Антология советского детектива-45. Компиляция. Книги 1-22
Шрифт:
От наблюдения за офицерами меня отрывает телефонный звонок. Дежурный по контрольно-пропускному пункту сообщает, что на аэродром направился командир дивизии. Едет с последними указаниями. Даю команду летчикам приготовиться к построению.
2
К вечеру гроза прекратилась, и небо очистилось от мощно-кучевых облаков. Лишь на юго-востоке, у кромки гор, виднелись белоснежные наковальни, окрашенные багровыми бликами от спрятавшегося за горизонтом солнца.
Команда на вылет, на перехват бомбардировщиков «противника», поступила, когда стало темно. Как
И вот снова доклад о появлении в небе, в секторе нашей обороны, новой группы бомбардировщиков. Три самолета. «Шумовик» «противника» по-прежнему барражирует где-то в стороне и крутит свою шарманку, забивая экраны станций наведения.
Решаюсь послать на перехват Мигунова и Хмурова. Напутствую: «На вас вся надежда. Не подведите. Постарайтесь».
Сергей с присущей ему веселинкой и самонадеянностью отвечает: «Уделаем, командир. Не беспокойтесь».
Андрей не так уверен в успехе, молчит, хмурится. Но я делаю вид, что не замечаю его настроения – летчик должен идти в бой без малейшего сомнения в своей победе.
Даю команду на взлет. За пульт радиолокатора садится сам начальник станции наведения капитан Вербицкий, в недавнем прошлом летчик, списанный по состоянию здоровья. Непонятным чутьем он находит отметки целей и ведет к ним перехватчиков. Вот они уже друг от друга в десятке километров, Вербицкий заводит истребителей в хвост строя, уточняет курс и высоту целей. Остается сблизиться еще на пару, пяток километров и нажать на кнопку кинопулемета. Но Мигунов вдруг в сердцах докладывает:
– Ни черта не вижу! Экран прицела забит…
– Смените частоту!
– Менял. Все равно… Стоп, кажется, обозначилось…
– Не вижу ведущего, – внезапно докладывает Хмуров.
– И у меня все пропало…
– Цель уходит вправо. Курс двести пятьдесят.
– Довернул… Ни черта не видно…
Так продолжалось минут пять. Бомбардировщики вошли в зону досягаемости ракет «воздух-земля», выпустили их по цели и повернули обратно…
Зря я надеялся на молодых. Да и при чем здесь молодые или старые, если мы совместные учения с бомбардировщиками не отрабатывали ни разу. Дурацкая система: то у них полеты, то у нас. То у них нет топлива, то у нас. И вот результат. А еще собираемся с американцами тягаться. Может, после этих учений кое-кто задумается, на чем надо и на чем не надо экономить…
От злости кусаю губу и думаю, что же делать? Понимаю – все шишки достанутся мне: не сумел, не подготовил, не обеспечил… Даже попыток на атаку не представилось. Кинопулеметы не включали…
– Как сейчас помехи? – спрашиваю с запозданием.
– Такие же. Может, чуть послабее, – докладывает Мигунов.
– Попробуйте отработать хоть друг по другу.
– Понял… Двадцать первый, видишь меня? – спрашивает Мигунов у ведомого.
– Смутно, – глухо и с непонятной хрипотой отвечает Хмуров. – А вообще-то… – И после довольно-таки длительной паузы, совсем хрипло и невнятно: – Получай (то ли кэзе – командир звена, –
– Двадцать первый, отворачивайте вправо, вы опасно сблизились…
Никакого ответа.
И вдруг панический возглас начальника станции наведения:
– Отметки от истребителей пропали!
…Обломки самолетов мы нашли на рассвете, в разных местах, километрах в десяти друг от друга. Мигунова – в винограднике какого-то хозяйства, Хмурова – на склоне горы, поросшей густыми зарослями терновника, ежевики и еще каких-то вьюнковых растений, сквозь которые без ножа трудно было пробиться. От обоих самолетов остались лишь обгоревшие, покореженные куски металла, которые были разбросаны в радиусе с полкилометра, а от истребителя Хмурова и того больше. Растительность вокруг либо сгорела, либо была посечена и вывернута с корнями. Хорошо еще, что это не злаки и вдали от селения, иначе фейерверк получился бы потрясающим. От тела Мигунова остались лишь обрывки одежды, осколок от гермошлема, кости да пепел, останков Хмурова пока не нашли: самолет взорвался в воздухе, его обломки разбросало мелкими бесформенными кусочками далеко вокруг…
Всего полчаса назад я видел веселое, беззаботное лицо красавца Мигунова, серьезное, вдумчивое – Хмурова. И вот нет ни того, ни другого. У меня заныло сердце, слезы покатились из глаз, как я ни старался держаться. Со мной были начальник штаба майор Терещенко и старший полковой врач капитан Брыков. В эту ночь дежурил он. Хорошо, что не жена Хмурова. Я невольно подумал о ней. Как сообщить такую убийственную весть? Ведь Андрей и Жанна не прожили вместе еще и полгода! Как воспримет женщина? Мне уже доводилось видеть подобные сцены. Два года назад у нас погиб капитан Сорокин, отец двоих детей. На высоте 9 тысяч отказал двигатель. Попытки запустить его ни к чему не привели. Летчику дали команду катапультироваться. Он выполнил команду. А кресло не отделилось от пилота, парашют не раскрылся… Жена, узнав о случившемся, потеряла сознание, и врач еле отходил ее.
Страшная картина, и не дай бог видеть ее снова. А куда денешься, коль такое произошло. Я – командир, мне и предстоит выполнить эту жуткую миссию.
В воображении явственно всплыло лицо Жанны. Но почему-то не убитое горем, а такое, каким увиделось в день знакомства, когда она прибыла к нам в гарнизон: любопытно-настороженное, с очаровательно-лучистыми глазами, жизнерадостными и вызывающими симпатию. В иссиня-черных волосах, собранных сзади в тугой пучок, сияла перламутровая заколка с золотым узором лавра и крошечным длиннохвостым павлином с крапинками драгоценных камней. Одета женщина была элегантно, со вкусом – шелковая блузка с изящной кружевной отделкой на рукавах и отворотах, бежевая чесучовая юбка, перехваченная в тонкой талии черным ремнем…
Молодая докторша мне очень понравилась. Мы мило побеседовали. Жанна рассказала о себе: родилась в Дагестане. Отец аварец, тоже врач, мать русская, домохозяйка. Живут в Москве. Братья и сестры есть только двоюродные, учатся в университете, в Москве. Жанна сама напросилась в воинскую часть – любит порядок и дисциплину, перемену мест, особенно теперь, когда военнослужащих бросают то в одну горячую точку, то в другую. Да и работа с мужественными людьми опасной профессии намного интереснее, чем с детьми и стариками…