Антология восточно-христианской богословской мысли, Том I
Шрифт:
До нас не дошли сочинения самого Евтихия, поэтому о его учении можно судить лишь по тому, что о нем можно узнать от его противников. Суть обвинения против Евтихия, предъявленного Евсевием и подтвержденного поместным собором, состояла в том, что он учит о том, что у Христа было два естества до Воплощения — божеское и человеческое, но после их соединения в Нем стало одно естество. Под этим «одним естеством» он, очевидно, понимал «единую природу Бога–Слова воплощенную», т. е. ссылался на формулу св. Кирилла. Само по себе исповедание «единой природы Бога–Слова воплощенной», впрочем, не могло быть квалифицировано как ересь. Авторитет св. Кирилла был огромен. Однако Евтихий не только исповедовал эту формулу, но и отвергал, что после Воплощения можно говорить о двух природах во Христе, считая, что это с неизбежностью приводит к несторианству. Соответственно, он отвергал и «Формулу единения», подписанную в 433 г. между антиохийцами и александрийцами. Помимо этого, ересь Евтихия, в которой его обвинил собор 448 г., состояла в том, что он, по крайней мере изначально, т. е. до суда над ним [1734] , отвергал едииосущие нам Христа по плоти, и, таким образом, «человеческая составляющая» во Христе оказывалась, по Евтихию, исключительной, индивидуальной и принадлежащей только Самому Логосу. Все это весьма напоминало
1734
Евтихий под давлением собора согласился говорить, что Христос единосущен Своей Матери, но единосущие «нам» со всею ясностью так и не исповедал.
1735
См. статью, посвященную Аполлинарию, в данном томе «Антологии».
Евтихий не признал постановлений собора и, благодаря своим связям при дворе и поддержке со стороны тех, кто считал его последовательным защитником учения св. Кирилла, он вынес свое дело на общецерковное обсуждение. Помимо того, что он обратился за поддержкой к сменившему св. Кирилла в 444 г. его племянник}' Александрийскому патриарху Диоскору, он попытался и перед папой Римским Львом представить дело так, что его обвинили несправедливо. Однако архиепископ Флавиан, твердо вступив после поместного собора 448 г. на путь противостояния ереси, несмотря на то, что двор и, в первую очередь, Хрисафий, был на стороне Евтихня, — не замедлил сообщить в Рим папе Льву относительно учения Евтихия и его осуждения в Константинополе. Письмо св. Флавиана, в котором излагается с)ть дела, равно как и богословские основания осуждения Евтихия, представлены в настоящей «Антологии».
Папа Лев, получив послание Флавиана, в ответ 13 июня 449 г. послал в Константинополь несколько посланий, в том числе послания императору Феодосию II и его сестре Пульхерни, но главным вероучительным документом, посланным папой в Константинополь, было послание к архиепископу Флавиану, вошедшее в историю под названием «Tomus Leonis». В этом послании папа Лев подтвердил правильность осуждения Евтихия и изложил свое собственное христологическое учение, на особенностях которого мы остановимся чуть ниже. Как бы то ни было, послание папы Льва к Флавиану сыграло существенную роль в дальнейшей христологической полемике в империи. Пожалуй, никогда ни до, ни после этого вероучительные документы, составленные папами римскими, не имели такого влияния на ход догматической полемики на Восгоке, как в случае «Томоса папы Льва к Флавиану». Именно поэтому, несмотря на то, что данное сочинение не принадлежит к числу составляющих настоящую «Антологию» сочинении восточно–христианской богословской мысли, а принадлежит к латинской богословской традиции, мы включили его, хотя не включили, например, сочинения блаж. Августина. Сочинения Августина, в отличие от «Томоса к Флавиану», по крайней мере, вплоть до споров вокруг Filioque, не были существенным фактором богословской полемики и становления церковной догматики в Византии. Напротив, «Tomus Leonis» непосредственно тогда, когда он был написан, и в последующие века, как, впрочем, и до сих пор, является документом, отношение к которому в немалой степени определяет церковную принадлежность.
Что касается его исторической роли, то, как известно, римские легаты, которые должны были доставить послание папы к Флавиану, были отправлены немедленно в Ефес, где, по настоянию императора и патриарха Александрийского Диоскора, при поддержке большинства епископата в августе 449 г. состоялся собор, вошедший в историю под названием Ефесского разбоя (Latrocinium), как его назвал впоследствии папа Лев, или «разбойничьего собора», хотя изначально он задумывался как Вселенский собор и собирался по правилам созыва Вселенского собора [1736] . Хотя «Томос к Флавиану» и был доставлен легатами на этот собор, но председательствующий на нем Диоскор, как известно, не дал огласить этот документ, что потом на Халкидонском соборе 451 г. ему было вменено в вину.
