Хекмэн, беспрерывно стреляя с матерясь на английском языке. Отвлеклись и увлеклись. Когда Хекмэн напоследок, по запарке, укокошил агента ФБР и упустил мирового злодея и политического супербосса Шарнье, Алик загоготал радостно:
— Все, как у вас, бойцы невидимого фронта! Главного никогда не ловите!
— Красиво работалось, — с завистью сказал Смирнов.
— Им легче: дави негров, пали сколько хочешь, разбивай любой автомобиль, все сходит с рук, — завистливо констатировал Казарян.
— Да я не про сыщиков, я про киношников американских, — невинно пояснил Смирнов.
— Меня кусаешь, значит, да? — всерьез обиделся Казарян.
— Кого же еще?
— А если бы ты у меня на картине милицейским консультантом был, позволил бы такое про нашу жизнь?
— Не-е, — с удовольствием сообщил Смирнов.
— То-то и оно, — успокоился Казарян.
— А ты со мной борись, — предложил Смирнов. — Гласность уже и демократия.
Забыли об участковом Юрии Трындине. Трепались, спорили, крича, о сегодняшней жизни, вспоминали старое, а из старого — самое смешное. Знали-то эти трое друг друга, считай, с войны.
В девять вечера явился капитан Махов. Леонид. По приглашению хозяев уселся со всеми на кухне, опрокинул рюмочку, попил чайку. Смирнов его не торопил с рассказом, рассматривал, вспоминал его. Сырым мальчонкой помнил. Леонид понял, что его изучают, и поэтому был вызывающе надменен.
— Вы меня просили зайти, и я зашел, Александр Иванович, — покончив с чаем, сказал он, давая понять, что делает Смирнову одолжение.
— Спасибо, Леонид, — благодарно отозвался Смирнов. — Знаю, что ты человек занятой, а я — бездельный пенсионер, но я сегодня говорил с участковым Юрием Трындиным.
Леонид посмотрел на Смирнова, потом — на Романа и Алика.
— Ты нас не стесняйся, Леонид! — ободрил его Казарян и откинулся на стуле.
— Ты их не стесняйся, Леонид, — сказал Смирнов. — Казарян из нашей конторы человек, а Спиридонов есть Спиридонов. Должен бы его знать, коль ящик смотришь.
— Как же, знаю. Очень приятно познакомиться. — Леонид мягчал.
— Тогда рассказывай, — уже командно предложил Смирнов.
— Скорее всего несчастный случай, — начал Леонид и для продолжения рассказа решил закурить.
— Тайник-то там действительно был? — спросил Смирнов.
— Был, Александр Иванович, был! — оживился Леонид (о деле заговорил). — Серьезная такая укладочка, аптечная, с понтапоном. По рыночным их ценам — тысяч на семь-восемь.
— Куш! — с уважением констатировал Роман.
— Как ты думаешь, Леонид, зачем этот добровольный осведомитель сдал тайник Трындину? — спросил Смирнов.
— Всего вероятнее одно: узнав о тайнике, сам взять опасался, будучи уверенным, что хозяева следят за марафетом неусыпно. Думаю, конкурент.
— Может быть, может быть. — Смирнов покряхтел, прилег подбородком на замысловатую рукоять своей роскошной палки. — А почему Трындину?
— Юра последнее время за наркоманов местных взялся, всерьез взялся. Выявил, кто просто так шуткует, кто всерьез на игле сидит. Даже схемку составил по участку: кто, где, когда, как. Серьезный паренек был. Эх, Юра, Юра!
— Значит, несчастный случай, — вяло напомнил Смирнов.
— Ничего нет, Александр Иванович, чтобы о другом думать. Сам понимаю, что наворот какой-то подозрительный: тайник, записка, несчастный случай. Леонид поднялся из-за стола, подошел к окну, из которого была видна крыша дома номер шесть. — Облазил все, все собственными руками ощупал до самого последнего гвоздика — ничего подстроенного, ничего сомнительного.
— Что делать собираешься?
— Ну, еще экспертизы впереди: медицинская, по записке. Вероятно, следственный эксперимент следует провести.
— Но ты-то уверен, что несчастный случай?
— На девяносто девять процентов.
— Почему же не на сто?
— Один процент на сверхъестественные чудеса.
— А бывает?
— Сам не видел, но, говорят, бывает.
Алик присматривался к Леониду, а Роман уже присмотрелся, знавал в свое время подобных, — сидел, покуривал, размышлял сам по себе.
— Так что же все-таки собираешься делать? — повторил свой главный вопрос Смирнов.
— Пойду по наркоманам, по их связям. Судя по тайнику, группа сбита весьма и весьма серьезная.
— А тайник? Тайник серьезный?
— Да нет, кустарщина, времянка. Судя по всему, одноразовый.
Встал и Смирнов, подошел к окну, глянул через окно на крышу и тронул Леонида за плечо:
— Что ж не поинтересуешься, о чем мы с Трындиным сегодня разговаривали?
— Жду, когда вы сами скажете, Александр Иванович.