Апраксин двор
Шрифт:
— Что ж… В таком случае — мне тоже понадобится ваша помощь. — Я чуть понизил голос. — И если уж вы в прошлый раз не спешили отвечать на вопросы — то теперь самое время. Для начала я хотел бы услышать имена тех, кто может желать зла вам или отцу.
— Их будет слишком много, — вздохнула Вяземская. — Но если это действительно так нужно…
Список действительно оказался изрядным, и около дюжины фамилий показались знакомыми — я определенно слышал их в своем родном мире, и слышал вместе с титулами. В число недругов попал и князь Юсупов — тот самый, женой которого едва
И одна из змей научилась жалить исподтишка.
— Благодарю, ваше сиятельство. Думаю, на сегодня мне уж точно хватит пищи для размышлений. — Я огляделся по сторонам. — А теперь — не могли бы вы помочь отыскать мои брюки?..
Глава 25
Внизу меня ждала немая сцена. С все теми же декорациями и действующими лицами — хоть и располагались они теперь немного по-другому. На кухонном столе уже успели расстелить новую белоснежную скатерть, саквояж с инструментами и окровавленные полотенца исчезли, пол начисто вытерли, и ничего больше не напоминало об импровизированной операции.
Фурсов переместился на диван и сидел там с чашкой в руках — сонный, растрепанный, бледный и с огромными синими кругами под глазами. В рубашке с чужого плеча, которая так и норовила расползтись по швам на богатырских плечах, зато живой и как будто даже относительно здоровый — раз уж успел умять пару бутербродов и затребовать кофе.
Будто и не лежал при смерти каких-то пять-шесть часов назад.
Горничные и бабуся, видимо, уже ушли заниматься своими делами, а вот старикашка-дворецкий так и остался на боевом посту: тоже устроился на диване и вид имел лихой, взъерошенный и в высшей степени обалдевший. За годы службы он наверняка успел повидать всякое и хранил великое множество тайн рода Вяземских, но такое…
Нет, такое здесь раньше, пожалуй, не случалось. Видимо, поэтому бедняга и краснел, как рак, и изо всех сил пытался не встретиться со мной взглядом.
Петропавловский мирно дремал в кресле напротив, но стоило мне шагнуть в гостиную — тут же открыл глаза.
— Долго тебя… не было, — ухмыльнулся он. — Мы уж думали — не вернешься. Останешься тут жить с…
— Гусары, молчать. — Я подхватил с вешалки куртку. — Отставить кофе и чаи. Пойдем… Константин, не будете ли вы любезны проводить нас?
— С превеликим удовольствием, судари.
Ядом в голосе дворецкого можно было убить слона. Вряд ли он сильно выделывался, пока я… скажем так, оставался наверху с Вяземской — однако конец нашего визита не мог его не обрадовать. Не знаю, к чему конкретно в таких случаях обязывали должность и этикет, но вредный старикашка разве что не вытолкал нас за дверь, а потом еще и хлопнул ею так, что распугал голубей, уже успевших загадить машине Кудеярова всю крышу.
В общем, из особняка мы, можно сказать, сбежали. Не то, чтобы с позором, но уж точно весьма поспешно. Ситуация вышла, мягко говоря, неловкая, и даже сейчас, на улице я бы предпочел отмолчаться. Но не вышло:
— Ну ты даешь брат! — выдохнул он, разворачиваясь на пятках. — Настоящую княжну…
— А ну цыц! — Я погрозил пальцем и на всякий случай даже оглянулся, выискивая в окнах на втором этаже сердитый взгляд. — Нечего тут… Молчи!
— Да как тут молчать?! — Петропавловский демонстративно зажал себе рот ладонями — но тут же снова принялся шипеть на всю улицу: — Как это ты так, Вовка? Ну она же титулованная, из князей, а ты мало того, что к ней вломился этим охламоном на руках, так еще и саму… любовь-морковь!
— Я тебе дам — морковь! — буркнул я. — Поехали уже.
— Да погоди ты… Расскажи хоть — чего там было? Это ж натуральная княжна — красивая, ладная, как куколка, воспитанная. Не то, что обычные девки. От нее, небось, и пахнет иначе — парфюмами французскими, или еще чем… — Петропавловский картинно втянул носом воздух. — Жуть как интересно — вдруг где чего у благородных иначе устроено… И как ты так ее захомутал? Скажи кому — не поверят!
— Вот ты и не говори. — Я без особого успеха попытался вырваться из крепкой хватки — и только протащил товарища пару шагов. — Да и не было, считай, ничего.
— Ага. Рассказывай, — подал голос до этого молчавший Фурсов. — От вашего «ничего» потолок ходуном ходил.
Мда. Неужели все действительно было настолько?.. Впрочем, ничего удивительного: под действием звериных сил ее сиятельство оказалась весьма темпераментной особой — и весьма… скажем так, громкой.
— Так, ну ладно. Хватит уже! — не выдержал я. — Полезайте в машину и пулей в «Медвежий угол» к Кудеярову. Расскажете, чего и почем… Только про княжну — ни слова, или языки пообрываю!
— Так точно, ваше превосходительство, — Петропавловский разочарованно вздохнул. — А ты сам-то куда собрался. Обратно за добавкой?
— Да если бы, — буркнул я. — У меня тут… встреча.
Похоже, кто-то — к примеру, тот же дворецкий — втихаря добрался до телефона и позвонил на Почтамтскую. Или его преподобие капеллан решил лично навестить Вяземскую и справиться о здоровье отца. А может, просто приглядывал за мной куда тщательнее, чем я думал.
Но уж чего здесь точно не могло быть, так это случайности или совпадения. И черная машина, которая как раз сворачивала на аллею с Каменноостровского, оказалась здесь не просто так. Дельвиг мог прислать за мной Захара по какому-нибудь срочному делу… нет, приехал сам — я почувствовал, как эфир подрагивает от присутствия сильного Владеющего.
Пришлось идти здороваться.
— Садись. Прокатимся.
Его преподобие, как и всегда, перешел сразу к делу. И я не стал ни спорить, ни даже задавать вопросов: в конце концов, перспектива выслушивать вопросы и болтовню товарищей мне сейчас казалась даже хуже очередного приключения, в которое я мог впутаться по милости Ордена Святого Георгия и его полномочного представителя.
— Доброе утро, гимназист. — Дельвиг вывернул руль, скосился на меня — и вдруг заулыбался. — Хорошо провел время?