Антология восточно-христианской богословской мысли, Том I
Шрифт:
Но если он не мог почерпнуть точного понятия из этого чистейшего источника христианской веры, потому что он собственным ослеплением затемнил для себя блеск очевидной истины: то обратился бы к учению евангельскому, где Матфей говорит: «Книга родства Иисуса Христа, сына Давидова, сына Авраамля» (Мф. 1,1); поискал бы наставления также в проповеди апостольской, и, читая в Послании к Римлянам: «Павел раб Иисус Христов, зван апостол, избран в благовестие Божие, еже прежде обеща пророки своими в писаниих святых, о Сыне своем, бывшем от семене Давидова по плоти» (Рим. 1, 1–3), с благочестивою любознательностью приступил бы к книгам пророческим, и нашел бы обетование Божие, данное Аврааму: «И благословятся о семени твоем вси языцы» (Быт. 22, 17). А чтобы не недоумевать о свойстве сего семени, пусть последовал бы апостолу, который сказал: «Аврааму же речени быша обеты и семени его; не глаголет же: и семенем, яко о мнозех, но яко о едином: и семени твоему, иже есть Христос» (Гал. 3,16). Пусть также внял бы внутренним слухом своим пророчеству Исаии, который говорил: «Се дева во чреве зачнет, и родит Сына, и нарекут имя ему Эммануил, еже есть сказаемо: с нами Бог» (Ис. 7, 14; Мф. 1, 23); прочитал бы с верою и сии слова того же пророка: «Отроча родися нам, Сын и дадеся нам, его же начальство на раме Его; и наречется имя Его: велика совета ангел, чуден, советник, Бог крепкий, князь мира, отец будущаго века» (Ис. 9, 6). Тогда не стал бы говорить, пустословя, будто Слово стало плотию так, что Христос, рожденный из девической утробы, имел образ человека, а не имел истинного тела [такого же, как тело] Матери. Не потому ли, может быть, он признает Господа нашего Иисуса Христа не имеющим нашего естества, что ангел, посланный к благословенной Марии, говорил: «Дух Святый найдет на тя, и сила Вышняго осенит тя; темже и рождаемое [от тебя] свято, наречется Сын Божий» (Лк. 1, 35), то есть, так как зачатие Девы было действие божественное, то и плоть зачатого не была от естества зачавшей? Но это рождение, исключительно удивительное и удивительно исключительное, должно быть понимаемо не так, чтобы необыкновенностью рождения уничтожилось свойство рода. Плодотворность
Таким образом, при сохранении свойств того и другого естества и при сочетании их в одно Лице воспринято величием уничижение, могуществом немощь, вечностью смертность. Для уплаты долга естества нашего, бесстрастное естество соединилось со страстною природою, дабы один и тот же, «Ходатай Бога и человеков, человек Христос Иисус» (1 Тим. 2, 5), и мог умереть по одному [естеству, и не мог умереть по другому, как того и требовало свойство нашего врачевания. Посему истинный Бог родился в подлинном и совершенном естестве истинного человека: всецел в своем, всецел в нашем. Нашим же называем то, что Творец положил в нас в начале, и что Он восхотел возвратить нам. Ибо в Спасителе не было и следа того, что привнес в человека искуситель и что прельщенный человек допустил [в себя]. И хотя Он сделался причастным человеческих немощей, но отсюда не следует, что сделался участником и наших грехов. Он воспринял образ раба без скверны греха, возвеличивая человеческое, и не уменьшая божественного: потому что то истощание, по которому невидимый соделался видимым, и по которому Творец и Владыка всех тварей восхотел быть одним из человеков, было снисхождением Его милосердия, а не недостатком могущества. Посему Тот, Который, пребывая в образе Божием, сотворил человека, Он же самый соделался человеком, приняв образ раба. Оба естества сохраняют свои свойства без всякого ущерба. Как образ Божий не уничтожает образа раба, так и образ раба не умаляет образа Божия. А так как диавол хвалился тем, что прельщенный его коварством человек лишился Божественных даров и, обнажившись от блага бессмертия, подпал строгому приговору смерти, а он [диавол] в своем бедственном положении нашел некоторое утешение в том, что имел участника своей измены, что будто и Бог, по требованию своего правосудия, переменил свое