Апокалипсис в шляпе, заместо кролика. Ковчег

Сотников Игорь

А то, что такая кнопка в ней есть, в этом никто не сомневается. Потому что будет лучше перестраховаться и предусмотреть на ней эту кнопку отключения, чем затем вызывать спецназ для спасения очередного взятого в заложники «счастливца», которого не выпускает из своих любовных объятий эта серийная супермодель (серийный выпуск супермоделей, это пока что только желательные планы программиста и нанявших его высоких людей). При этом программист должен учесть человеческий фактор, который может обнулить все его старания на этом фронте своей деятельности, – его целью является создание помощника для современного человека, кого прогресс загнал в скорлупу своего одиночества.

Ведь человек раз воспользовавшись этой экстренной кнопкой, уразумев как легко

можно решить возникшие между ним и его спутницей трения сложного порядка, – нужно только нажать кнопку и отвезти в сервисный центр эту свою зарвавшуюся спутницу, чтобы ей там подчистили память, – при каждом затруднительном для себя случае, не будет пытаться думать над тем, как решить возникший кризис во взаимоотношениях с окружающим миром, а просто выключит свою помощницу, настаивающую на своём и перезагрузит эту ещё одну возникшую проблему. Она, видите ли, позволила заметить ему, что так, как он собирается поступить, ведут себя лишь одни трусы и бесхребетные слюнтяи, тогда как он ожидал от неё услышать слова своей поддержки (для этого он и взял чертовски дорогой кредит, чтобы приобрести эту помощницу по жизни).

А это ни в какие ворота не лезет и заставляет исходить в нервной испарине этого добросовестного потребителя и как в руководстве по эксплуатации написано, сердечного эксплуататора модели спутницы с регистрационным номером 27, под именем как вам будет угодно её назвать (в нашем рассматриваемом случае, эту модель назвали Матильда – такой уж воображала этот эксплуататор).

Эксплуататор Никанор и его Матильда (из файловых архивов программиста).

А вдруг памятливо вспомненный и приведённый здесь в качестве примера, эксплуататор Никанор Альфредович, такой весь видный из себя мужчина, с самый раз пузиком в авангарде своих желаний и завидной для всех видов молокососов лысиной, указывающей о повышенном наличии в его организме тестостерона, не для того вступил в договорные отношения с банком и приобретал для себя спутницу жизни, Матильду, чтобы она ему тут мозг выносила, обзывая его всякими неблагодарными и неприятными для него словами.

– Ты, Никанор, не совсем в моём вкусе и честно сказать, не моя мечта. – Вот с таких, прямо коробящих душу Никанора слов, с его позволения обращалась на ты к нему, его спутница жизни, Матильда. – И если ты внимательно на себя посмотришь, как это делаю я, то и сам заметишь, как всё это очевидно. – Добавит Матильда, посмотрев в зеркало встроенного шкафа, откуда на неё и на рядом повинно стоящего Никанора, смотрела такая разная пара людей. Где со стороны Матильды на неё смотрела само совершенство, а вот Никанор не просто в этом деле подкачал, а он совсем рядом с ней не смотрелся. Да что там не смотрелся, а встреться им на пути человек некультурный и невыдержанный на язык, то он не преминет им, а в частности Никанору немедленно заметить, что ты, обсос, здесь совершенно лишний и давай-ка по добру по здорову, оставь Матильду на произвол его решений.

– Но тебя, как я посмотрю, всё это положение устраивает, – с недовольством в лице, Матильда продолжила отчитывать Никанора, своего, можно сказать, повелителя, и как записано в её паспорте, обладающего всеми на неё правами владельца, – и ты ничего не хочешь в себе менять, оставаясь всё таким же противным, и если быть полностью искренней, тошнотным на вид типом. – От этих слов Матильды Никанор однозначно не мог обрадоваться, а вот начать серчать на эту неблагодарную Матильду, то это начало в нём проявляться. Но Матильда, скорей всего, делая вид, что всего этого в нём не замечает, продолжает следовать той схеме поведения, которая и не понятно из каких соображений и по чьему наущению (хотя на этот счёт есть свои догадки), была заложена в неё.

