Апельсиновый вереск. По ту сторону Ареморики

Девлин Вайолет

— Людям нельзя касаться этого водоема, но король решил иначе. Лагуна снабжает водой весь замок, — Фонзи отчетливо услышал скрип зубов хэллы. — Нам нужна та дверь.

Под лестницей находилась маленькая дверца. Отперев ее, всадники оказались в помещении с бессчетным количеством растений и большим круглым столом посередине. Авалона направилась к нему, а затем прикоснулась ко дну. Стол оказался с потайным механизмом. Внутри него и хранились крылья альва.

Признаться, крылья заботили Фонзи в последнюю очередь. Ему было все равно на альва, немного

жаль малышку Фэйт, но не настолько, чтобы проникнуть в логово врага. Он здесь только ради Авалоны.

Кевин вытащил кожаный сверток, в который были укутаны крылья. Они с Фейт что-то тихо обсуждали. Фонзи не слышал их, все его внимание было сосредоточено на мышке.

Сейчас или никогда.

— Авалона, — он коснулся пальцами ее локтя. — Нам нужно поговорить.

Всадница бросила быстрый взгляд на Кевина, пожала плечами и вышла в коридор замка.

— Только быстро, — сказала хмурая Авалона. — Нас могут увидеть.

Она уставилась на него в ожидании, а Фонзи… Впервые он не знал, что сказать. В его голове роились тысячи мыслей, от банальных до более глубоких, ранящих его душу. Но он должен был сказать ей, потому что Иэн прав. Они живут словно на пороховой бочке, не знаешь когда рванет. Через минуту, день или года. Тем более теперь, когда его мышка верна другому государству.

Фонзи сложно было принять, что Авалона встала на сторону бесчестных грязных фейри, и не хотел вспоминать, что вся ее жизнь - ложь.

Легенда.

Он просто закрыл глаза и вновь ощутил отчаяние и нехватку воздуха, как тогда, когда узнал о ее смерти. Пусть, все равно где, с кем и как, лишь бы она жила.

Всадник подошел близко. Гораздо ближе, чем когда либо. Он снова взял ее ладони в свои, потому что ему нравилось чувствовать ее теплые прикосновения. Аромат розового перца, горького и в то же время обворожительного, вскружил ему голову.

Авалона хотела отступить. Попятиться. Сбежать.

Фонзи не дал ей этого сделать. Он положил руку на ее талию, обнимая крепко и уверенно.

— Фонзи… — негромко произнесла она его имя, — что ты делаешь?

Парень мягко улыбнулся, провел рукой по ее волосам. Высокий хвост ему не нравился. Он навсегда запомнил две косы с алыми лентами, струящимися в прядях.

— Авалона Кэрролл, — произнес он хрипло, и хэлла вздрогнула, — ты моя боль, мой воздух, моя прекрасная маленькая мышка. Когда Хагалаз сообщил нам о твоей смерти, я почувствовал, что задыхаюсь без тебя. Ты вся моя жизнь.

Фонзи наклонился, быстро сокращая расстояние между их лицами. Как же долго он этого ждал!

— Нет.

Авалона отвернулась, и его губы коснулись мягкой щеки. Всадник отстранился.

— Нет… — недоуменно повторил Фонзи.

— Зачему ты мне все это говоришь? — она попыталась выпутаться из кольца его рук, но хэлл держал крепко.

— Потому что люблю тебя, — его глаза потемнели от едва сдерживаемого гнева.

Авалона подняла на него грустный взгляд и аккуратно провела рукой по его щеке.

— Ты готов ради меня оставить империю и отказаться от мести?

Всадник

вздрогнул и отпустил ее. Тепло в миг исчезло, будто бы наступила снежная зима. Откуда-то повеяло жутким холодом. Отказаться от мести? Он никогда не думал об этом. Фейри убили его родителей, они заставили его мать вонзить нож в спину отца. И били друг друга, пока не умерли от кровоизлияния. Эти жестокие твари не должны населять Ареморику.

А его мышка была на их стороне.

— Ты живешь одной лишь ненавистью, — с каждым ее словом Фонзи слышал хруст, она шла по осколкам его разбитого сердца. — В твоем сердце нет места любви.

Фонзи потянулся к медальону на шее, коснулся его пальцами. Он жил только любовью к ней, дышал воздухом только потому, что чувствовал в нем жасмин, ему нравилось в ней все. Суровые и гневные взгляды, снисходительные улыбки, искреннее удивление и непонимание. Но никогда прежде он не видел, чтобы она сожалела. Ее жалость. Он заслужил только жалость!?

— Когда ты успела стать такой жесткой? — его лицо исказила жестокая ухмылка.

— Я всегда была такой.

Авалона попыталась прикоснуться к нему, но хэлл отмахнулся от ее руки.

— Нет. Моя Авалона никогда бы не сказала этого.

Он сорвал с шеи медальон и со всего размаху бросил его через резные перила. Медальон упал в воду, раскрывшись.

— Что это?

Фонзи прошел мимо нее. В дверном проеме как раз показались Фейт и Кевин. Чужеземец держал в руках сверток с крыльями.

Да.

Все правильно.

В этом его долг. И пускай в груди болело, а глаза щипало, словно в них насыпали розового перца, он сделал то, что должен был.

— Мое сердце.

Время альва было на исходе. Он почти полностью обратился в камень, покрытый мхом. Сквозь трещины на его коже пробивались ростки, маленькие бутоны распускались, превращаясь в ярко-синие цветы. Для Фонзи оставалось загадкой, почему фейри с такой уродливой душой умирает так красиво.

Всадник отрешенно наблюдал за тем, как малышка Фейт присаживается рядом с альвом и разворачивает сверток с крыльями. На вид крылышки выглядели хрупкими, но лишь на первый взгляд. Он прекрасно знал, насколько они крепкие, раз способны выдержать в небе таких чудовищ. Фонзи хотел сломать их, вонзить меч прямо в сердцевину, но не мог. Пока рядом находились Фейт и Кевин, он бездействовал. От досады Баррад пнул ближайшее дерево.

— Элфи?

Фейт осторожно приложила крылья к спине альва. Тот не мог даже пошевелиться, не говоря уже о том, чтобы ответить. Фонзи заворожено наблюдал, как ошметки кожи, оставшиеся на крыльях и кости прирастают к спине. Чудовищная регенерация. И вот крылья на месте, но фейри так и не сдвинулся с места. В нем больше нет ничего человеческого, он стал частью приморского леса. Всадник рассмеялся, но, поймав злой взгляд Кевина, замолк.

Маленькая всадница, как ее называл альв, плакала над его трупом. Цветы ловили ее слезы, чувствовали нежными лепестками соленую влагу.