1736
Этот пример показывает, что недостаточно соблюдения всех форматных условий для того, чтобы собор считался Вселенским, нужно еще, чтобы он был признан Вселенским Церковью на последующих соборах.
На разбойничьем соборе 449 г., благодаря усилиям и влиянию Диоскора, Евтихий был оправдан, а св. Флавиан и Евсевий Дорилейский были лишены сана, при этом Флавиан был отправлен в ссылку, где вскоре и скончался. Евсевий же отправился, чтобы подать апелляцию, в Рим, где был оправдан папой Львом, возмутившимся случившимся, когда он услышал рассказ Евсевия и своего легата диакона Илария, единственного высказавшего твердое возражение постановлениям этого собора. Св. Флавиан был признан исповедником православия на IV Вселенском соборе (451 г.), созванном в Халкидоне после смерти имп. Феодосия II усилиями папы Льва и императрицы Пульхерии и ее супруга имп. Маркиана. Но освящение хорошо известных событий, связанных с Халкидоном, не входит в наши задачи. Отметим лишь то, что на этом соборе «Томос папы Льва к Флавиан}'» сыграл значительную роль, хотя не стоит ее и преувеличивать, как это делается обычно. Богословский язык Халкидона, его постановления были во многом результатом творческого раскрытия православной христологии св. Проклом Константинопольским (см. его «Томос к армянам»), св. Флавианом, как и плодом усилий антиохийцев. Тем не менее, несомненно и то, что «Томос папы Льва к Флавиану» был единодушно принят на Халкидонском соборе, и в дальнейшем именно отношение к этому документу, более чем отношение к постановлениям самого собора, стало камнем преткновения между православными и теми, что не приняли Халкидон, считая себя аутентичными последователями св. Кирилла (впоследствии они образовали самостоятельную Церковь, которую православные именуют «монофизитской»).
Перейдем теперь к краткому разбору христологии, представленной в послании св. Флавиана к папе Льву, исповедании веры св. Флавиана и христологии самого папы Льва, представленной в «Томосе к Флавиану».
В первую очередь следует отметить, что во всех этих документах мы не найдем именования Девы Марии «Богородицей». Эта незначительная, казалось бы, деталь весьма существенна, если иметь в виду, что еще совсем недавно в полемике с Несторием исповедание Девы Марии «Богородицей» было своего рода признаком православия. Теперь же, когда реальной стала угроза монофизитства, в котором человеческая природа Христа умаляется в своем онтологическом статуте в отношении к Божественной,
1737
Barclift P. L. The Shifting Tones of Pope Leo the Great’s Christological Vocabulary // Church History. 66:2, 1997. Pp. 227ff.
Другим существенным моментом является то, что, если в исповедании веры Флавиана (оно было написано специально для императора, уже после собора 448 г.) мы еще можем найти выражение св. Кирилла «единая природа Бога–Слова воплощенная», которому дается православное толкование, расходящееся с толкованием Евтихия, то в «Томосе папы Льва» это выражение вообще не встречается. Несомненно, что папа Лев более энергично, чем Флавиан, отстаивает диофизитскую христологию, исповедующую две природы во Христе. Впрочем, следует вспомнить, что еще в начале полемики против Нестория, в 430 г., архидиакон Лев, будущий папа Римский, поручил составить трактат против Нестория прп. Иоанну Кассиану Римляннну, н уже в этом трактате, несомненно повлиявшем на папу Льва, полемика с Несторием шла с несколько иных позиций, чем св. Кирилла· [1738] '.
1738
Прп. Иоанн Кассиан, в отличие от св. Кирилла, говоря о Воплощении, мыслит не только в рамках пары: Логос —плоть, но и в рамках хрис•I «логической модели, где в качестве опосредующего между Логосом н плотью выступает душа Христа (такой подход можно найти уже у св. Гритрпя Богослова в его антпаполлпнарианскон полемике, т. е. «Посланиях к Кледонию»). В частности, прп. Иоанн пишет, говоря о Христе: «Двое были одной нлотыо: Бог и душа, ибо в одной плоти Мужа, соединенного с Богом, находятся Бог и душа, как и Сам Господь говорит: «Никто не отнимает ее [душу) у Меня, но Я Сам отдаю ее» (Ин.10, 18).<…>Ты видишь, итак, здесь три: а именно, Бог, плоть и душа. Бог — говорит, плоть — то, в чем Он говорит, душа — то, о чем Он говори г» (Семь книг против Нестория 5.12). В целом, христология прп. Иоанна, к сожалению, плохо изучена. На Запале он получил репутацию полунесторианина, но это, судя по всему, не более спрявелшво, чем ложное обвинение его в полупелагнанстве.
