Аппарат смерти
Шрифт:
— К вашим услугам.
— И, пожалуйста, чтоб снег не падал!
— Слушаю!
Едва исчез с экрана кабинет директора метеорологической станции, раздался сигнальный звонок — и на экране выступила огромная аэроторпеда, у волана которой сидела закутанная фигура.
— Честь имею! — заговорила она. — Летчик Громов. Нахожусь со своим «Орлом» за пределами притяжения земли, по пути на Луну. Мой привет детям, которые соберутся завтра вокруг елки. Если полет мой удастся, я привезу им в подарок образчики лунной флоры… Быть может, даже целую елку…
На
Иван Сергеевич отдавал последние распоряжения. В огромном думском зале суетились стальные роботы, одетые в зеленые куртки с блестящими пуговицами и такого же цвета узкие брюки со штрипками, с плоскими форменными бескозырками на голове. Они размещали в вазах последние, только что доставленные цветы, хлопотали у нак-крытых столов, у огромной поставленной в центре елки. Покончив с приготовлениями, каждый из них занял заранее предназначенное ему место, — кто у столов, кто у теле-визифона, кто на богато декорированной флагами и цветами трибуне для почетных гостей. Десять роботов двумя рядами выстроились у главного входа и скромно ждали дальнейших приказаний.
Как только Москву стали окутывать сумерки, на центральной световой станции зажгли искусственное солнце. В городе стало светло, как в самый ясный солнечный день. Надвинувшаяся с востока темная снеговая туча была немедленно рассеяна с помощью особых радиоэлектронов.
Температура медленно повышалась, и уже к пяти часам пополудни термометр показывал всего лишь три градуса ниже нуля. Звезды, которые засверкали было на спокойной глади воздушного океана, испугались света искусственного солнца и нырнули в небесные глубины.
Где-то за высокими и далекими горами притаилась ночь, которая бледнела от злости, видя, как злейший ее враг, свет, занимает ее место.
Коля Горелов собирался лететь вместе с отцом на елку. Он весь дрожал от нетерпения.
— Мы так долго копаемся, что опоздаем! — волновался он.
— Успеем, еще рано! — успокаивал его отец.
— Да, рано! Смотри, вот!
Он нажал у подзеркальника кнопку — и тотчас же на стене выступил освещенный циферблат часов главной обсерватории.
— Видишь, уже три четверти пятого, а начало в пять!
— Не беда! Мы долетим в несколько минут.
Коля уже надел свой летательный пояс. Скоро был готов и отец. Прежде чем вылететь, он проверил, все ли у Коли в порядке.
— Затяни потуже пояс! — сказал он. — И поставь на малую скорость. Нечего пороть горячку! А на какую высоту ты поставил?
— На двести метров.
— Не к чему так высоко забираться! Поставь на 75.
— Этак еще за крыши цепляться будешь! — ворчал Коля, но подчинился.
Еще через минуту оба вышли на просторный балкон, служивший в то же время аэростанцией.
— Раз, два, три! — скомандовал отец. — Летим! Держись рядом со мной!
Оба нажали кнопки на своих летательных поясах — и в то же мгновение отделились
Впереди и позади их, над ними и под ними летели, точно гигантские птицы со сложенными крыльями, взрослые и дети. Большинство держалось на одной приблизительно высоте, так что летающие часто почти касались друг друга. Воздух оглашался возгласами: «Правей! Левей!» Знакомые обменивались приветствиями, махали друг другу шляпами, платками. Увидев летевшую впереди компанию одноклассников, которая издавала такие воинственные крики, точно собиралась в атаку на невидимого врага, Коля стал так неистово размахивать фуражкой, что уронил ее, и она упала на какую то крышу.
Он то и дело узнавали знакомых:
— Папа, смотри, Петя Малинин! Направо… А внизу, метров тридцать под нами, Маша Сивцова. Летит, как курица! Еще на проводах повиснет… А вот и Васильев Женя… Впереди. Видишь? Папочка, можно мне догнать его?
— Ну уж Бог с тобой, догоняй!
Коля нажал на своем поясе еще какую-то кнопку — и в несколько секунд опередил отца на добрую полусотню метров.
— Васильев! — неистово кричал он, приложив руки рупором ко рту. — Держись! Лечу на тебя!
Скоро оба мальчика летели рядом.
Отец догнал Колю только уж над думским аэродромом, над которым, словно стая грачей над полем, носились сотни детей и взрослых.
Распорядители с помощью роботов регулировали спуск.
Описав для форсу совершенно не входившую в программу восьмерку, Коля плавно спустился рядом с отцом на усыпанный гравием помост аэродрома.
Перед входом в зал роботы отбирали у гостей летательные пояса. Один из них все время выкрикивал:
— Кто пронесет в зал запасной пояс, лишен будет подарков! Запрещено подниматься в зале на воздух!
С помощью особого изолятора, думский зал оставался вне действия искусственного солнца.
Купол изображал ночное небо. Бледным, голубоватым светом светила луна, мерцали, таинственно подмигивая, звезды разных величии.
Дети возбужденно выкрикивали названия звезд и созвездий.
— Венера! Марс! Меркурий! Сириус! Большая Медведица!
Находившийся в зале директор главной обсерватории, в ожидании, пока зажгут елку, стал рассказывать детям о чудесах неба, о жизни далеких миров, этих таинственных кораблей, плывущих по океану Вечности.
— Вселенная для нас все еще остается загадкой, — говорил он своей жадно слушавшей аудитории. — Но мы все же сделали в этой области крупные успехи, и скоро, быть может, осуществится наша заветная мечта о полете на Марс. Правда, пробные полеты на аэроторпеде профессора Брауна цели далеко еще не достигли, но они показали, что она вполне пригодна для полетов в безвоздушном пространстве. И я твердо убежден, что раньше или позже люди все же попадут на Марс. Это будет первый этап на великом пути в необъятный Божий мир….