Апокалипсис в шляпе, заместо кролика. Ковчег

Сотников Игорь

– Теперь и спать не буду, чтобы не пропустить ничего мимо себя. – Решительно процедил сквозь зубы Артемон, идя на такой для себя жертвенный шаг. А если знать то, как дорог для каждого сотрудника вот таких специальных служб сон, то можно себе представить, насколько большую злость затаил на Никанора Артемон. Вот, наверное, почему, Никанору в последнее время всё не спалось и он вечно ворочался на диване, пытаясь уснуть – Артемон, чьи глаза слипались от желания уснуть, – но он раз дал себе слово не спать, нагружая своё сердце переизбытком кофеина из кофе, то не будет смыкать своих глаз, – крепясь и ненавидя всех и вся вокруг, а особенно Никанора, причину его недосыпа, не сводил своего нервного взгляда с него и тем самым, на ментальном уровне, не давал ему уснуть. Что несколько успокаивало и радовало

Артемона, наблюдающего за тем, как Никанор мучается, вертясь на диване.

Правда, сам Никанор, причину своей бессоннице видел совсем в другом. И это был точно не Артемон, о существовании которого он не имел никакого представления и понятия, хотя догадывался о том, что за ним кто-то ведёт круглосуточное наблюдение. А вот по чьей, негативного характера милости, Никанор не мог заснуть, то это как не трудно было догадаться, была Матильда. Что до невероятности странно и только в одном случае разумно объяснимо – от характера их взаимоотношений всё-таки зависит будущее этого проекта и значит, самого Никанора. И оттого Никанор, действительно привыкший к комфортному существованию и возлежанию на диване, так, до не до сна переживал за своё будущее.

И вполне возможно, что когда Никанор так безуспешно для своего сна ворочался в постели, то ему в голову могли прийти такие опасные мысли насчёт Матильды, о которых додумался и Артемон, наблюдая за ним. А как только Никанору в голову пришла такая дерзкая мысль, то обо сне ему уже точно можно было забыть. Теперь он был вовлечён в обдумывание этой, на первых порах ошеломившей его, до чего же дерзкой мысли, а сейчас, спустя столько бессонных ночей, уже ставшей для него не столь фантастической и не осуществимой. И единственное, что для Никанора в этом, надуманном им плане бегства с Матильдой, никак не решалось, так это как действовать по отношению к Матильде – довериться ей и посвятить в план побега, или же всё взять на себя и поставить её перед фактом побега.

Где в первом случае была велика вероятность того, что эта донесённая им до неё информация о побеге, будет считана в центре контроля и его раскроят, мигом отправив домой без оплаты (как раз этого они и добивались изначально), но при этом для них увеличивался шанс на благоприятный исход этого опасного дела – Матильда действительно на многое была способна и совместными усилиями они многого бы добились. Тогда как при втором варианте действий, плюсы менялись на минусы и наоборот.

– А если Матильде обо всём мной задуманном сообщить в самый последний момент, когда … – Никанор на этой мысли застыл на одном месте и, не став переворачиваться на другой бок, сквозь прищур глаза посмотрел на висящую на стене спальни картину, откуда на него смотрел какой-то мужик в рыцарском одеянии. Но Никанор давно уже понял, насколько лицемерен этот рядящийся под рыцаря мужик. И он только с виду весь такой благовоспитанный и чинный, что ему совершенно не мешает пялиться круглые сутки на диван в этой спальне, где как раз и укладывает себя спать Никанор. Тогда как на самом деле он тот ещё распутник и всесильный греховодник, в глаза которого вставлена микрокамера, посредством которой за ним ведут круглосуточное наблюдение. И по этой причине Никанор тоже отчасти не может заснуть. Не любит он, когда ему во сне лезут в душу.

– Когда они во время пересмены отвлекутся, – процедил про себя Никанор, продолжая сквозь прищур смотреть в стеклянный глаз этого рыцарского вельможи, на другой стороне которого находился Артемон, который со своей стороны внимательно следить за каждым движением Никанора, который опять же с его стороны, как прямо сейчас показалось Артемону, пришёл к итоговому решению, назначить дату побега. – Значит, у него уже всё для этого готово. – Со своей стороны сделал вывод Артемон, вгрызаясь в стенки кофейной чашки, из которой он наполнял себя кофе.