определение о человеке, которого сотворил для такой чести: то открылась нужда в домостроительстве тайного совета для того, чтобы и неизменяемый Бог, Которого воля не может лишиться свойственной ей благости, исполнил, посредством сокровеннейшего таинства, первое о нас определение своей любви, и человек, впавший в грех по коварству злобы диавольской, не погиб вопреки Божественному намерению. «Итак, Сын Божий, низойдя с небесного престола, приходит в сии дольние [страны] мира и, не отлучаясь от славы Отца, рождается новым способом, новым рождением. Новым способом, — потому что невидимый в собственном [естестве] стал видимым в нашем, непостижимый благоволил соделаться постижимым, предвечный начал быть во времени, Господь вселенной восприял образ раба, сокрыв безмерность Своего величия, бесстрастный Бог не возгнушался сделаться человеком, могущим страдать, и бессмертный — подвергнуться закону смерти. Новым же рождением рожден Он, — потому что непорочное девство не познало похоти, и между тем доставило вещество плоти. Итак, Господь принял от Матери естество, но не грех. А из того, что рождение это чудно, не следует, что естество Господа нашего Иисуса Христа, рожденного из утробы Девы, отлично [от нашего]. Ибо Тот, Который есть истинный Бог, есть вместе и истинный человек. И если уничижение человека и величие Божества взаимно соединились, то в этом единстве нет никакого превращения. Ибо как Бог не изменяется чрез милосердие, так человек не уничтожается чрез прославление. Каждое из двух естеств в соединении с другим действует так, как ему свойственно: Слово делает свойственное Слову, а плоть исполняет свойственное плоти. Одно из них сияет чудесами, другое подлежит страданию. И как Слово не отпало от равенства в славе с Отцом, так и плоть не утратила естества нашего рода. Ибо один и тот же (об этом часто нужно говорить) есть истинно Сын Божий и истинно Сын человеческий: есть Бог, потому что «в начале бе Слово, и Слово бе у Бога, и Бог бе Слово» (Ин. 1,1); есть человек, потому что «Слово плоть бысть, и вселися в ны» (Ин. 1,14); Бог, потому что «вся Тем быша, и без Него ничтоже бысть» (Ин. 1, 3); человек, потому что «рожден от жены, был под законом» (Гал. 4, 4). Рождение плоти есть обнаружение человеческого естества; а что Дева рождает, это есть знамение божественной силы. Младенчество Отрочати свидетельствуется бедными пеленами; величие же Всевышнего возвещается пением ангелов. Новорожденному человеческому [сыну] подобен Тот, Которого Ирод нечестивый хочет умертвить; но Господь вселенной есть Тот, Которому раболепно поклониться с радостью идут волхвы. Когда Он пришел принять крещение от предтечи своего Иоанна, тогда, дабы не утаилось, что под покровом плоти скрывается Божество, с неба возгремел глас Отца: «сей есть Сын мой возлюбленный, о немже благоволих» (Мф. 3, 17). Далее, Его, как человека, искушает диавольское коварство; и Ему же, как Богу, служат чины ангельские. Алкать, жаждать, утруждаться и спать, очевидно, свойственно человеку; но пять тысяч человек насытить пятью хлебами, но жене самарянской дать воду живую, от которой пиющий не будет уже более жаждать, но немокрыми ногами ходить по поверхности моря и утешением бури укрощать возмущение волн, без сомнения, есть дело божественное. Как не одного и того же естества дело — и плакать из сострадания по умершем друге, и его же, по удалении камня от четверодневной могилы, воскрешать к жизни силою одного слова, или — висеть на древе, и в тоже время превратить день в ночь и поколебать все стихии, или — быть пригвождеииным [ко кресту], и в то же время отверзать вере разбойника двери рая (о многом умалчиваем), так не одному и тому же естеству свойственно говорить: «Аз и Отец едино есма» (Ин. 10, 29), и: «Отец мой болий Мене есть» (Ин. 14,28). Ибо хотя в Господе Иисусе одно Лицо — Бог и человек: однако иное то, откуда происходит общее того и другого уничижение, и иное то, откуда проистекает общее их прославление. От нашего [в Нем естества] у Него есть и меньшее Отца человечество, а от Отца у Него есть равное с Отцом Божество.
