Апология памяти
Шрифт:
Я довольно часто задаюсь вопросом о том, что же такое педагогический талант и в чем, так сказать, его щерило. Вот уже несколько лет я отдаю много времени педагогической работе, которая заключается в поиске и открытии новых звезд. И дело это, надо сказать, архисложное. Бывает, человек, на первый взгляд, не проявляет никаких особых творческих способностей. Махнешь на него рукой — а он вдруг через какое-то время уже в другом вузе у другого педагога начинает выдавать такое!.. Или наоборот. Человек явно музыкально развит, в нем видно личностное начало, желание учиться и так далее. А по окончании учебного курса всем становится ясно, что все это — пустота, одна лишь видимость. Таланта в этом человеке нет. Поэтому цена педагогической ошибки в любом случае достаточно высока, ибо за ней стоит человеческая судьба. Но я, видимо, педагог достаточно везучий, мне удавалось порой дать «путевку в жизнь» действительно талантливым ребятам. И в этом смысле очень показателен пример такой замечательной артистки, как Марина Хлебникова.
Начну с того, что мне однажды предложили преподавать в Музыкально-педагогическом институте имени Гнесиных на вокальном отделении. Тогда, кстати, многие даже очень
Так как это было заочное отделение, мы занимались один месяц летом и один месяц зимой, но зато уж приходилось вкалывать с утра до позднего вечера. И Марина, будучи прекрасной пианисткой и неравнодушным к делам курса человеком, оказалась для меня незаменимым помощником. Порой я даже удивлялся ее музыкальной эрудиции: она с одинаковой легкостью играла классику, эстраду, джаз — словом, все, что требовала учебная программа, и даже более того. И вот спустя какое-то время Марина обращается ко мне с просьбой:
— Лев Валерьянович, можно, я спою вам две-три песни? Очень хотелось бы услышать ваше мнение.
— Пожалуйста, я слушаю.
Марина садится к роялю, играет, поет. А потом говорит:
— Дело в том, что скоро я заканчиваю Гнесинку как «классическая» пианистка. Но, если вы позволите, я хотела бы факультативно заниматься на вашем курсе вокалом.
Я не возражал, и все последующие годы Марина училась как бы на двух отделениях сразу. Хотя я, признаться, никаких особенных надежд на нее как на певицу не возлагал. Так прямо ей и говорил: «Марина, ты — хорошо образованная пианистка, У тебя есть жизненная хватка, прекрасные внешние данные, обаяние, шарм. Словом, налицо все слагаемые успеха. Но я, извини, не вижу у тебя настоящего эстрадного голоса…» То есть Марине никак не удавалось по-настоящему «распеться», «зазвучать» в полную силу. То, что, начиная с первого курса, на экзаменах ей обычно ставились хорошие отметки, дела не меняло — оценивалась в основном ее безусловная музыкальность. Все, что у нее пока было, это тембр. Исходя из этого, мы подбирали для нее вокальные произведения, не отличающиеся особой кантиленностью, распевностью. В таких случаях Марина, что называется, больше брала своими актерскими данными и природным шармом. Поэтому я часто предлагал ей петь шансон. И действительно, у нее совсем неплохо получались французские песни, где не нужно было применять кантилену. Тем более, что Марина, как грамотный музыкант, умела очень хитро обходить все острые углы, тем самым привлекая к себе внимание не как «вокалистка», а как «исполнительница». И лишь на предпоследнем году обучения Марина наконец «зазвучала», у нее прорезался неплохой голос.
А тут как раз подоспело одно событие. Наш курс укрепили еще двумя педагогами, и на факультет был приглашен преподавателем Александр Градский. В связи с чем ко мне подошел Кобзон: «Лева, если у тебя слишком большая нагрузка по студентам, ты можешь Двоих-троих смело передать Градскому». И я рассудил так: «Со стороны вокала я, как педагог, сделал с Мариной все, что только можно. А с точки зрения музыки, композиции и репертуара для нее конечно же нужнее будет Градский. Саша — прекрасный композитор, превосходный знаток всего современного репертуара…» Короче говоря, я предложил Марине перейти в группу Градского. Расстались мы с ней полюбовно и до сих пор находимся в прекрасных дружеских отношениях.