Как бы то ни было, именно прп. Иоанн Кассиан, видимо, первым ввел в западное богословие именование Девы Марии «Богородицей» (Dei genetrix); вместе с ним и, вероятно, под его влиянием это именование в полемике с Несторием стал употреблять и папа Лев. Однако когда началась полемика с монофизитством, папа Лев уже не прибегает к этому именованию и в целом все более сдвигается в сторону антиохийского богословия, так что не случайно, что у него чем дальше, тем больше начинаются конфликты со считавшими себя наследниками св. Кирилла монахами Египта и Палестины, делавшими больший акцент на единстве Христа, чем на различии в Нем двух природ [1739] .
1739
См., в частности, написанный в 457 г. 96–й трактат папы Льва, направленный против египетских «евтихиан». Здесь же можно добавить, что в своих поздних сочинениях и проповедях Лев Великий пишет уже не только о воспринятой человеческой природе, но и о воспринятом «человеке», т. е. прибегает к антиохийской терминологии, оговаривая, впрочем, что речь не идет о двух Христах или двух сынах.
Явная тенденция в направлении к т. н. симметричной христологии, когда подчеркивается практически параллельное (симметричное) значение Божественной и человеческой природ во Христе, каждая из которых имеет свое собственное действие, прослеживается и в «Томосе папы Льва к Флавиану». Здесь, в первую очередь, следует упомянуть знаменитую формулу:
Каждое из двух естеств в соединении с другим действует так, как ему свойственно (agit utraque forma cum alterius communione, quod proprium est): Слово делает свойственное Слову, а плоть исполняет свойственное плоти (verbo scilicet operante quod verbi est et carne exsequente quod carnis est). Одно из них сияет чудесами, другое подлежит страданию (Unum horum coruscat miraculis, aliud succumbit injuriis).
Именно эта формула, при определенном ее понимании, становилась впоследствии камнем преткновения для одних, но и источником, подтверждающим наличие во Христе двух природных действий, а не только двух природ, — для других. В первую очередь, в этой формуле могут показаться соблазнительными слова: «плоть исполняет свойственное плоти». Как их понимать? Разве не является Христос, т. е. Слово воплощенное, единственным субъектом всех действий — как по Божеству, так и по человечеству? Как можно говорить о плоти и ее действии, как будто разделяя ее со Словом, будто бы плоть не принадлежит Тому же Слову? [1740] Для многих на Востоке эти слова папы Льва, как и то, что он не употреблял формулы св. Кирилла «единая природа Бога–Слова воплощенная», впоследствии стали камнем преткновения и поводом не принимать Халкидон, где «Томос папы Льва к Флавиану» был всецело одобрен.
1740
Впоследствии прп. Максим Исповедник в своем учении о природном действии, т. е. о том, что действием обладает природа (как Божественная, так и человеческая), а не ипостась, даст православное оправдание подобного словоупотребления. Вместе с тем, Латеранский собор (649 г.), чьи решения в большой степени будут подготовлены прп. Максимом, подтвердит и основное христологическое положение св. Кирилла: «Если кто-либо, согласно нечестивым еретикам, разрушителям, тогда как во Христе Боге сохранено сущностное единство двух воль и двух действий, благочестиво преподаваемое святыми отцами, а именно — Божественного и человеческого, вводит в безумии своем противоречия и разделения в Тайну [Его Воплощения], и если по этой причине он не перелает слова Евангелия пли апостолов о Спасителе и не приписывает их одному и тому же единому Иисусу Христу, Господу и Богу нашему, согласно бла::<енному Кириллу, чтобы видно было, что Он действительно есть одновременно Бог и человек, да будет осужден» (16–й анафематизм, цит. по изд.: Христианское вероучение. Догматические тексты учительства Церкви III-XX вв. / Пер. Н. Соколовой, Ю. Куркиной. СПб., 2002. С. 203).