Антология восточно-христианской богословской мысли, Том I
Шрифт:
Между тем, говоря о «Томосе папы Льва», надо отметить, что при всех тенденциях к т. н. симметричной христологии, в этом сочинении явно прослеживается и акцент на нераздельности связи Божества и человечества, как и Божественного и человеческого действия во Христе. Даже в приведенной выше фразе ясно сказано: «Каждое из двух естеств в соединении с другим действует»; т. е. единство Божества и человечества остается неизменным. Впоследствии именно этот аспект учения св. Льва будет развиваться в спорах с моноэнергистами прп. Максима Исповедника, который, впрочем, будет говорить о диоэнергизме, по крайней мере, в первый период споров о нем, в большей степени опираясь на Ареопагита (на его понятие о «новом богомужнем действии» из 4 письма, к Гайю), чем на «Томос папы Льва», хотя и последний будет привлекать в качестве вероучительного документа. Говоря же о богословии папы Льва в целом, следует отметить, что у него встречается не только учение о двух действиях во Христе, но и намечается учение о двух волях в Нем. В частности, в одном из трактатов папа Лев пишет, толкуя вольное принятие Креста в Гефсимании: Superiori igitur voluntati voluntas cessit inferior — «Итак, воля более низкая уступает воле более высокой» [1741] .
1741
Слово 56.2: PL 54, 327В. Как замечает А. Грилльмайер, в трактовке Гефсиманского моления св. Лев расходится с традицией, бывшей до него, в частности, со св. Афанасием, для которою в Гефсиманском молении плоть Христа лишь проявляет слабость, а победа над этой слабостью целиком
Что касается истории написания «Томоса папы Льва к Флавиану», то, как теперь признано в науке, он с высокой степенью вероятности был составлен на основе более ранних проповедей папы Льва по его поручению Проспером Аквитанским, который был близок с блаж. Авгу стином. Это, в свою очередь, наложило печать на «Томос папы Льва», поскольку в нем чувствуются элементы христологии Августина и других латинских авторов, в первую очередь, Тертуллиана [1742] .
Структура «Томоса папы Льва к Флавиану» следующая. После введения, в котором он соглашается с Флавианом, Лев, повторяя его, подчеркивает ошибки Евтихия, ссылаясь на Писание и задавая риторические вопросы. Далее он показывает отношение Христа к Отцу с помощью таких слов, как «совечный» (cosempiternus), «не последующий во времени» (non posterior tempore) или «неразделенный по сущности» (non divisus essentia). Затем, говорится о природах Христа, что важно для нашего искупления или для «восстановления человека» (reperando homini). Чтобы одолеть грех и смерть, было необходимо, чтобы Христос воспринял «нашу природу» (naturam nostram). В противовес точке зрения, согласно которой Христос имел лишь «форму человека» (forma hominis), Лев подчеркивает «реальность тела» (veritatem corporis) Христа с «духом и разумной жизнью» (spiritus vitae rationalis). Он говорит о том, что «свойства рода» (proprietas generis) человеческого в Нем нику да не исчезают. Будучи рожден от Девы и Святого Дулха, Он соединяет две разные природы в «одном Лице» (una persona), т. е. в одной Личности.
