Апокриф
Шрифт:
— А… Это бывает, — подтвердил Крюк, — еда у них здесь непривычная для нас, конечно…
— Слушай, — сказал Тиоракис не переставая болезненно морщиться, — пошли-ка обратно. До сортира бы мне добраться без приключений…
— Что, прихватило? — сочувственно поинтересовался Крюк, — так чего мучиться? Давай прямо здесь…
— Уж извини меня за неуместную разборчивость, — ответил Тиоракис, решительно направляясь назад к пещере, — но изображать степного орла я здесь не буду, не в моем это вкусе. К тому же я не обучен обходится без средств гигиены…
Крюк
Троица главарей прибыла под сень родного подземелья, когда наверху уже начинало темнеть.
В комнату к Тиоракису вновь зашел Дадуд и предложил:
— Давай пойдем сейчас кое-чего обсудим, самое основное, а то Рамаху завтра нужно уехать в родовой поселок… Отец у него там, понимаешь… плох. Да и вообще, не так много времени у нас. Нужно с планированием заканчивать и переходить к практическим действиям. Как полагаешь? Нет? Чего кривишься?
Тиоракис, отметив про себя, что Дадуд перешел с ним на «ты», подхватил соответствующий тон:
— Такая ерунда, понимаешь! С самого утра какая-то чертовщина с кишками! Стараюсь от сортира далеко не отходить…
— Ну-ну! Бывает, — успокоил Дадуд, — это, наверное, от жирной козлятины. Хомус надо пить! Здоров, как каменный волк, будешь!
— Вот только про хомус не надо! — страдальчески поморщился Тиоракис.
Дадуд с удовольствием хохотнул.
Когда они вместе шли по подземному коридору, освещенному редкими, горевшими вполнакала, лампочками (электричество подавалось от дизельного движка), Тиоракис сделал извиняющийся жест и, сказав Дадуду, что догонит его, свернул в короткое ответвление, в тупике которого находилось отхожее место — чудо природной канализации.
Как во всяком порядочном сортире в полу пещеры имелась круглая дыра. В какие загадочные глубины улетали попадавшие в эту дыру экскременты науке пока не известно, но за несколько столетий интенсивной эксплуатации резервуар не переполнился. Мало того, естественная вентиляция (воздух тянуло прямо в дыру) и дезодорация (видимо поглощающее свойство окружающих пород), делали подземный туалет почти идеальным в санитарном отношении.
Тиоракис пробыл за войлочной занавеской необходимое, по его мнению, время и отправился догонять Дадуда.
У поворота в штабной отсек один из боевиков, стоявших на посту, кивнул ему и подтвердил, что его ждут.
— …и обязательно нужен хороший картографический материал, — дополнил список задач Тиоракис. — То, что мы имеем сейчас, не годится! Вот смотрите: на этой карте на территории станции какие-то дурацкие прямоугольнички со штриховкой… По этой ерунде пилот не сможет определить, куда нужно направить удар.
— А вот посмотрим, что у нас есть! — торжественно
Когда он раскатал бумагу на столе, все увидели довольно значительного размера обзорный снимок АЭС, сделанный явно с воздуха и отпечатанный типографским способом.
— Это откуда такое? — удивился Тиоракис.
— Вы будете смеяться, но это всего-навсего настенный календарь, — поведал Дадуд, — просто я срезал с него чисельник и логотип.
— Так… И где же здесь реакторный зал? — поинтересовался Тиоракис.
— Наверное, вот это, — Дадуд ткнул пальцем в какое-то строение и при этом упустил край фотографии, которая тут же скаталась в рулон.
Тогда снимок вновь распяли на столе, прижав все четыре его угла тяжелыми предметами: стаканом с водой, складным ножом Рамаха, пистолетом Васода и очень пришедшимися кстати здоровенными часами Тиоракиса, которые тот, во время обсуждения по своему обыкновению крутил в пальцах.
Все склонились над снимком.
— В общем, лучше, чем ничего, но тоже не слишком хорошо, — подал голос Тиоракис. — Вот это, например, что такое? Это перед главным корпусом или пристроено к нему?
Тиоракис взял со стола лупу и посмотрел.
— Нет, так еще хуже! — с досадой сказал он, — кроме растра, ничего не видно.
И тут он слегка дернулся, а лицо его исказила болезненная судорога. Глаза Торакиса беспокойно забегали, и очередной сделанный им выдох получился с легким стоном.
Васод и Рамах вопросительно посмотрели на него, а Дадуд понимающе спросил:
— Что? Опять?
Тиоракис, слегка закусив нижнюю губу, напряженно кивнул.
— Ну, давай иди, мученик! — добродушно напутствовал Тиоракиса Дадуд.
Уже у самой войлочной завесы Тиоракис задержался и, разыгрывая полную увлеченность темой, предложил:
— А вообще, идея отличная! Имея самолет и подходящую легенду, мы сможет сами организовать съемку с помощью хорошей оптики… — и тут он снова дернулся.
— Иди, иди, — подогнал его Дадуд, — а то грех случится!
Когда Тиоракис запахивал последнюю войлочную завесу штабной комнаты, он все еще слышал насмешливое гыканье обреченных людей, оставшихся там, в подземной норе, наедине со своей смертью.
Тиоракис предельно рисковал сам. Пытаясь свести к минимуму всякие случайности, он выставил механизм машинки всего на пять минут. Какое-то время заняло обсуждение снимка, какое-то — разыгрывание приступа кишечной колики. Сколько теперь у него времени на отход? Три минуты? Одна? Десять секунд?
Раздумывать, во всяком случае, было некогда. Быстрым деловым шагом (не бегом!) он миновал штабной пост охраны и повернул в сторону выхода. Однако, дотуда еще целых семь минут быстрым шагом! При неблагоприятном течении событий его встретят по полной программе. Можно, конечно, попытаться прорваться (пистолет имеется), но это — почти без шансов… Что он такое против проверенных пещерных бойцов?