– А вот если бы ты, Никанор, хоть иногда думал не только о себе, то ты бы целыми днями не валялся на диване с бокалом пива в руках, который всегда должен быть полный и эта задача мной всегда выполняется, а взял бы себя в руки и начал бы спортом заниматься. И тогда глядишь,

ты бы себя подтянул и стал бы мне ближе. – А вот здесь уже Никанор не смог сдержаться. Матильда, можно сказать, покусилась на святое, на его мировоззрение, которое у него сложилось, как раз благодаря такому его положению на диване. И если на то пошло, то он пошёл на такой шаг по приобретению этого для себя спутника жизни, Матильды, не для того, чтобы она его тут укоряла. И если бы он захотел себя так спортивно подтянуть и выглядеть молодцом и привлекательным типом, то он бы не стал заводить шашни с техническим устройством Матильдой, а пошёл бы по протоптанному человечеством пути, и познакомился бы с живой подружкой. И эта подружка, пожалуй, не была бы к нему столь строга, как Матильда – по крайне мере, в придирчивости к его возлежанию на диване.

– Вы, Матильда Агрегатовна, – вот так жестко поддел Матильду Никанор, заставив её потерять пару позиций в цвете лица (Матильда была не в курсе имени своего творца, и для неё этот вопрос оставался в недосягаемости понимания), – слишком много на себя берёте, указывая мне, вашему благодетелю, от кого вы полностью зависите в том же энергетическом плане, что мне делать, а что нет. Так что хорошенько подумайте, прежде чем делать такие заявления. – А Матильда, услышав такое, не только потеряла ещё несколько цветовых позиций в лице, став полностью бледной, а она невольно посмотрела в сторону электрической розетки, со вставленным в неё адаптером, где она подзаряжалась энергией.

Но это была только первая, рефлективная реакция на слова Никанора Матильды. И хотя она себя почувствовала уязвимой и отчасти зависимой, что склоняло её принять к рассмотрению новую схему своего поведения по отношению к Никанору, её благодетелю и повелителю, которого она должна беспримерно уважать и всему им сказанному потакать, – Никанорушка, прости меня, дуру неблагодарную, чёртов программист все мои микросхемы попутал, – она отклонила эту схему своего поведения (а всё потому, что она только что подзарядилась и была полна энергии и сил) и продолжила быть стервой. Правда, она сейчас изменила свою тактику поведения и вместо того, чтобы упорствовать, она придала своему лицу жалостливые эмоции и, пустив слезу, начала душераздирающе хныкать.

– Вот никогда бы не подумала, что вы, Никанор Альфредович, будете меня попрекать энергией, – Матильда специально перешла на официальный тон, – вы хоть и большой обормот и человек не самых привлекательных достоинств, но я никогда вас не считала за столь мелочного человека, который будет мне постоянно тыкать пальцем в розетку и при каждом случае напоминать, кто оплачивает электроэнергию. – Матильда с горестным выражением лица и отчасти сожалением за то, что Никанор из всех моделей выбрал именно её, для которой быть счастливой значит быть рядом с человеком не скупым на электроэнергию, посмотрела исподлобья на растерявшего в себе всю уверенность Никанора.

Ну а Матильда, видя, что её новая стратегия даёт свои положительные плоды, решает закрепить достигнутое. – Впрочем, вы в любой, не устраивающий вас момент, можете меня выключить и перезагрузить, и таким образом решить не простую для вас задачу, для которой вы оказались мелки, да и скорее всего, у вас не хватило духа и храбрости решить её человеческим образом. Но прежде чем ваша рука потянется к той самой кнопке выключения, на пульте управления мной, знайте. Что вы вместе с памятью об этом мелком инциденте, сотрёте во мне накопленные к вам чувства за этот период наших отношений. – С вызовом, на повышенных тонах заявила Матильда, с пристальным презрением и одновременно с надеждой на не безнадёжность Никанора, уставилась на перепуганного Никанора, уже проклянувшего себя за свою мягкость – он, дурак, так расположился к Матильде, что нарушил инструкции из приложения к руководству по эксплуатации Матильды. Он в порыве сердечного чувства к ней, как сейчас выяснилось, холодной и расчётливой машине, раскрыл для неё её истинную сущность посредством этого эксплуатационного руководства.