1742
См. подробнее в статье: Barc/iftP. L. The Shifting Tones of Pope Leo the Сгс–лгЧ Christological Vocabulary…
Затем Лев переходит к диалектическому способу антитетического утверждения двух природ, противопоставляя человеческие свойства, такие как смертность и слабость, Божественной силе и вечности. «Природа непреложная» (natura inviolabilis) во Христе была соединена со «страстною» (passibilis). Однако они не стали одной смешанной природой с новыми свойствами, но остались двумя различными, «целыми» (integra) и «совершенными» (perfecta) природами, «без недостатка» (sine defectu), которые были «всецело тем, что Его [т. е. Божие], и всецело тем, что наше» (totus in suis, totus in nostris). Лев опять подчеркивает наше (nostra) в этом соединении, поскольку Христос–Посредник, в качестве нашего Искупителя, заплатил за наши грехи. Природы в Нем не меняли своих свойств и каждая «форма» (forma) (здесь: сутцность) совершала то, что свойственно ей; это папа Лев показывает на ряде примеров. При этом он подчеркивает, что они действовали не независимо, но каждая действовала «в общении с друтой» (cum alterius communione). Определенную проблему, которую придется решать далее православной христологии, представляет согласование «Томоса папы Льва» с «Двенадцатью анафематизмами» св. Кирилла против Нестория, особенно с четвертым анафематизмом:
Кто изречения евангельских и апостольских книг, употребленные святыми ли о Христе или Им Самим о Себе, относит раздельно к лвул» Лицам, или ипостасям, и одни из них прилагает к человеку', которого представляет отличным от Слова Божия, а другие, как оогоприличные, к одному только Слову Бога–Огца, — да будет анафема.
Кроме этого, следует отметить, что «Томос папы Льва» — один из ярчайших документов, свидетельствулющих о понимании Римом своего главенствутощего места в Церкви. Несмотря на одобрение христологического умения папы Льва на Халкидонском соборе, этот собор не признал исключительной роли Рима, поставив вровень с ним Константинопольскую кафедру посредством 28 канона, который Рим так никогда и не признал.
Что касается изложения веры св. Флавиана, то это важнейший документ в истории Церкви, который, наряду с «Томосом папы Льва к Флавиану», лег в основание Халкидонского верооопределения. Именно здесь не только говорится о единой ипостаси Сына Божия, но эксплицитно отождествляются применительно к христологии понятия «ипостась» и «Лицо», при том что говорится и об одном Христе в двух природах: «Исповедуя Христа в двух естествах, после Его воплощения от святой Девы и вочеловечения, мы исповедуем в одной ипостаси и одном Лице одного Христа, одного Сына, одного Господа» [1743] . Впоследствии именно эти формулы стали классическими для халкидонитов, в то время как антихалкидониты из монофизитов приняли в качестве своих другие выражения: «из двух природ» и «единая природа Бога–Слова воплощенная», считая, что именно эти формулы в наибольшей степени отвечают богословию св. Кирилла, наследниками которого они себя объявляли.
1743
АСО 2.1.1: 114.8–10.
Посланне Флавнана, архиепископа Константинопольского, ко Льву, папе города старого Рима, о заблуждениях нечестивого Евтихия (фрагмент) [1744]
<…>Необходимо было нам, когда мы увидели в настоящее время, как нарушается православная вера и возобновляются ереси Аполлинария и Валентина монахом Евтихием, не презирать этого, но для предостережения народа обнаружить это открыто. Ибо этот Евтихий, удерживая в себе скрытую болезнь развращенного учения, злоупотребляя нашею кротостию, недобросовестно и бесстыдно начал распространять между многими собственное нечестие, говоря, что прежде вочеловечения нашего Спасителя Иисуса Христа были два естества — Божеское и человеческое, а после их соединения в Нем стало одно естество; он не знает ни того, что говорит, ни того, что утверждает (1 Тим. 1, 7). Ибо единение двух сошедшихся во Христе естеств состоит не в том, будто эти естества слились своими свойствами вместе, воедино, но в том, что свойства естеств пребывают совершенными во взаимном общении. Присовокупил он еще и другое нечестие, утверждая, что тело Господа, образовавшееся от Марии, не есть нашего существа и не человеческого состава; но хотя и называет его человеческим, однако же не признает его единосущным нашим телам, ни родившей Его