Не скрою, все это время я пристально и с большим интересом наблюдал за ходом ее артистической карьеры. Так, видимо, велико было ее желание покорить эстрадный Олимп, что сразу же по окончании Гнесинки Марина создала инструментальную группу и начала работать над своим репертуаром. Появился ее знаменитый хит «Чашка кофею», затем еще ряд шлягеров, после чего Марина Хлебникова получает наконец статус эстрадной звезды. А к моей искренней радости по поводу судьбы бывшей ученицы примешивается и чувство изумления. Я, повторяю, никак не ожидал, что за сравнительно короткий срок эта прелестная, милая девочка добьется такого успеха. Каюсь, что недооценивал Марину Хлебникову! Но если это и ошибка, то из тех, которые приятно сознавать, не испытывая чувства горечи…
Но если Марина была моей, если можно так выразиться, внеплановой ученицей, то с Надей Шестак я занимался с первого до последнего дня учебного курса. В результате из нее вышла незаурядная певица с очень красивым голосом, тяготеющая к традициям советской эстрадной песни. Мне было очень приятно заниматься с Надей, и я, честно говоря, сожалею о том, что она не осталась в Москве, где могла бы получить настоящую известность. Хотя и на Украине она сегодня пользуется большой популярностью…
Конечно же у меня на курсе учились не одни только девочки, были и способные ребята. Но в дальнейшем, к сожалению, у них не было возможности
Здесь я хотел бы сделать одно необходимое пояснение. На мой взгляд, педагогическая деятельность в области искусства не обязательно подразумевает прямую зависимость «учитель — ученик», осуществляемую непосредственно в стенах учебного заведения. Всем хорошо известно, какую роль в судьбе начинающего артиста играет порой счастливый случай, благоприятное стечение обстоятельств, возможность быть замеченным (и отмеченным!) кем-то из признанных мастеров. Все это зачастую и решает будущность талантливых людей, делающих свои первые шаги на сцене.
Таким именно образом и осуществились, на мой взгляд, творческие амбиции известной на сегодняшний день эстрадной исполнительницы Наташи Королевой. То есть хотя я и не имел удовольствия быть ее педагогом в вузе, но мое мнение о ней в определенной степени сыграло, надеюсь, свою роль. Надо сказать, что я всегда уделял огромное внимание работе с молодыми одаренными ребятами, о чем говорит моя работа в телепрограмме «Стар и млад», автором и ведущим которой я являлся. Главная цель этой передачи заключалась в том, чтобы помочь выйти на большую эстраду безусловно способным, но еще неоперившимся, не очень опытным и не имеющим известности артистам. В свое время я вел на телевидении и программу «Споемте, друзья!», в которой была рубрика «Музыкальное открытие». Поэтому всюду, где мне приходилось бывать с концертами, я получал возможность знакомиться и с многообещающими юными дарованиями. Так случилось, что во время одной моей поездки в Киев мне представили начинающую певицу, совсем еще девочку по имени Наташа. Сначала мне, правда, показали лишь ее фотографию, заверив, что это — очень талантливый ребенок, на которого мне явно стоит обратить внимание. Потом я встретился с ее мамой, искавшей возможности показать дочку людям, имеющим влияние в мире эстрады. Я дал согласие послушать ее «чудо-ребенка», и через какое-то время Наташа с мамой появились в Концертном зале «Украина», где тогда проходили мои гастроли. Наташа произвела на меня самое благоприятное впечатление, я убедился в том, что девочка действительно одарена, и обещал, что в какой-то из своих ближайших телепрограмм — или «Споемте, друзья!», или «Шире круг!» — обязательно дам возможность Наташе выступить со своим номером. Работал я тогда в тесном контакте с прекрасным мастером своего дела — редактором музыкальных массовых программ редакции