Анжелина и холостяки
Шрифт:
– О господи, тетя Анжелина… – И слезы потоком хлынули из уже и так зареванных глаз.
– Да, дорогая.
Мария лишь тихонько промокала платочком глаза. Джо обнял сразу обеих, Анжелину и Тину. Он был бледен и выглядел измученным. Анжелина крепче прижала к себе Тину, поправила ей волосы.
– Поверить не могу, что его больше нет.
– Да, Тина, я понимаю.
Джо отступил, сунул руки в карманы.
– Как ты, Энджи?
– Нормально. – Анжелина отвела взгляд. Она боялась разрыдаться и сосредоточилась на том, чтобы утешить Тину, которая плакала сейчас за всех сразу.
–
– Она любила его. – Анжелина нежно поцеловала девушку.
– Мы все его любили. Он был лучшим братом на свете. – Голос Джо дрогнул. – Тина очень хотела повидаться с тобой, но сейчас нам, пожалуй, пора домой.
– Ты придешь завтра на службу? – сквозь слезы спросила Мария.
– Конечно. Давайте я вас провожу.
Взяв Марию под руку, Анжелина проводила родственников до выхода, расцеловала Тину в обе щеки, пожелала доброй ночи. Потом вернулась в главный зал. Справа на стене, почти в самом углу, она заметила портрет мистера Ди Грегорио и его жены Флоренс. Подошла поближе.
На фотографии оба были молодые и счастливые. Миссис Ди Грегорио ослепительно улыбалась, и Анжелина представила, как мистер Ди Грегорио сказал что-то забавное, чтобы рассмешить жену перед съемкой, – какой чудесный момент, подумала Анжелина, его и вправду стоило запечатлеть.
Они с Фрэнком писали друг другу записочки. Однажды, когда они собирались куда-то пойти вместе, она выложила несколько джемперов разного цвета, на выбор, а сверху положила записку: «Выбор за тобой». А он с обратной стороны написал: «Думаю, я выбираю тебя!»Она хранила этот листок в своей тумбочке. И сейчас жалела, что не сберегла все записки. Слезы вновь подступили к глазам.
В этот момент две молодые соседки, Анна и Натали, остановились неподалеку, не заметив Анжелины. Было в их тоне что-то такое, от чего у Анжелины мигом высохли слезы.
– Умираю, хочу курить, – сказала Анна.
– Через минуту пойдем, – отозвалась Натали. – Сейчас только Дэнни договорит с Майком Де Никола, я просила его поторопиться.
– Терпеть не могу такие мероприятия. Уж слишком печально все это.
– Ага, но от них никуда не денешься.
– Какая жалость, такой молодой. И такой красавчик. Да и она просто прелесть.
– Прелесть? Скорее, интересная. А вот он, да, неотразим был. – Натали понизила голос: – И погляди, с чем она осталась?
– В каком смысле? – не поняла Анна.
– Ну, сама подумай. Пять лет женаты, а детей нет?
– Может, им просто не везло.
– Ага. Или ему повезло где-нибудь еще… улавливаешь, о чем я? Он мог бы и получше стараться… – Натали говорила тихо, но не настолько, чтобы Анжелина не могла расслышать. – Знаешь, что я тебе скажу? Я знаю, мой Дэнни, конечно, не святой. Но зато у меня есть любовь моих деток.
– Ты же их мать.
– А теперь, когда Фрэнка больше нет, – продолжала Натали, – что осталось у Анжелины? Ни-че-го.
Тут Анна глянула через плечо Натали и замерла. Она схватила подругу за руку, останавливая, но было поздно.
– Saccente… donnaccia! [3]
Оказывается,
3
Сплетница… шлюха (ит.).
– Анжелина! – рявкнула Мэри, простирая руку.
Анжелина шагнула вперед. Щеки Анны вспыхнули ярко-малиновыми пятнами, а Натали вскинула ладонь ко рту, не сумев подавить тоненький вскрик:
– О господи!
Анжелина приблизилась, с трудом сдерживаясь, чтобы не залепить ей пощечину. В похоронном зале повисла соответствующая месту тишина.
Анжелина заговорила, и голос ее звучал ровно, холодно и твердо – настоящий лед:
– Зачем ты здесь?
Натали окаменело молчала. Даже если она и хотела сбежать, проскочить мимо Мэри было невозможно.
Анжелина подступила уже вплотную:
– Зачем ты явилась сюда, коли так гнусно думаешь обо мне и моем муже? Зачем?!
Натали опустила голову.
– Отвечай! – потребовала Анжелина.
– Я не… я… прости, – залепетала Натали.
Вокруг уже собирались люди, лицо Натали сделалось серым. Слухи о том, что именно она ляпнула на похоронах, будут циркулировать еще много дней, а возможно, и лет. Анжелина не сомневалась, что уж лучшая подруга Анна позаботится об этом: для некоторых женщин сплетни дороже верной дружбы. Отчасти утешившись этим соображением, Анжелина смирила гнев, но не прежде, чем нанесла финальный удар.
– Посмотри мне в глаза! – велела она.
Сделав над собой громадное усилие, Натали подчинилась.
– Думаешь, мы с мужем не хотели ребенка? – Перед ее глазами встал Фрэнк, баюкающий в сильных руках младенца, завернутого в кипенно-белое одеяльце. – Больше жизни. Но теперь его нет… – Голос Анжелины дрогнул. Но она справилась с собой, перевела дыхание. – Зато знаешь, что у нас было? Любовь друг к другу. То, чего у тебя не будет никогда,Натали.
Кто-то, взяв Анжелину под руку, увел ее. Мэри, удовлетворенная тем, что последнее слово осталось за Анжелиной, перешла к активным действиям и вытолкала Натали за дверь.
– Sparisci [4] , – проворчала она. – Вон отсюда.
Разделавшись с Натали, Мэри повернулась к ее подружке.
– А я-точем виновата? – попыталась защититься Анна.
Мэри характерным движением принялась закатывать правый рукав на платье. Анна прекрасно знала, что такое итальянская бабушка из Палермо, и не рассуждая стремительно бросилась к двери.
4
Убирайся прочь, вон отсюда (ит.).