Апостолы Революции. Книга вторая. Химеры
Шрифт:
И тут Робеспьер понял, зачем Сен-Жюст позвал его ужинать: ему было нужно согласие коллеги присмотреть за Бюро, чтобы оно не попало под влияние других членов Комитета.
– Ты бросаешь едва начатое дело, Антуан, – осуждающе заметил Неподкупный.
– Не бросаю, а лишь временно оставляю в надежных руках. Через месяц я вернусь с победой, и тогда…
– Северная армия безнадежна. Понадобится не меньше полугода, чтобы сделать из нее победоносное войско. Ты не сотворишь чуда, Антуан.
– Увидим, – улыбнулся Сен-Жюст.
– Полагаю,
– Непременно.
– У него жена должна родить через месяц-полтора,– напомнил Робеспьер. – Не уверен, что он захочет ехать.
– Еще как захочет! – бодро пообещал Сен-Жюст. – Мы управимся к появлению ребенка.
Не обращая внимания на скептическое покачивание головой собеседника, он поднялся, жестом подозвал официанта, расплатился и попрощался.
Вернувшись в особняк Обер, Сен-Жюст переоделся в домашний халат и настежь распахнул окно в гостиной, впуская ночную прохладу. Он дернул за шнурок, проведенный в комнаты прислуги, чтобы попросить Жана наполнить ванну, и через пару минут тот, действительно, появился на пороге его квартиры. Но не один. Рядом с ним стоял Бертран Барер.
– Рад, что застал тебя, – с нервической веселостью проговорил депутат, шагнув в прихожую.
– Что случилось? – настороженно спросил Сен-Жюст и жестом отпустил Жана.
– Ничего не случилось, – успокоительно проговорил Барер. – Я собирался поговорить с тобой о том, что… о решении, которое Комитет принял… о твоей миссии…
Сен-Жюст никогда раньше не видел Барера таким. Его всегда уверенный тон, твердый голос человека, знающего, что и кому следует говорить, не совершающего промахов и гарантированного от ошибок, уступил место нерешительности.
– Да у тебя настоящие хоромы! – Барер оглядывался по сторонам в гостиной, освещенной двумя канделябрами с четырьмя свечами, стоявшими у каминного зеркала, отчего восемь свечей превратились в шестнадцать.
– Квартира хорошая, – согласился Сен-Жюст. – Но у меня совершенно не было времени тут устроиться.
– Боюсь, армейская миссия тебе в этом не поможет, – улыбнулся Барер.
Сен-Жюст неопределенно кивнул. Неловкость, которую испытывал собеседник, передалась ему. Он вышел в кабинет, где оставил початую бутылку бургундского, довольно посредственного, и вернулся с двумя пустыми бокалами, которые и наполнил, надеясь, что вино развяжет им языки. Барер принял бокал, сделал несколько мелких глотков и ослабил галстук.
– Так о чем ты хотел поговорить, Бертран? – спросил Сен-Жюст, усаживаясь в кресло и жестом приглашая гостя последовать его примеру.
– Очень хорошо, что ты едешь на Север, – начал Барер, не спуская глаз с бокала, который механически крутил в руке. – Уверен, тебе удастся поправить наши дела на этом участке фронта.
– Польщен доверием, – откликнулся Сен-Жюст, и Бареру показалось, что он услышал иронию в его голосе.
– Я пришел сказать, что готов поддержать любую твою инициативу по мобилизации армии
Сен-Жюст, впрочем, в этом напоминании не нуждался. Он коротко кивнул, но от благодарности воздержался. Его настороженность все усиливалась. Зачем Барер явился к нему? Такой человек, как бессменный член Комитета общественного спасения, единственный, кто остался там с самого первого дня его основания, когда в Комитете еще заправлял Дантон, не пришел бы к коллеге посреди ночи лишь затем, чтобы пообещать ему свою поддержку. Бареру явно что-то нужно, что-то, в чем он не желает признаваться открыто.
– Думаю, наши интересы совпадают, – продолжал Барер, выдержав паузу. – Скорая победа, окончание войны и возвращение к нормальной форме управления, не так ли?
Сен-Жюст осторожно кивнул. К чему он клонит?
– Ты думал над тем, что последует за этим, Антуан?
– За чем – за этим? – Сен-Жюст сделал вид, что не понимает, о чем говорит Барер. Нечего юлить, пусть выкладывает все начистоту!
Барер пристально посмотрел на сидящего напротив коллегу. Играть с ним вздумал? Ну что ж, поиграем, решил он.
– За отказом от чрезвычайного правления.
Сен-Жюст небрежно передернул плечами.
– Признаться, у меня не было времени думать об этом, – проговорил он.
– Да, разумеется, – Барер изобразил понимание. – Ты был занят Бюро полиции. Жаль, что тебе придется временно оставить работу в Бюро. Но армия нуждается в…
– Знаю-знаю, – поспешно перебил его Сен-Жюст, не желая в очередной раз выслушивать идеологические сентенции Барера. – Бюро будет передано в надежные руки. Об этом можешь не беспокоиться.
Барер помедлил и, осушив бокал, заметил как бы между прочим:
– Я готов подменить тебя в Бюро, Антуан.
Так вот зачем он пришел, догадался Сен-Жюст: за полицейским Бюро! Теперь, когда намерения собеседника стали ему ясны, он почувствовал себя хозяином положения.
– Не хочу обременять тебя дополнительными обязанностями, Бертран, – он принял дружелюбно-заботливый тон. – Ты и без того сутками работаешь в Комитете, не говоря уже о твоей конвентской активности: редкое заседание обходится без твоего выступления!
– Ерунда, – отмахнулся Барер. – Уверен, ты прекрасно подобрал персонал. Достаточно будет лишь ревизировать их отчеты. Это не займет много времени.
– Именно это я и говорил Робеспьеру менее часа назад, когда просил его курировать Бюро в мое отсутствие, – произнес Сен-Жюст с небрежным простодушием, даже как бы извиняясь за то, что не подумал о Барере в качестве временного начальника Бюро.
Пальцы Барера, нервно постукивавшие по ручке кресла, замерли.
– Ты попросил Робеспьера заняться Бюро? – медленно переспросил он. – Он же практически не появляется в Комитете в последнее время!