Апостол Павел
Шрифт:
Всего лишь через тридцать шесть часов плавания корабль вошел в залив, на берегах которого простерлась величественная Атталея. Все средиземноморские моряки знали, что в период штормов они найдут в этом порту надежное убежище.
Я пытался найти следы Атталеи в современной Анталии, самом известном турецком курорте. О пребывании римлян в Анталии напоминают лишь ворота Андриана — внушительных размеров пропилеи из белого мрамора. Но воздвигли их через шестьдесят шесть лет после смерти Павла. В музее города фригийский и греческий залы по богатству экспонатов намного превосходят римский с изображениями нескольких императоров. Что же касается знаменитой «танцовщицы» — впечатляющей статуи вакханки высотой более двух метров из
Трудно представить в этом курортном городе с населением в семьсот тысяч человек, скорее европейском, чем турецком, посланцев Христа, скитавшихся по улицам. Единственное место, которым можем сегодня любоваться мы и которым наверняка любовались Павел, Варнава и Марк, — это высокий скалистый берег залива, проплывающий мимо путешественников, когда их корабль причаливает. Во времена Павла эта скала служила постаментом, на котором был воздвигнут город. Остается она постаментом и теперь.
Область, где сошли на берег Павел, Варнава и Марк, именовалась Анатолией, название Малая Азия появится лишь в X веке. Римляне чувствовали себя здесь полными хозяевами. Народы, населявшие эти земли, приняли римское владычество без сопротивления. Древние политические образования, такие, как Фригия, Кария, Лидия, исчезли. То же произошло с Пергамским и Вифинским царствами и с царством Понт. У римлян, как о милости, просили именоваться «дружественными Цезарю». Города молили, чтобы им позволили называться «метрополией» или «прославленным городом»: об этом свидетельствуют Тацит и Дион Кассий. Культ Августа стал господствующей религией. Цезарю-богу повсюду воздвигали храмы. Была ли эта вера искренней? Скорее, угодничество во имя привилегий.
Из Атталеи всего за полдня путники дошли до города Пергии (Перги). В «Верринах» Цицерон разоблачил алчность квестора города Гая Вереса, снявшего золотую облицовку со статуи Артемиды, покровительницы города. О том, как выглядела Пергия, нам ничего не было известно вплоть до 1946 года, когда турецкие археологи начали раскопки чудесного города, уснувшего вековечным сном под слоем почвы. Когда я там был, работа еще кипела.
Павел увидел Пергию, опоясанную стеной укрепления. Он вошел в город через ворота между двумя башнями эпохи эллинизма высотой в двенадцать метров, и если только апостол не принял твердого решения оставаться бесчувственным к красотам окружающего мира, башни должны были его впечатлить. Расширяя город, римляне позаботились о том, чтобы сохранить остатки старых стен, спасибо им за это!
Когда Тарсянин прошел через монументальные ворота, взору его предстала вымощенная мрамором улица: длиной в триста метров и шириной в двадцать метров, тянувшаяся по обоим берегам полноводного канала. Портики позволяли одновременно и укрываться от солнца, и делать покупки в лавочках. Если бы Павел почувствовал себя плохо, он мог обратиться к врачу, практиковавшему в восточной части города, в тридцать девятом доме, если считать от ворот, — мозаика на полу до сих пор подтверждает это.
Не могло остаться незамеченным главное здание Пергии: нимфей [23] , стоявший в конце улицы. В нимфее, у подножия акрополя, на двух этажах собиралась вода из источников, изливавшаяся затем в канал. Павел наверняка прошелся по мозаикам агоры — квадратной площади со сторонами в шестьдесят пять метров, где в прохладные вечерние часы собирался весь город. Через мраморные ворота он выходил на прилегающие к площади улицы. Вряд ли Павел обращал внимание на языческие храмы — его интересовала синагога.
23
Место, посвященное нимфам. Обычно грот с фонтанами и статуями. (Прим. пер.)