По причине этого-то единства Лица, которое должно разуметь по отношению к тому и другому естеству, и о Сыне человеческом читаем, что Он «сшел с неба», тогда как Сын Божий восприял плоть от Девы, от которой родился, и обратно — о Сыне Божием говорится, что Он «распят и погребен», тогда как Он потерпел сие не божеством, по которому Единородный совечен и единосущен Отцу, а немощным человеческим естеством. Отсюда все мы и в Символе [веры] исповедуем Единородного Сына Божия распятым и погребенным, сообразно с сими словами апостола: «Аще бо быша разумели, не быша Господа славы распяли» (1 Кор. 2, 8). А когда сам Господь наш и Спаситель, научая своих учеников вере посредством вопросов, спросил: «Кого Мя глаголют человецы быти, Сыначеловеческаго?» И когда на их ответ, что различные различно об этом думают, Он сказал: «Вы же кого Мя глаголете быти? — Меня», то есть Сына человеческого, Которого вы видите в образе раба и в истинном теле; «за кого вы Меня считаете?» — тогда блаженный Петр, по вдохновению свыше и на пользу от своего исповедания всем народам, отвечал: «Ты еси Христос, Сын Бога живаго» (Мф. 16,13–16). И достойно назван «блаженным» от Господа, и от сего первообразного Камня стяжал твердость и силы и имени своего — тот, который по откровению Отца исповедал одного и того же и Сыном Божиим, и Христом; потому что одно из сих [наименований], взятое отдельно от другого, не служило во спасение, напротив, одинаково было опасно исповедать Господа Иисуса Христа только Богом, а не вместе и человеком, или признать Его простым человеком, а не вместе и Богом.
По Воскресении же Господа, которое, конечно, есть Воскресение истинного тела, так как не иной кто воскрес, а Тот же, Кто был распят и умер, — что иное делалось в продолжение сорокадневного Его пребывания [на земле], как не то, чтобы чистота веры нашей была свободна от всякого мрака? Так, Он то беседовал с учениками своими, обращался и ел с ними, а тех из них, которых беспокоило сомнение, допустил осязать Себя тщательным и нарочитым осязанием; то входил к ученикам своим, тогда как двери были заперты, давал им Духа Святого дуновением своим и, даровав им свет разумения, открывал тайны Священных Писаний; то опять показывал рану в боку своем, и язвы от гвоздей, и все знаки недавнего страдания, говоря: «Видите руце мои и нозе мои, яко сам Аз емь; осяжите Мя и видите: яко дух плоти и кости не имать, якоже Мене видите имуща» (Лк. 24, 39). И все это для того, чтобы убедить, что в Нем свойства Божественного и человеческого естества пребывают нераздельно, и чтобы таким образом мы зная, что [в Нем] Слово не то же, что плоть, и исповедовали единого Сына Божия и Словом и плотию [вместе].
