Апостол Павел
Шрифт:
Воскресение Христа, твердо говорил Павел, внимательно глядя на собравшихся, пока единственное и неповторенное событие: «Итак, да будет известно вам, мужи братия, что ради Него возвещается вам прощение грехов; и во всем, в чем вы не могли оправдаться законом Моисеевым, оправдывается Им всякий верующий» (Деян 13:38–39).
Кто из иудеев, кроме Павла, осмелился бы утверждать, что у закона Моисеева есть пределы и что пределы эти можно преступать? Лишь один до сего времени — апостол Стефан. Ему это стоило жизни. Павел не только повторил слова Стефана, но и сделал далеко — в вечность — идущие выводы.
Так постепенно, из месяца в месяц, из года в год, одолевая одно препятствие за другим, убирая противоречие за противоречием, будет строиться христианская теология.
По словам Шалома Бен-Хорина, иудея и специалиста по истории религий, выступления Павла
Правда, в Писидийской Антиохии скандала не случилось. Наоборот, Павла просили продолжить рассказ в следующую субботу: «Когда же собрание было распущено, то многие Иудеи и чтители Бога, обращенные из язычников, последовали за Павлом и Варнавою, которые, беседуя с ними, убеждали их пребывать в благодати Божией» (Деян 13:43).
«Чтители Бога»? Это все те же «боящиеся Бога». А еще к слову «чтители» будут добавлять: «необрезанные». Точнее не скажешь.
Слух о двух путниках, неизвестно откуда прибывших и рассказывающих о странных событиях, разошелся по городу мгновенно. В следующую субботу синагога была битком набита народом, и иудеи неожиданно оказались в меньшинстве среди язычников, жаждавших послушать иноземцев. «…Иудеи, увидев народ, исполнились зависти и, противореча и злословя, сопротивлялись тому, что говорил Павел» (Деян 13:45).
Легко вообразить молельный зал, где в давке нечем дышать, а те, кому не хватило места внутри, толпятся у входа. Как и неделей раньше, Павел берет слово, но при первом же упоминании имени Иисуса раздаются гневные выкрики. Чтобы понять почему, обратимся снова к Бен-Хорину. Он хорошо знает то, о чем пишет: «Иудеи, даже если речь идет об эллинизированных и достаточно свободомыслящих евреях диаспоры, со всей очевидностью почувствовали, что они столкнулись с отчуждением собственной традиции, с толкованием, выходящим за пределы закона. В противовес тому, что могли подумать многие христианские теологи, это чувство возникло не из-за утверждения Павла об Иисусе как Мессии. Не в этом заключается суть скандала… Если бы Павел ограничился тем, что объявил о приходе Мессии в лице Иисуса из Назарета, он бы не оказался в таком конфликте с синагогой, который отметит всю его жизнь. Столкновение произошло потому, что Павел, с одной стороны, в глазах иудеев умалял значение закона Моисеева в самом широком смысле этого слова, а с другой — он проповедовал абсолютное равенство между язычниками и иудеями, что сводило на нет идею избранности народа Израилева».
Отказать евреям в праве быть избранным народом — значит действительно потребовать от них слишком многого. И лучшее доказательство этому мы найдем в событиях вечера того же дня. В то время как иудеи сыпали проклятиями, остальные им возражали: дайте ему сказать! Язычники хотели узнать больше о необыкновенном Иисусе, имя которого пробуждало в них мечты. Языческий пантеон постоянно обогащался новыми богами: почему бы не допустить в него и Христа? Тем более что Он обещал равенство всем.
Отсюда и столкновение интересов, к счастью, ограничившееся только словесной перепалкой. Следовало ли Павлу и Варнаве умерить пыл своих речей? Это не было им свойственно. Присутствие в синагоге в таком количестве язычников давало проповедникам шанс, который нельзя было упустить. Они с дерзновением воззвали к иудеям: «Вам первым надлежало быть проповедану слову Божию…» Но взрыв негодования заставил их продолжить вполне предсказуемо: «…но как вы отвергаете его и сами себя делаете недостойными вечной жизни, то вот, мы обращаемся к язычникам». Потрясенные этими словами иудеи умолкли. Теперь Павел и Варнава, уступая слово друг другу, говорили именно для язычников: «Ибо так заповедал нам Господь: Я положил Тебя во свет язычникам, чтобы Ты был во спасение до края земли. Язычники, слыша это, радовались и прославляли слово Господне, и уверовали все, которые были предуставлены к вечной жизни» (Деян 13:47–48).
