Априори Life
Шрифт:
Дожди зарядили с новой силой. Осень. Это просто осень. Как же не хотелось, чтобы она наступила в душе. Но она пробиралась, и туда пробиралась.
Снова безнадежно опаздывая, я пыталась выудить из скопившегося бардака платяного шкафа хоть что-то походящее на деловой внешний вид. Костюм после субботней традиции был испорчен безбожно, и в возможность его восстановления я верила все меньше. Стягивая с вешалки мятую рубашку, которая, конечно же, повлекла за собой все остальное, висящее под, я больно запнулась босыми пальцами о замшевый сапог, непонятно откуда оказавшийся посреди моей комнаты. Смачно выругавшись, так, по-нашему, по-доступному, я, дотягивая чулок, метнулась за гладильной
Все на мгновенье зависло на паузе и через секунду запустилось вновь, но уже в каком-то ином своем темпе.
Печатные строчки в узком окошке дисплея: «Вторник в 20:30, ул. Октябрьская, д. 2. Попробуем темноту на вкус?»
Стоит ли упоминать, что это был все тот же неизвестный номер?
Я не понимала, куда собираюсь. Легкий макияж, любимое платье, пара привычных аксессуаров и клатч. Мой самый удобный, лаковый. И такой же плащ из тонкого материала, больше несущий на себе роль элемента стиля, нежели утепленного варианта одежды.
Все мои «балбесы» были переведены в режим автономного существования и, обязуясь провести все встречи без сучка и задоринки, договорились выйти на связь после десяти вечера. Не все, конечно. Да всех и не надо.
Я поймала попутку. В желающих подвести за энную сумму дефицита никогда не было. Я прыгнула в старенький «Форд» кирпичного цвета на заднее сидение. В последнее время именно сзади и именно справа меня прельщали потрепанные дороги мегаполиса.
Уже стемнело. Быстро стало темнеть. Декабрь как-то резко овладел природой, придав ей больше серости, опустив на людей тяжесть небес и холодные капли вместо положенных уже бодрящих морозов. Пелена задумчивости вуалью накрыла блуждающие мысли. Я всматривалась в проезжающие мимо авто с куда-то спешащими пассажирами, вечно спешащими, вечно куда-то. Куда только? Туда, где ждут. А ждут ли? И куда, собственно, спешу я? На встречу с неизвестным, елки-палки…
Я улыбнулась собственному сарказму. Да уж…
Это же точно с такой же вероятностью мог быть чей-то прикол. Просто милая шутка. Глупая, но определенно для кого-то смешная. Потому что всегда, когда кому-то хорошо, найдется тот, кому от этого будет плохо. Мне же просто хотелось жить сегодняшним моментом и выпивать его до конца. Вот и ехала я непонятно куда, непонятно зачем, прихватив с собой еще и авоську с сомнениями. Как же они могут иногда изводить и выматывать…
Но на этот раз нервозности, как ни странно, не было. Было лишь спокойствие и внутреннее легкое напряжение, больше характеризуемое собранностью и ожиданием. Да или нет. Нет или да. И единственный способ это проверить находился уже в десяти минутах езды от пункта назначения.
Вы когда-нибудь ступали в темноту с закрытыми глазами, не имея ни малейшего предположения, что там и как? Когда в голове пульсирует страх неизвестности и самобичевание по поводу не купленного по дороге фонарика. Так вот, я чувствовала нечто подобное, когда стояла перед затемненными дверьми ресторана. Стояла и не решалась войти. И не потому, что стеснялась, потому
Я, наверное, так и не пересекла бы порог, если бы не открывшаяся изнутри дверь. Вышедшая парочка недвусмысленно на меня посмотрела, а улыбчивый хостес, как я и предполагала, любезно предложил мне войти. И я вошла.
«Чтоб ты сдохла, трусиха!» – выругалась я на себя в сердцах и, не дожидаясь обходительности, начала стягивать с плеч плащ. Получилось все очень дергано, потому что на нервах, черт возьми! Ну и хрен с ним! Шаг уже сделан, и отступать больше некуда – позади недоумевающий гардеробщик и отсутствие номерка. Откинув взлахмоченные пряди волос со лба, я переступила порог в фойе ресторана.
Вам, конечно же, хочется знать и как можно скорее, что там было и было ли вообще. Только я не знаю, что вам сказать. Не знаю. Просто не могу, потому что подобной бури эмоций у меня давно уже не было. Я стояла, чувствуя, как внутри набухает какая-то гремучая смесь, неизвестная и потому опасная, как назревает взрыв мощностью не менее тысячи граммов в тротиловом эквиваленте как минимум. Но это все было только внутри, а снаружи – лишь мягкая полуулыбка. В ответ на пустоту.
Я стояла как вкопанная и смотрела в пустой зал. Нет, люди там, конечно же, были: одна парочка сидела у окна, видимо, только начиная свой романтический ужин, другая где-то за полупрозрачной ширмой расположилась на мягких диванчиках, кто-то невозмутимо потягивал кальян, кто-то лениво копался в ноутбуке, кто-то о чем-то оживленно беседовал. Другими словами, все были заняты своими ежеминутными делами, но никто из них точно не ждал меня…
Я так бы и простояла, как дура, если бы наблюдавший за мной все это время менеджер зала не проявил инициативу и не спросил наконец: «Девушка, это именно вас, вероятно, ожидают. Пройдемте со мной».
Мы спустились на два пролета вниз в еще более затемненное помещение, и я присела на широкий диван, пока сопровождающий объяснял моменты поведения в темноте основного зала. Я честно пыталась слушать, только мысли сбивались, и перекрученный, видимо, при надевании чулок сильно сдавливал ногу. Я чувствовала себя школьницей на первом свидание в убийственной смеси смущения и ликования. До тех пор пока меня не пригласили к черной дыре входа. Все металлические и так или иначе светящиеся предметы пришлось сдать в специальные ячейки хранения. Телефон ушел туда же. Вообще отлично!
Официант не заставил себя долго ждать – он появился из плотной черной ширмы в темных очках и наушнике. Он объяснил элементарные действия при входе и посадке, а также некоторые мелкие нюансы, затем просто повернулся спиной и попросил, встав четко за ним, положить руку ему на плечо. Я так и сделала. Это и был тот самый момент, когда отступать было уже некуда.
Мы вошли. Темнота. Кромешная темнота. Сначала она пугает. Ты чувствуешь, как учащается дыхание, как потеют ладони и как сердце колотится где-то в висках. Как трясущимися руками нащупываешь стул, кажется, деревянный с довольно высокой спинкой, чтобы согнуть наконец ватные ноги, успевшие затечь за какие-то считаные минуты. Затем начинаешь прислушиваться к ней, будто знакомиться, ощупывать привычные предметы обихода, с которыми сталкиваешься ежедневно, не придавая им никакого значения, – контуры чашек, изгибы широких блюд и прохладу столовых приборов. Их образы будто фрагментами вспыхивают в голове и тут же гаснут, сменяясь новыми картинками. А где-то изнутри прорывался неописуемый детский восторг, как будто ты заново учишься чувствовать.