Сего-то таинства веры должно считать вовсе чуждым этого Евтихия, который в Единородном Божием не признает нашего естества ни в уничижении смерти, ни в славе Воскресения. И не ужаснулся он суда блаженного апостола и евангелиста Иоанна, который сказал: «Всяк дух, иже исповедует Иисуса Христа во плоти пришедша, от Бога есть; и всяк дух, иже разделяет Иисуса, от Бога несть, и сей есть антихрист» (1 Ин. 4,2–3). А что значит разделять Иисуса, как не отделять от Него человеческое естество и бесстыдными вымыслами упразднять таинство веры, которым одним мы спасены? Слепотствуя же в отношении к природе тела Христова, он по необходимости с такою же слепотою будет безумствовать о ней в состоянии страдания Его. Ибо если он не считает креста Господня за призрак и не сомневается, что страдание, воспринятое за спасение мира, было истинное [страдание], то он должен признать и плоть Того, смерти Которого он верует. Пусть не говорит он, что не нашего тела был Тот человек, которого сам признает страдавшим, ибо отрицание истинной плоти есть отрицание и страдания плоти. Итак, если он приемлет христианскую веру и не отвращает своего слуха от проповеди евангельской, то пусть рассудит, какое естество, пронзенное гвоздями, висело на древе крестном, пусть размыслит: когда воин копием отверз бок распятого, откуда тогда истекла кровь и вода, для омовения Церкви Божией банею и [напоения] чашею. Пусть послушает и блаженного Петра, который проповедует, что освящение Духом бывает чрез окропление кровию Христовою (1 Пет. 1, 2). Пусть не мимоходом прочтет слово того же апостола: «Ведяще, яко
Евтихий, отвечая на пункты вашего допроса, говорил: «Исповедую, что Христос наш прежде соединения был из двух естеств; по соединении же исповедую одно естество». Удивляюсь, что столь безрассудное и столь нечестивое исповедание его не было порицаемо никакою укоризною со стороны судивших [его] и что эти слишком безумные и слишком хульныя слова оставлены без внимания, как бы не было выслушано ничего оскорбительного, — тогда как столько же нечестиво говорить, что Единородный Сын Божий был двух естеств до воплощения, сколько нелепо утверждать, что в Нем одно естество после того, как «Слово плоть бысть».
Севир Антиохийский (Т. А. Щукин)
Севир родился около 456 г. в Созополе (Писидия) в состоятельной языческой семье [1749] . После того как в 485 г. умер его отец, Севир и два его старших брата отправились по настоянию матери в Александрию изучать грамматику, риторику, а также греческий и латинский языки, чтобы в дальнейшем заняться юридической практикой [1750] . В Александрии Севир знакомится со своим будущим биографом христианином Захарием Схоластиком, который наставляет его в Священном Писании и текстах отцов [1751] . В 487 г. будущий Антиохийский патриарх переезжает в Бейрут [1752] , где завершает свое юридическое образование и получает степень магистра юриспруденции [1753] . Примерно в это же время он принимает крещение от нехалкидонитского священника в церкви Святого Леонтия в Триполи [1754] .
1748
Лучшим очерком жизни Севира Антиохийского является соответствующая глава книги Allen P., Hayward С. Т. R. Severus of Antioch. London, New-York, 2004. Pp. 3–31, на которую я в основном и опираюсь; см. также краткие статьи: Kneлevich L. Severus of Antioch // The Coptic Encyclopedia. Vol. VII. 1991. Pp. 2123–2125; Gregory Т. E. Severos // The Oxford Dictionary of Byzantium. Vol. III. New-York, Oxford, 1991. Pp. 1884—1885; Torrance I. R. Severus von Antiochien / / Theologische Realenzyklopadie. Bd. 31. Berlin, NewYork, 2000. S. 184—186; о жизни Севира в контексте истории монашества в Палестине см.: Bitton-Ashkelony В., Kofsfy A. The Monastic School of Gaza. Leiden, Boston, 2006. P. 32sqq.; в контексте отношений христианских и языческих интеллектуалов Александрии и Бейрута, в частности, в среде студенчества, см.: Trombley F. К Hellenic Religion and Christianization. Vol. 2. Leiden, 1993. P. lsqq. О патриаршестве Севира специально см.: Darling R. The Patriarchate of Severus of Antioch, 512–518 (Ph. D. diss.). Chicago, 1982.
1749
Об этом свидетельствует сам Севир, см.: Гомилия 27, РО 36.4: 563.
1750
Захария Схоластик. Житие Севира 11.
1751
Там же 52–53.
1752
Там же 46.
1753
Allen P., Hayward С. Т. R. Severus of Antioch… P. 7.
1754
Захария Схоластик. Житие Севира 80–82.
