Апокалиптическая фантастика

Пол Фредерик

В общем, из-за возбуждения и разговоров мы позабыли обо всем, и Па не сразу заметил, что воздух в ведре уже кончился. Он тут же бросился за одеяла и притащил полную корзину. Конечно, незнакомцы снова начали смеяться и хвалить нас всех.

Что интересно, я почти ничего не говорил, а Сест прилипла к Ма и прятала лицо в ее юбку, когда кто-то смотрел на нее. Да и мне было как-то не по себе. Даже хотелось, чтобы они ушли и мы могли бы наконец разобраться, что к чему.

И когда незнакомцы предложили нам перебраться в их городок — они не сомневались,

что мы согласимся, — я увидел, что Па пришла в голову та же мысль, да и Ма тоже. Па неожиданно замолчал, а Ма несколько раз повторила молодой леди:

— Но я не знаю, как там себя вести, и у меня нет подходящей одежды.

Незнакомцы сначала удивились, но потом все поняли. После того как Па сказал:

— Нельзя дать угаснуть этому очагу.

Незнакомцы ушли, но они вернутся. Мы пока ничего не решили, но все должно измениться. Возможно, Гнездо сохранят в качестве, как сказал один из мужчин, «школы выживания». А может, мы присоединимся к колонистам, которые хотят строить новые города на урановых рудниках около Большого Соленого озера и в Конго.

Конечно, теперь, после их ухода, я много думаю о подземном городе с теплоизоляцией и других удивительных местах, где живут люди. Я очень хочу увидеть их сам. Да и Па, несомненно, тоже хочет побывать там.

— Когда стало ясно, что не мы одни остались в живых, — объяснил он мне, — все выглядит совсем по-другому. Твоя Ма не чувствует себя такой беспомощной. Да и мне легче, зная, что я не несу полной ответственности за сохранение рода человеческого. А это не такая уж легкая ноша, сынок.

Я оглядываю стены из одеял, ведра с испаряющимся воздухом, Ма и Сеет, спящих в тепле при мерцающем свете огня.

— Не так-то легко покинуть Гнездо, — говорю я и чувствую, что вот-вот заплачу. — Оно такое маленькое, и нас здесь всего четверо. Я боюсь больших мест, где много незнакомых людей.

Па кивает и кладет в огонь кусочек угля. Затем, поглядев на черную горку рядом с собой, он улыбается и добавляет еще две пригоршни, будто сегодня один из наших дней рождения или Рождество.

— Это быстро пройдет, сынок, — говорит он. — Беда была в том, что наш мир становился все меньше и меньше, пока не сжался до одного Гнезда. А теперь ему снова пора расти и стать настоящим огромным миром, каким он был в самом начале.

Я думаю, он прав. А интересно, подождет ли прекрасная молодая леди, пока я вырасту? Я спросил ее об этом, а она улыбнулась и ответила, что у нее в городке дочка почти моего возраста и вообще там много детей.

Представляете?

ЭРИК БРАУН

Часовые «Феникса»

Эрик Браун опубликовал более двадцати романов и восьмидесяти рассказов начиная с 1990 года, когда вышел первый сборник писателя «Человек в промежутке времени» («The Time-Lapsed Man»). Первый роман Брауна — «Кульминационные дни» («Meridian Days», 1992), среди недавних работ можно назвать «Падение Тартара» («The Fall of Tartarus», 2005) и «Необыкновенное

путешествие Жюля Верна» («The Extraordinary Voyage of Jules Verne», 2005). Он дважды, в 2000 и 2002 годах, завоевывает премию Британской ассоциации писателей-фантастов (British Science Fiction Association) за свои рассказы. Я имел удовольствие сотрудничать с Эриком Брауном, составляя антологию «Новые приключения Жюля Верна» («The Mammoth Book of New Jules Verne Adventures», 2005)

Светало, когда мы выехали из-под перекрученного костяка Эйфелевой башни и отправились через пустыню в Танжер.

Весь день мы ехали по выжженной безжизненной местности, а вечером остановились и попытались уснуть. Я лежал в койке и смотрел сквозь тент, как магнитные бури раздирают тропосферу. Жара стояла невыносимая, даже в условно прохладные ночные часы. Когда я заснул, мне снились женщины, которых я видел в старых журналах, а когда проснулся в обжигающей утренней жаре и Дэнни повел грузовик дальше, сидел молчаливый и угрюмый от меланхоличного вожделения.

В двух днях пути от Парижа, проезжая через место, которое, как сообщил Эдвард, когда-то было Оверном, мы подобрали пятого члена нашей команды.

Ближе к закату, когда горизонт пылал, а над головой свирепствовала магнитная буря, грузовик задергался и остановился. Дэнни стукнул кулаком по рулю:

— Черт! Один из главных конденсаторов. Спорю на что угодно…

— Что, опять?

Страх стиснул мне горло. Грузовик ломался уже в третий раз за столько же недель, и всякий раз отчаяние Дэнни передавалось и мне. Он пытался его скрыть, но я видел ужас в его глазах, видел, как дрожат его руки. Без грузовика, без транспорта, чтобы пересекать опустошенную землю в поисках воды, мы покойники.

Дэнни был нашим лидером исходя из того простого факта, что владел грузовиком и буровой установкой, и потому, что был инженером. Ему было уже за пятьдесят. Невысокий и худощавый, он был оптимистом, несмотря на все, что ему довелось испытать.

Я и слова-то такого не слышал, пока не встретил Дэнни четыре года назад.

Я посмотрел через ветровое стекло. Мы стояли на краю города: зазубренные силуэты разваливающихся зданий четко выделялись на фоне догорающего заката. Песок десятилетиями засыпал парки и эспланады, смягчая резкие углы зданий, создавая красивые параболические изгибы между засыпанными обломками улицами и вертикалями стен.

— Эдвард! Катрин! — позвал Дэнни.

Через несколько секунд в люке показалась лысеющая голова Эдварда. Чуть позже, из-за хромоты, к нам присоединилась Кат. Ее морщинистое лицо сморщилось еще больше, когда она посмотрела сквозь ветровое стекло.

Дэнни указал на местность перед нами:

— Знаешь, что здесь происходило?

Эдвард бросил взгляд на карту, лежащую на сиденье между мной и Дэнни.

— Клермон-Ферран. Ядерного удара по нему не наносили. Уж это я точно знаю. Слишком маленький город, чтобы стать мишенью — что ядерной, что биологической.