Апокалипсис Томаса
Шрифт:
— Может, двадцать девочек в форме и гольфах, — продолжил он, — идущих в школу. Секунда, и одежда их в огне, и их волосы, а когда они пытаются закричать, пламя вырывается из ртов.
Я подошел к нему, положил руку на худенькое плечо.
— Кошмарный сон, да?
Глядя в камин, словно видя там горящих школьниц, а не поленья на подставке, он покачал головой:
— Нет.
— Кинофильм, книга, — я пытался его понять.
Он посмотрел на меня темными и блестящими глазами, в которых стояла та же боль, какую я видел в глазах призрачной
— Тебе лучше спрятаться.
— О чем ты?
— Почти девять часов. Она приходит в это время.
— Кто?
— Миссис Теймид. Она приходит в девять часов, чтобы забрать мой поднос с завтраком.
Повернув голову в сторону двери, я услышал шум в коридоре.
— Тебе лучше спрятаться, — повторил мальчик. — Они тебя убьют, если узнают, что ты видел меня.
Глава 16
Паули Семпитерно говорил, что хочет пустить мне пулю в лицо, так оно ему не понравилось. Я достаточно часто смотрелся в зеркало, чтобы понять его мотив. Но я не мог представить себе, почему мне должны вынести смертный приговор за встречу с этим мальчиком на втором этаже особняка. Ребенок, конечно, показался мне странным, но я поверил его зловещему предупреждению.
Метнувшись из гостиной в следующую комнату, увидел, что кровать заправлена, и решил, что миссис Теймид идти сюда незачем. Потом заметил поднос для завтрака на маленьком столике, рядом со стопкой книг.
Через другую дверь заглянул в ванную комнату. Окошки там обычно малы для побега, так же, как сливное отверстие в самой ванне.
И стенной шкаф-гардеробная показался мне столь же небезопасным, как ванная комната. Но я услышал, как миссис Теймид спрашивает мальчика в гостиной, позавтракал ли он, и вошел в стенной шкаф, это последнее убежище. Дверцу закрыл не полностью, оставил щелочку в дюйм.
В «Ребекке», и в книге, и в фильме, старшая домоправительница, миссис Дэнверс, выведена ходячим топором в длинном черном платье, и с первой встречи с ней понятно, что она или кого-то зарубит, или подожжет дом.
Миссис Теймид не заканчивала школу угрюмых и скрытных слуг. Шести футов роста, блондинка, в теле, но не жирная, с достаточно сильными руками, чтобы массировать бычков, откормленных зерном и пивом, она обладала обаятельной улыбкой и открытым скандинавским лицом, казалось бы, просто неспособным на обман. Никто бы не принял ее за женщину, хранящую ужасные тайны, но не составляло труда увидеть в ней что-то от амазонки. Взяв в руки кинжал и меч, она бы точно знала, как нужно их использовать.
В спальне мальчика она величественно, расправив плечи и гордо вскинув голову, направилась к столику, на котором стоял поднос, словно выполняла не рутинное, а очень важное дело.
В дверном проеме появился мальчик.
— Я хочу поговорить с ним о дополнительных привилегиях.
— Сейчас он не в том настроении, чтобы разговаривать с тобой, — ответила миссис
Нежный голос ребенка произнес слова, которые больше соответствовали умудренному опытом мужчине:
— У него есть обязательства, ответственность. Он думает, что никакие правила не применимы к нему, но никому не дано быть выше всего.
Домоправительница ответила, держа поднос в руках:
— Послушай себя, и ты поймешь, почему он не будет говорить с тобой.
— Он привез меня сюда. Если он больше не хочет говорить со мной, он должен отвезти меня обратно.
— Ты знаешь, что значит отвезти тебя обратно. Ты этого не захочешь.
— Может, и захочу. Почему нет?
— Если ты хочешь поговорить с ним, тебе надо найти к нему подход. У него и в мыслях нет, что ты хочешь вернуться.
Она направилась к двери, мальчик подался назад, и они исчезли в гостиной.
Сильнее приоткрыв дверь стенного шкафа, я услышал ее наказ:
— Держи портьеры задернутыми и не подходи к окнам.
— Что случится, если этот гость увидит меня?
— Возможно, ничего, но мы не можем рисковать. Ты говоришь об ответственности. Если нам придется убить его и эту женщину, ответственность за их смерть ляжет на тебя.
— Что мне до этого? — раздраженно ответил мальчик, теперь уже совсем как ребенок.
— Ничего. Ты должен быть выше того, чтобы волноваться из-за таких, как эти двое. В отличие от нас. Может, ты и не выше. Но ты… особенный, в конце концов.
— Если приглашать их сюда такой риск, зачем он это сделал? — спросил мальчик, и я понял, что речь идет о Ное Волфлоу.
— Если бы я знала, — ответила миссис Теймид. — Никто из нас этого не понимает. Он говорит, что женщина интересует его.
— И что он хочет с ней делать? — и похотливый намек, послышавшийся в его голосе, говорил о том, что для своего возраста мальчик слишком много знает.
— Я не знаю, что он собирается с ней делать, — ответила миссис Теймид. — Но он может сделать с этой сучкой все, что ему вздумается, как могу я, как может любой из нас, и тебя это не касается, коротышка.
— Вы всегда были такой змеей или постепенно превратились в нее? — спросил ребенок.
— Маленький говнюк. Если будешь так говорить со мной, я ночью выведу тебя в поле и оставлю уродам. Пусть делают с тобой все, что пожелают.
Угроза заставила мальчика замолчать, и я предположил, что уроды — те самые существа, которые магическим образом превращали день в ночь там, где появлялись.
Названная змеей домоправительница, уходя, напоследок еще брызнула ядом:
— Может, уроды вдуют тебе несколько раз перед тем, как сожрут твое лицо.
Если существовал мистер Теймид и характером соответствовал своей жене, я мог представить себе, что любви в их семейной жизни было не больше, чем на ринге для собачьих боев.