плоти. И это он говорил, несмотря на то, что в деяниях святого вселенского собора, бывшего в Ефесе, прямо сказано в посланиях против нечестивого Нестория так: «Хотя соединились вместе различные естества: но один есть Христос, Сын Божий, в двух естествах, не так, впрочем, чтобы уничтожилось в Нем различие естеств по причине их соединения, но лучше сказать, чрез неизреченное и непостижимое сочетание воедино божества и человечества для нас один стал Господь Иисус Христос». И это не неизвестно твоей святости, так как ты вполне читал деяния, бывшие в Ефесе. Евтихий, считая их за ничто, нимало не думает о том, что он подлежит наказанию, определенному на том святом вселенском соборе, так как чрез его слова и выражения многие простейшие в вере вводятся в заблуждение относительно сего предмета. Посемуто, когда он был обвинен достойнейшим уважения Евсевием [1745] и после того, как, быв призван на собор, произнес собственными словами свойственное ему учение, мы осудили его, как чуждого истинной веры, что покажут вашей святости все действия, какие постановлены нами против него и о которых мы выскажем в сих наших письмах. Справедливым считаю известить вас и о том, что тот же Евтихий, заслуживший справедливое каноническое осуждение, который своими последующими действиями должен бы загладить первые и совершенным покаянием и многими слезами умилостивить Бога, а также и наше сердце, сильно сокрушенное его падением, облегчить истинным раскаянием, не только ничего этого не сделал, но даже покусился совсем возмутить нашу церковь, публично распространяя на наши будто бы несправедливости жалобы, исполненные злоречия, и сверх сего принося моления благочестивейшему
1744
Тексты приводятся по изданию: Деяния Вселенских соборов. Т. 2. СПб., 1996.
1745
Евсевий, епископ Дорилейский, обвинивший архимандрита. Евтихия на поместном соборе в Константинополе 448 г.
Список с [изложения] веры Флавиана, епископа Константинопольского, написанного собственною его рукою и предложенного императору, по его требованию
Флавиан, епископ константинопольский, благочестивейшему и христолюбивейшему императору нашему Феодосию [желает] всякого блага.
Ничто столько не требуется от священника Божия, просвещенного догматами божественными, как то, чтобы он был готов удовлетворить всякому, требующему от него ответа относительно нашей надежды и благодати. Ибо не стыжусь благовествования Божия, потому что оно есть сила Божия во спасение всякому верующему. Поэтому, так как мы, по милосердию Царя всех — Христа Бога, соделались причастниками священнодействия благовествования, то право и неосужденно мудрствуем, всегда следуя Божественному Писанию и изложению [веры] святых отцов, собиравшихся в Никее, и в Константинополе, и в Ефесе при священной памяти Кирилле, который был епископом Александрийским; исповедуем одного Господа нашего Иисуса Христа, рожденного по божеству от Бога–Отца безначально прежде век, в последние же дни, для нас и для нашего спасения [родившегося] по человечеству от Девы Марии, совершенного Бога и совершенного человека, по восприятию разумной души и тела, единосущного Отцу по божеству и единосущного Матери по человечеству. Итак, исповедуя Христа в двух естествах, после Его воплощения от Святой Девы и вочеловечения, мы исповедуем в одной ипостаси, одном Лице, одного Христа, одного Сына, одного Господа. И не отрицаем, что одно естество Бога Слова воплощенное и вочеловечившееся [1746] , потому что из двух [естеств] один и тот же есть Господь наш Иисус Христос [1747] . А тех, которые возвещают или двух сынов или две ипостаси, или два лица, а не проповедуют одного и того же Господа Иисуса Христа, Сына Бога живого, анафематствуем и признаем чуждыми Церкви; и прежде всех анафематствуем нечестивого Нестория, а с ним и мудрствующих так, как свойственно ему, и то же говорящих: и да отлучатся таковые от всыновления, обетованного истинно верующим. [И после сего присовокупил и в замечаниях написал:} Господи, Христе Боже, помоги нам! [И еще:] Это я написал своею рукою для удовлетворения вашего величества и для того, чтобы наложились злословящие наше благое и простое пребывание во Христе.
1746
Формула св. Кирилла.
1747
Св. Флавиан истолковывает здесь формулу «единая природа Бога–Слова воплощенная» в смысле единства Христа, Который из двух природ.
