Антология советского детектива-45. Компиляция. Книги 1-22

Семенов Юлиан Семенович

Невский с независимым видом уселся обратно в кресло.

— Земцов, записывайте, — кивнул майор сутулому милиционеру в очках. Итак. С самого начала. В котором часу вы отправились играть в карты?

— Батюшки, всё знают! — всплеснул руками Куплетов. — Ну, примерно в половине одиннадцатого.

— То есть почти сразу после того, как Невский ушел провожать медсестру?

— А он ее провожал? Скажите-ка на милость! Шустрый!.. Да, почти сразу. За мной зашел приятель.

— Кто именно? — поспешно уточнил Невский.

— Да

санитар, Ванечка Турусов. Он здесь, при санатории, живет, кажется, Куплетов начал уже осваиваться со своей незавидной ролью отвечающего.

— Только не врите, — предупредил Афонов.

— Что вы! — расплылся в благодушной улыбке Куплетов. — И в мыслях не было!

— Знаете его давно? — продолжил Невский.

— Ну, сколько? — что-то высчитывая, задумался Куплетов. — Со дня приезда, как и других. Стало быть, уже — две недели. Мужик хороший, покладистый.

— Он зашел за вами — и все?

— Н-нет. То есть да! Тяпнули с ним за здравие, откушали малость колбаски, побеседовали и — пошли.

— У вас же была всего одна бутылка! — воскликнул Невский.

— А он принес с собой, — непринужденно пояснил Куплетов. — Воспитанные люди никогда не ходят в гости с пустыми руками.

— Знаем мы этого воспитанного человека, — ядовито процедил майор. — А где играли?

— У него, у Турусова. Но тут я малость поднапутал, вы уж извините. От волненья в голове все вдруг перемешалось. Мы с Турусовым как раз давно знакомы. Вот с другими. Ну, да это и не важно! Сами знаете: бывает, с человеком только познакомишься, а ощущение такое.

В голове Куплетова сейчас определенно царил полный кавардак.

Кто, с кем, когда завел дружбу — из слов массовика понять было невозможно.

Или он нарочно мутил воду?

Только познакомишься. Вот эдак и случилось у нас с Лидочкой, некстати вспомнил Невский. Будто знал ее уже давным-давно. Но для чего Куплетов врет?

— Где живет ваш друг? — строго спросил он.

— Я же вам, по-моему, сказал. Сбоку, рядом с главным корпусом, недавно выстроили флигель — там-то и живет теперь вся санаторская обслуга. От дверей до дверей — два шага, всего-то через двор перебежать!

— Значит, вы шли по улице, под дождем? — недоверчиво уточнил Афонов.

— Совершенно верно. И даже не по улице, а всего лишь по двору шмыг!.. Я вот только галоши надел — лужи были на километр. Ну, и куртку прихватил — если уж совсем польет. Зонта-то у меня нет.

— Играли вдвоем?

— Ну, почему вдвоем? Для этого и выходить не надо никуда — могли бы и в номере перекинуться. Нет, писали пулю, по классике — вчетвером!..

— А разве в номере и вчетвером нельзя? — усомнился Невский.

— Можно. Но — нехорошо. Шуметь бы стали, громко говорить. А за стеной — соседи. Люди пожилые, спать легли. И вы, Михаил Викторович, тоже вдруг могли нагрянуть. Я ж не знал, что вы надолго. Да и как вы к новым людям

отнесетесь — тоже было непонятно.

— Как отнесусь. — с усмешкой отозвался Невский. — Поздороваюсь — и все тут.

— Есть ведь и такие, кто на дух картежную игру не переносит!..

— Я от этого нисколько не страдаю. Да и сам могу — при случае.

— Серьезно?! — просиял Куплетов. — Если бы я знал!.. Ну, мы в другой разок.

— Кто был еще? — нетерпеливо перебил майор.

— Еще? — Куплетов сразу же поник, похоже, уязвленный в самых лучших своих чувствах. — Был. другой санитар — Колька Звязгин. И один отдыхающий, Ефрем Павлович.

— Фамилию знаете?

— Виноват, не интересовался. И еще прошу простить, я, кажется, опять напутал. Вот дурная память стала! Мы с Турусовым, похоже, задержались — то да се, пока раскушали, пока поговорили. Ну, а Колька-то за нами и пришел: вы, дескать, что, ребята, начинать пора! Мы сразу все сложили и прямехонько к Турусову. Да вы не беспокойтесь, они все мужики приличные, даю вам слово!

— Пили во время игры?

— Да чего скрывать — пили, конечно. Но ничего крепкого! Только вермут да сухонькое. А оно — как водичка. У меня же день был особенный: сорок три стукнуло. Хорошая дата! Ну вот, и по такому случаю. Я вообще-то, так сказать, непьющий, мне нельзя.

— Выиграли, проиграли?

— Проигрался. В прах! — сокрушенно вздохнул Куплетов и печально обвел взглядом присутствующих, словно прося сочувствия. — Обидно. В такой день.

— В этом санатории вы в первый раз?

— Да нет, какой там — в третий! Меня уже тут все за своего считают. Звязгин только новенький, ну, может, кое-кто еще. Все здешние до фокусов охочи — страсть!

— Оно и заметно, — пробурчал майор.

— Вот вы сегодня утром что-то говорили насчет жениха. или любовника Лидии Степановны, — заметил Невский. — Как это прикажете понимать?

Куплетов густо покраснел и принялся смущенно разглаживать брюки на коленях.

— Ей-богу, не помню, — глухо сказал он, не поднимая глаз, и виновато качнул головой. — Может, что и ляпнул такое, но исключительно — с дурной головы. На меня порой находит — плету сам не знаю что. Вы зря всерьез это восприняли, Михаил Викторович, честное слово.

— И все-таки — повторите, — мягко попросил Невский. — Это же нетрудно.

Куплетов с шумом выдохнул воздух и замер, зябко охватив плечи руками.

— Я ведь сам доподлинно не знаю. — заговорил он наконец. — С чужих слов передаю.

— С чьих именно?

— Да вот играли мы тут однажды в преферанс, кто-то и сказал. Право, не помню. Дней десять назад. Или двенадцать. В общем — не так важно. Может, Звязгин трепанул, с него станется, может, Ванечка Турусов — и этот мастак, а может, Ефрем Павлович — он здесь тоже не первый год. За время отдыха, сами знаете, чего только не наслушаешься!..