Но от момента задуманного, до времени осуществления этой задумки, практически всегда проходит немало времени, даже в том случае, если тебя к этому подталкивают непреложные обстоятельства. И даже того больше, именно эти непреложные обстоятельства, так настаивающие на том, чтобы ты, наконец-то, решился и пошёл наперекор им, как раз и приводят к нерешительности и откладыванию до лучшего момента все эти решительные действия. Что в итоге

приводит к тому, что этот, тщательно, до самых мелких деталей разработанный в твой голове и не раз обдуманный и передуманный план, осуществляется в самый последний момент, когда уже и другого выхода нет (тебе сообщили по секрету, а может официально, что с завтрашнего дня всё, в тебе больше никто не заинтересован и тебя нет смысла больше здесь держать), как только что-то и совсем не по обдуманному плану предпринимать.

****

– Как доложили снизу, а затем проинформировали сверху, то вроде как случайная встреча Никанора с Артемоном в торговом центре, – и как это могли допустить, – и послужила отправным толчком для побега Никанора с Матильдой, а затем и самого Артемона. И выходит, что Артемон был в сговоре с беглецом. – Рассудил программист, следуя одновременно по коридорам своей памяти и внутренним коридорам корпорации, ведущим программиста своим внутренним путём к тому месту, которое он для себя наметил. – Но как это могло случится? И зачем это ему? – вопросил себя программист, забираясь в лифт.

Где он, пребывая в отстранении от внешнего мира, добрался до самого нижнего этажа, на который он вышел, чтобы до плутать до того момента в своих мыслях, чтобы решить в итоге, что всё случившееся на том эксперименте, где подопытный Никанор исчез бесследно вместе с испытуемой моделью, а вслед за ними пропал и сотрудник службы безопасности, есть факт случайного стечения обстоятельств, в некоторых моментах необъяснимых и имеющих конспирологическую подоплёку объяснений, если в этом замешаны конкурирующие структуры. Что, скорей всего, и привело к тому, что дальнейшие эксперименты с разрабатываемыми моделями были заморожены до момента обнаружения пропавшего Никанора с первой экспериментальной моделью «спутницы».

С чем категорически не хотел мириться программист. И он, как и всякий человек, если не такой уж учёный, но близко к этой области находящийся, не могущий ждать ни минуты промедления и ему плевать на осторожность, всякую мораль и всех видов этические правила, не стал ждать, когда всё образуется в деле поиска пропавшей модели, а взяв на себя все риски, приступил к новому этапу экспериментов уже с другой серией модели, названной им Анютой.

– Пусть они там, наверху, думают на этот счёт, что хотят, а я буду делать так, как считаю нужным. – Программист с этими мыслями решительно посмотрел наверх, сквозь бесконечную вереницу лестниц, что навело его на весьма здравую мысль – подниматься наверх по лестнице совсем не перспективная идея, и лучше воспользоваться лифтом. А как только он так разумно подумал, то вслед за этим он оглянулся по сторонам и не понял, а что он тут делает, когда ему нужно находиться совсем в другом месте.

– Вот так всегда, – окатило мыслью бросившегося в сторону лифтов программиста, – увлекусь какой-нибудь мыслью, а потом сам себя ищи, куда это я себя, с помощью её завёл. – С этим убеждением на свой счёт, программист добирается до лифта и благо на него много охотников нет, – лишь двое людей, судя по их форменной одежде и коробкам в руках, курьеров по доставке пиццы, – а это значит, что его на своём пути ждёт максимум одна остановка.

И только так себя воодушевил программист, зайдя в лифт, – а надо понимать, что для человека крайне торопящегося, любая мелочь, которая ведёт к задержке, не такая уж и мелочь, – как тут же началось то, чего больше всего боится и тревожится всякий спешащий человек – никем и в том числе и им непредсказуемые задержки. И ладно бы причиной для задержки послужила какая-нибудь весомая и значимая величина, например, энергетический коллапс, с полным обесточиванием света в здании, но тут причиной задержки движения стала какая-то, возникшая чуть ли на пустом месте, несогласованность действий всех вышеупомянутых пассажиров лифта, к которым как-то очень неожиданно добавилась одна пассажирка. И вот это её добавление к их, строго мужскому коллективу, и вызвало всё это замешательство и последующую задержку. Где все стоящие вокруг этой запоздалой гражданки, вероятно симпатичной наружности (так думалось программисту, оказавшемуся у неё за спиной) люди, стояли, соображали при виде этой гражданки, и всё не могли сообразить, кому первому взять в свои руки рычаги руководства этого средства передвижения, лифта.