Послание Флавиана, архиепископа Константинопольского, ко Льву, архиепископу святой Римской Церкви (фрагмент)
<…>Евтихий, бывший некогда пресвитером и архимандритом, который мыслил как будто согласно с нашим учением и держался его; но он подтвердил нечестие Нестория и за Нестория приготовился на брань, которая предпринята была против Нестория; а изложение веры, составленное 318 святыми отцами, и послание к Несторию, написанное священной памяти Кириллом, равным образом его же послание к восточным [епископам], с которыми все были согласны, пытался превратить, восстанавливая давнее учение нечестивого Валентина и Аполлинария; и не убоялся он заповеди истинного Царя, сказавшего: «Всяк, кто соблазнит одного от малых сих детей, лучше бы ему было, если бы повешен был на нем жернов оселий и он потонул бы в глубине моря» (Мф. 18,6). Отверг он своим вероломством всякую совесть и, сбросив с себя покров неверия, которым прикрывался, утверждал на нашем священном соборе, говоря решительно, что не должно исповедовать Господа нашего Иисуса Христа состоящим из двух естеств после Его вочеловечения, так как Он познается нами только в одной ипостаси, в одном Лице, и что самое тело Господа будто бы неединосущно нам на том основании, что, быв воспринято от нас, оно соединилось с Богом–Словом ипостасно; напротив, он говорил, что, хотя Дева, которая родила Его по плоти, единосущна нам, сам Господь не воспринял от Нее плоти, единосущной нам; и тело Господа не есть тело человеческое, называется же человеческим потому, что оно от Девы; таким образом он думал вопреки учению всех отцов. Но чтобы не распространить своего письма, я не стану говорить много; а о том, что мы сделали относительно его [Евтихия], мы послали письмо к вашему блаженству, в котором показали, что мы лишили его пресвитерства, так как он связал себя такими заблуждениями, и приказали ему не иметь в монастырях никакого значения, и отлучили его от нашего общения, дабы ваша святость, зная то, что сделано нами относительно его, удостоила своим объявлением о нечестии его всех епископов, находящихся под властию вашего блаженства, для того, чтобы кто-нибудь по неведению того, как он мыслит, не относился к нему как к православному, или письмом, или каким другим образом. Я и те, которые со мною, премного приветствуем все во Христе братство, которое находится с вашим благочестием. Будь невредим о Господе для нас и молись за нас, боголюбезнейший отец!
Окружное, или соборное, послан святейшего Льва, архиепископа города Рима, писанное к Флавиану, архиепископу Константинопольскому (против ереси Евтихия) (фрагмент)
<…>Что по всей вселенной исповедуется устами всех возрожденных, того еще не понимает сердцем этот старик.
Поэтому, не зная того, что должно думать о воплощении БогаСлова, и не желая потрудиться на широком поприще Священных Писаний, чтобы сподобиться света ведения, он должен бы был принять внимательным слухом по крайней мере то всеобщее и единогласное исповедание, которое исповедуют все верующие: «Веруем в Бога Отца вседержителя, и в Иисуса Христа, единородного Сына Его, Господа нашего, родившегося от Духа Святого и Марии Девы».
Этими тремя изречениями ниспровергаются ухищрения всех почти еретиков. Ибо когда веруем, что Бог есть и Вседержитель и вечный Отец, то этим уже доказывается, что Сын совечен Ему и ничем не разнствует от Отца: потому что рожден от Бога Бог, от Вседержителя Вседержитель, от вечного совечный, а не позднейший по времени, не низший по власти, не отличный по славе, не отдельный по существу. Он же, вечного Отца вечный Единородный, родился от Святого Духа и Марии Девы. Это временное рождение ничего не убавило у того божественного и вечного рождения и ничего к нему не прибавило, но всецело предало Себя на спасение заблудшего человека, чтобы и смерть победить, и «силою своею сокрушить дьявола, имущего державу смерти» (Евр. 2, 14). Ибо мы не могли бы победить виновника греха и смерти, если бы нашего естества не воспринял и не усвоил Тот, Которого ни грех не мог уязвить, ни смерть — удержать в своей власти. Он зачался от Духа Святого во чреве Матери Девы, которая как зачала Его пребыв девою, так и родила сохранив девство».