Именно о синагоге расспрашивали прохожих Павел, Варнава и Марк. Лука пишет о том, что они проповедовали Слово Божие в
Далее случилось неожиданное: Марк расстался с Павлом и Варнавой. Вроде бы его испугало предстоящее путешествие, которое ему описали, — этим обычно объясняют решение Марка. Но мне хотелось бы предложить другое объяснение. Не все люди похожи на Варнаву. Вполне возможно, что характер Павла, который становился все более эгоцентричным, в конце концов показался молодому человеку невыносимым. На исходе осени 45 года они распрощались, и можно себе представить, как это было: слезы Марка, примирительные речи Варнавы, негодование Павла.
Глава VI
ПОКОРЕНИЕ АНАТОЛИИ
Мы едем по великолепной дороге, которая сразу же на выезде из Анталии поднимается вверх. Ее буквально пробили сквозь гору. Позади нас едут на машине моя младшая дочь Анн-Элен и ее подруга Аврора. Они не могут оторвать взгляд от густого леса, который тянется по обеим сторонам дороги. Не ищут ли они теней Павла и Варнавы, проникшись целями нашего путешествия? Мишлин Пеллетье, моя жена, ведет машину, не расставаясь при этом с фотоаппаратом. Я же, свободный от всех дел, погрузился в созерцание необжитых просторов Тавра, по которым брели двое проповедников двадцать веков тому назад. Я представляю себе, как они шагают по едва заметным тропам, тяжело переводя дух в чаще леса, как ветки деревьев царапают им лица, как задыхаются они, взбираясь по горным склонам, с трудом удерживаются на скалистых выступах, спускаясь в глубокую котловину.
Чтобы перенести тяготы и опасности такого путешествия, им пришлось купить прочные башмаки, плащи грубого сукна с капюшонами и широкополые шляпы — петас. Необходимой частью снаряжения было полотнище для палатки; нетрудно догадаться, кто тщательно и со знанием дела его выбирал. В дороге путникам приходилось готовить еду, а значит, нести с собой минимум утвари. Все это не могло уместиться в дорожные мешки, поэтому брали в помощь или осла, или мула. Эти вьючные животные для горных дорог подходят идеально, а купить их можно было задешево. Шагать помогает посох — им при случае можно обороняться от волков, медведей и прочих хищников. Нельзя забывать и о разбойниках, скрывающихся в своих логовах; римская полиция с ними справиться не может.
И постоянно нависают над путниками, как и над нами в нашем путешествии, все те же заснеженные вершины, на которых и в разгар лета не тают снега. Конечно, тогда не бы-до никаких карт, никаких компасов. Да и дорожный столб-указатель представить трудно. Остаются звезды, но надо дождаться ночи да к тому же молить о том, чтобы тучи не скрыли их. Еще и сегодня деревни на этом пути редки: Павел и Варнава могли идти целыми днями, не встретив ни души. Изредка попадались крестьянский дом или сторожка лесоруба. Обычно путникам не отказывали в гостеприимстве: в сарае всегда найдется место. На соломе хорошо спится, а еду спрашивали скромную, потому что денег у них было мало. В сосуды из сушеных тыкв заливали козье молоко, чтобы как-то разнообразить питье, но в основном пили воду из ручейков и родников.
Когда склоны не так круты, а спуски не так опасны, путники вели обычные в дороге беседы. Ничего особенного, разговор о погоде, о трудностях пути, о еде и отдыхе. Но неожиданно, как бы против собственной воли, они заговаривали о сокровенном. Долгие минуты молчания, несомненно, заполнялись молитвами. Обращаться прямо к Господу, полностью довериться Ему, молить Его о помощи, а иногда и прямо взывать о спасении — все это было естественно для таких людей в таком мире. Но Бог не ведет разговоров, и беседа с ним быстро заканчивается. Тогда с уст путников слетали молитвы, заученные давным-давно. Это могли быть иудейские молитвы — христианских тогда еще не существовало. Первая — Отче наш, продиктованная самим Иисусом, появится позднее, при составлении Евангелий. Ни для Павла, ни для Варнавы не было ничего странного в обращении к иудейским молитвам: сам Иисус читал их. А вера в то, что, став христианами, они не перестали быть иудеями, лишь укреплялась.