Неужели все? Лука вновь позволяет себе увлечься собственным энтузиазмом. То, что и в этот день, и в следующие дни были обращенные, вполне
Но мы должны признать: успех был велик, поскольку Павел в Послании к галатам пишет, что сумел убедить язычников, которые жили, «не знав Бога», и служили богам, «которые в существе не боги» (Гал 4:8). Таким образом, речь идет о жителях Анатолии, сохранявших верность древним культам, поклонявшихся богу Мену, излечивающему все живое, Сабазию, воскресшему из мертвых, и всаднику-привидению, обещавшему бессмертие.
Где еще нашлась бы такая благодатная почва для сеяния новой веры, как не в этой оригинальной мифологии с ее поклонением богам-спасителям, а может, и одному богу?
Чтобы добраться до хорошо охраняемых руин Антиохии Писидийской, мы проехали через городок Ялвак. Первое, на что обратили внимание, — акведук. Его бесчисленные арки, изгибаясь, уходят вдаль к горам. Вокруг по полям разбросаны аккуратные холмики, под которыми скрываются руины, пока еще не раскопанные. Приходится карабкаться по крутому склону, чтобы попасть в древний город через монументальные ворота, от которых осталось лишь несколько пилонов. Через них выходишь на площадь, затем на улицу, названную в честь Тиберия. Слева длинная мощеная дорога поднимается вверх к полукруглому театру, построенному во II веке до н. э., следовательно, Павел мог этот театр видеть. Тут нас поджидает сюрприз: оказывается, улица уходит в тоннель под трибунами театра. Я поднялся на одну из самых высоких трибун и попытался увидеть под заросшим травой пространством, простиравшимся у моих ног, кварталы древнего города. Неужели та синагога, где все и началось, скрывается под этой рыжеватой землей? Пока из плена земли освободили лишь римские бани. В то утро было солнечно и жарко, и единственный рабочий в красной строительной каске что-то делал среди камней.
Павел и Варнава настойчиво продолжали проповедовать, и гнев иудеев достиг апогея. Особенно неистовствовали женщины. Они засыпали жалобами местные власти. В других случаях римляне не стали бы вмешиваться в подобного рода споры. Но иудейские женщины, громко протестовавшие против проповедей, принадлежали к лучшим семьям города. И они были богаты. Ничего другого не оставалось, как использовать власть: приезжих изгнали из города. «Они же, отрясши на них прах от ног своих, пошли в Иконию. А ученики исполнялись радости и Духа Святаго» (Деян 13:51–52).
Кто знал бы сегодня о галатах, не будь обширного письма, адресованного им Павлом? Речь идет о кельтском племени, пришедшем с Балкан в III веке до н. э. и поселившемся на засушливых нагорьях Анатолии. После битвы при Филиппах галатский царь Аминта получил от Антония в управление Писидию, затем Галатию, часть Ликаонии и Памфилии. Позднее Август подтвердил права царя галатов на эту обширную область. К концу царствования Августа (25 год до н. э.) римляне просто-напросто захватили весь регион, превратив его в римскую провинцию. Зачем препоручать управление союзникам, если можно править самим?
Добраться до Икония (сегодня это город Конья) на машине легко: сто восемьдесят километров пути, из них тридцать по горам. Но пешком? Павел и Варнава шли по ущельям, где черные скалы причудливой формы способны навести ужас на путника. У каждого поворота дороги их могли подстерегать разбойники. Деревень вдоль дороги, где находили тогда убежище путники, сейчас уже нет.
Можно представить, как они облегченно вздохнули, выйдя на мощеную дорогу. Едва закрепившись в Азии, Рим дотянул и досюда замечательную сеть дорог, которая уже покрывала Европу и являлась символом римского могущества. Вначале дороги строили в военных целях: нужно было обеспечить быстрое продвижение легионов. В 6 году до н. э. Август приказал начать строительство дорог на территории современной Турции. Инженеры принялись за работу и проложили дороги от Антиохии Писидийской: одна шла на восток, пересекала долины и горные хребты, проходила через Султан-Даг, достигая сквозь узкое ущелье Икония; вторая тянулась на северо-восток, в Каппадокию. В честь Августа обе дороги назвали Via Sebaste:греческое слово Sebastos [25] соответствовало латинскому Augustus.
25
Священный, почитаемый ( гр.).