Апостол Папуа и другие гуманисты II. Зумбези

Розов Александр Александрович

– Можно, - коротко разрешил Невилл.

– Главное, зрителей своих не шокируй, - добавила Хрю, - ну, я не буду встревать. Вот, оккупирую диван, и почитаю книжку...

…С этими словами, она действительно улеглась на диван, и взяла с полки книжку. Не электронный планшет, а старомодную бумажную книжку в яркой твердой обложке. У Имоджен сразу возникло желание спросить об этом, но она не стала менять свой план, состоящий в последовательности вопросов к Кавендишу.

– Невилл, давай начнем с вопроса: как ты оказался в Меганезии?

– У

меня даже выбора не было, - ответил он, - все случилось в мае прошлого года. Мне удалось построить относительно простую математическую модель электромагнитного резонанса в средней стратосфере, где существует узкий слой повышенной ионизации.

– Невилл, а это то же самое, что озоновый слой?

– Нет, но озоновый слой и слой повышенной ионизации перекрываются, значит можно воздействовать на озоновый слой путем возбуждения стоячих волн в слое ионизации.

– Так, - сказала Имоджен, - я плохо понимаю в физике, но это ведь имеет отношение к высотному атомному залпу, создающему черную дыру Кавендиша в озоновом слое?

– Да, если не придираться к деталям описания, - ответил он.

– И, - продолжила она, - это было применено в ходе Второй Новогодней войны в зоне Северной Новой Гвинеи, находившейся под контролем миротворческих сил ООН?

– Да, если понимать термин «миротворческие» с достаточным скептицизмом. Знаешь, Имоджен, после Ливийской войны 2011-го, смешно говорить о миротворчестве ООН. Впрочем, мы сползли в сторону. Вопрос ведь был: как я оказался в Меганезии.

Австралийская журналистка кивнула и самокритично призналась.

– Это я виновата. Извини. Вернемся к этому. Ты сказал: у тебя даже выбора не было.

– Точно, - подтвердил он, - я пошутил на блоге про искусственную озоновую дыру, и контрразведка MI-5 моментально сделала из этого повод, чтобы заняться мной.

– Повод? – переспросила она, - А причина?

– Причина, это студенческая невалютная касса взаимопомощи, которую я придумал в процессе работы над магистерской курсовой по экономике. Эту тему мне предложил профессор Лесли Фицбрюс. Ему затем тоже пришлось эмигрировать в Меганезию.

– Невилл, скажи, не из этой ли студенческой кассы взаимопомощи появилась подсеть «Ауробиндо» для полиметаллических расчетов и платежей в пиратской сети OYO?

– Да. Было бы странно, если бы профессор Фицбрюс и я бросили это после переезда в свободную страну, где такие модели не запрещены властью банковской олигархии.

– Но, - заметила австралийская журналистка, - тут, в Меганезии, подсеть «Ауробиндо» попала под антимонопольный артикул Хартии.

– Да. Наши паи ультимативно выкупил фонд НТР по биллю Верховного суда. Но, мы с профессором Фицбрюсом и еще двумя компаньонами не расстроились. Нам перепали хорошие отступные, плюс, мы имеем регулярное вознаграждение, как консультанты.

– О!
– Имоджен негромко хлопнула в ладоши, - Кстати, об этом! Ты ведь стал богатым человеком, но живешь на относительно скромной конверсионной яхте-хаускрине.

Невилл Кавендиш улыбнулся, и показал ладонью вокруг себя.

– А чего тут не хватает, по-твоему?

–

Э-э… Я не знаю, но если человек богат, то обычно он хочет большего.

– Имоджен, точнее сказать: рынок хочет большего от него. Современный капитализм, называемый также «обществом потребления», не позволит кредитоспособной персоне уклониться от покупки ненужных товаров. Я очень рад, что переехал в страну, где нет навязчивой рекламы, банков, и долга потреблять статусные товары. Статуса в смысле близости к истеблишменту тоже нет, как нет самого истеблишмента. Это прекрасно.

– Ой, Невилл, давай не будем переходить на политику.

– Как скажешь, Имоджен, это ведь твоя программа. Спрашивай, о чем хочешь.

– Тогда, - предложила она, - давай перейдем к предприятию «БлицВерк», Суперкубку Адреналинового Гейзера, и экуменической общине бахаи в школе-интернате. Как эти разнородности оказались связаны? И что за слухи о неких сектантах – тау-китянах?

– Первая часть вопроса простая, - ответил он, - поскольку «БлицВерк», это мобильное предприятие, то естественно было переместить его туда, где избыток рабочих рук. Тут больше молодых бахаи, чем надо для агрофирмы школы-интерната. Далее, для нового предприятия важно заявить о себе, поэтому - СКАГ. Праздник экстремального спорта, проводимого по правилам, заимствованным из тренингов Народного флота.

Имоджен Мюр удивленно похлопала длинными ресницами.

– Извини, я не поняла, при чем тут Народный флот.

– Это просто, - ответил Кавендиш, - на флоте обычны тренинги с оружием, и другими источниками риска, в обстановке, приближенной к боевой. Чтобы свести вероятность несчастных случаев к минимуму, разработан регламент, который отлично подходит к экстремальному спорту. СКАГ должен пройти жестко, но без травм спортсменов.

– Я поняла. Хорошая идея. А правда ли, что «БлицВерк» представит на турнир СКАГ команду с инновационным самолетом для суборбитального туризма?

– Да, хотя тут требуется уточнение: это команда скорее не предприятия «БлицВерк», а Папуа-Полинезийского Политехникума.

– Хорошо, это я тоже поняла. А правда ли, что в вашу команду включены тау-китяне?

– Имоджен, это смотря, кого ты называешь тау-китянами.

– Разумеется, - уточнила австралийка, - я говорю не о фантастических пришельцах из звездной системы Тау-Кита, а об экзотической секте из Южного Туамоту.

– В общем, верно. Эти ребята включены. Но требуется уточнение: они не секта.

– Не секта? А что тогда? – снова удивилась Имоджен Мюр.

Капитан-содиректор Кавендиш в ответ улыбнулся и предложил.

– Расскажи: что ты о них знаешь? После этого мне будет проще объяснить тебе.

– Ладно, - она кивнула, - насколько я знаю, сектанты верят, что Земля обречена, но их община спасется на звездолете, который полетит к звезде Тау-Кита, около которой, по представлениям сектантов, есть планета Эдем, где все они будут как Адамы и Евы. По логике этой религии, тау-китяне обходятся без одежды и дома, и основное их занятие: плодиться и размножаться. В общем: обычная библейская секта апокалипсиса.