народного творчества Ольгой Молчановой, всемерно помогавшей ТВ в поисках и «раскрутке» молодых талантливых ребят в основном из сферы художественной самодеятельности. Очень жаль, кстати, что сегодня на нашем отечественном телевидении нет таких программ, где творчески одаренные люди могли бы блеснуть своим мастерством… Что же касается Наташи Королевой, она, как я и обещал, спустя какое-то время появилась в одной из программ «Шире круг!». Хотя ей тогда было всего тринадцать лет, она показала достаточный уровень профессионализма: прекрасно пела, танцевала — словом, продемонстрировала себя с самой лучшей стороны. С этого момента она и попала, что называется, в фокус внимания телевизионных редакторов, занимавшихся поисками талантливой молодежи. Им тогда было известно все — что, скажем, в Киеве живет такая вот Наташа, в Одессе — Люся, а где-нибудь в Барнауле — очень одаренный парень Миша Евдокимов… После чего Наташу более активно стали приглашать в подобные программы, что в принципе и определило всю ее дальнейшую судьбу, ибо главное для начинающего артиста — быть вовремя замеченным. Я же, представив Наташу на телевидении, в дальнейшем несколько ослабил свое к ней внимание и не столь уж активно интересовался ее судьбой. Но Наташа, как я и предполагал, оказалась человеком талантливым не только в творческом, но и в жизненном плане. Не ожидая, так сказать, милостей от природы и проявив достаточную инициативу, она в итоге привлекла к себе внимание одной из крупнейших звезд нашей эстрады, замечательного композитора, поэта и исполнителя собственных песен Игоря Николаева. И в скором времени я с большой радостью приветствовал ее появление уже на большой профессиональной сцене с одним из хитов Николаева, который, как выяснилось, стал ее музыкальным продюсером, а в дальнейшем и мужем. Немалую роль во всем этом, надо сказать, сыграла опять же Наташина мама, трезво отдававшая себе отчет в том, что успех на телевидении в рубрике народного творчества — это еще только половина дела и нужно искать какие-то новые пути для выхода Наташи на серьезную профессиональную сцену. И сама Наташа, соответственно, понимала, что без своих собственных, только для нее предназначенных песен, без своего автора ей настоящей певицей не стать. А всем дальнейшим в ее жизни уже распорядилась судьба в образе Игоря Николаева…
Теперь, спустя несколько лет, мы с женой Ириной поддерживаем с Наташей и Игорем теплые семейно-дружественные отношения, чему во многом способствует и то, что наши загородные дома в Крекшине находятся рядом. Вообще в нашем дачном поселке есть всего три дома в шведском стиле с островерхими крышами, где живут артисты: в одном — Игорь с Наташей, в другом — Леня Агутин с Анжеликой Варум, а в третьем — Лева Лещенко со своей женой. Володя Винокур живет там же, но дом у него несколько иной конструкции. Причем надо отметить, что Наташа, несмотря на свой юный возраст, проявила себя столь оперативной и предприимчивой хозяйкой, что, начав строительство своего дома гораздо позже нас, опередила нас в этом где-то на полгода. Впрочем, такие темпы объяснялись еще и тем, что им с Игорем в то время, по существу, просто негде было жить. Когда же Игорь и Наташа пригласили нас на новоселье, гости немало подивились тому, как стильно, с каким художественным вкусом оформлено их жилище. Все предусмотрено — и место для занятий музыкой, и место для занятий спортом, и уютное местечко, где приятно отдохнуть, поваляться с книжкой в руках… Одним словом, дом вышел на славу. Ну и, естественно, кроме того, что мы с Наташей — добрые соседи, мы иногда выступаем с ней в сборных концертах и вообще всегда очень рады видеть друг друга. Не знаю, кому это доставляет больше удовольствия, но мне приятно сознавать, что и я прикоснулся когда-то к ее судьбе…