По окончании пятилетнего периода обучения, т. е. в начале 490–х гг. Севир, вопреки первоначальному замыслу вернуться на родину, подпав под влияние идей Петра Ивира (f491 г.), стал монахом знаменитой Газской обители, где в то время еще был настоятелем знаменитый авва [1755] . Возможно, Севир даже лично встречался с Петром во время посещения Иерусалима в 490 г. [1756] Недолго пробыв в общежительном монастыре, он удалился в пустыню близ Елевферополя, но вскоре чрезмерными подвигами подорвал свое здоровье. После кратковременного пребывания в монастыре святого Романа, настоятель которого, Евпраксий, помог Севиру восстановиться для новых подвигов [1757] , он направился в Маюм близ Газы, где сначала подвизался под духовным руководством Феодора и Иоанна, учеников Петра Ивира, а затем на родительские деньги основал собственную обитель [1758] . Около 500 г. Севир был рукоположен во иереи епископом Магидонским (Памфилия) Епифанием [1759] .
1755
Там же 92–93.
1756
Ноrn С. В. Asceticism and Christological controversy in fifth-century Palestine. The career of Peter the Iberian. Oxford, 2006, P. 109.
1757
Захария Схоластик. Житие Севира 95—96.
1758
Оо этом упоминает Георгий Аравийский в Гомилии памяти святого Севира, патриарха Антиохийского {Allen P., Hayward С. Т. R. Severus of Antioch… P. 7; BittonAsbkelony В., Kofsky A. The Monastic School of Gaza… P. 34).
1759
Захария Схоластик. Житие Севира 98—100.
С 508 г. Севир выступил наряду с Филоксеном Маббугским как один из лидеров антихалкидонитской партии. Формальной причиной выхода Севира на церковно–политическую арену были нападки на него некоего халкидонитского богослова Нефалия Александрийского (египетского монаха, нубийца по происхождению) [1760] . В Иерусалиме между ними состоялся публичный диспут, после которого Севир был изгнан из Святого Города толпой священников и монахов, возглавляемых Нефалием. Севир попытался прибегнуть к защите императора Анастасия, с 505 г. проводившего политику поддержки монофизитства [1761] , для чего вместе с 200 монахами отправился в Константинополь [1762] .
1760
Подробно о Нефалии см.: Moeller С. Nephalius d’Alexandrie // Revue d’Histoire Ecclesiastique. 40, 1944/1945. Pp. 73—140; Grillmaier A., HaintbalerT. Christ in Christian Tradition. Vol. 2/2. London, Louisville (KY), 1995. Pp. 23— 24, 47–52.
1761
См.: Эсбрук, ван, М. Перспективы в изучении Церквей Кавказа //portal-credo. ru/site/? act=lib&id=1037.
1762
Захария Схоластик. Житие Севира 103—105; Allen Р.} Hayward С. Т. К Severus of Antioch… P. 8.
Император поручил Севиру составить официальное исповедание веры, которое получило название «Типоса». Данный документ толковал Энотикон в антихалкидонитском смысле, но прямо не осуждал ни Льва Великого, ни Халкидонский собор. Хотя все восточные патриархи (из которых три — Македоний Константинопольский, Илия Иерусалимский и Флавиан Антиохийский — были православными) приняли этот документ, конфликта между Фнлоксеном, Севиром, Александрийским патриархом Иоанном III Никиотом, с одной стороны, и тремя православными патриархами, с другой, — остановить было уже невозможно. В частности, когда император собрал в Сидоне собор с целью примирить Александрию и Антиохию, Филоксен и Севир выступили резкими противниками такого объединения. Более того, была предпринята неудачная попытка возвести Севира на антиохийскую кафедру. Впрочем, монофизптская партия осуществила эту задачу уже на собравшемся вскоре соборе в Лаодикип: Флавиан был низложен и бежал в г. Петру. А уже 6 ноября 512 г. Севир стал патриархом Антиохийским. Во время церемонии возведения на патриарший престол Севир прямо анафематствовал Халкпдонскин собор и тех, кто исповедует «две природы после соединения», а также огласил собственное исповедание веры, которое поддержали тринадцать епископов [1763] .
1763
О последовательности событий см. в изд.: Halleux de, A. Philoxene de Mabbog. Sa vie, ses ecrits, sa theologie. Louvain, 1963. Pp. 64—75.