Арабо-израильские войны
Шрифт:
Никаких извинений за содеянное арабская сторона не принесла.
И вот на этом фоне, когда еще вовсю шла операция «Нахсон», а обе стороны с разрывом в три дня совершили свои злодеяния — евреи в Деир Яссине, а арабы на Хадасса-Роуд, — открылась очередная конференция Лиги арабских стран в Каире. Как и на декабрьской конференции, центральным вопросом в повестке дня оставался палестинский, а момент был действительно поворотным.
Первоначальные успехи «герильи» (т. е. партизанской войны против евреев) были сведены на нет их мастерски реализованной операцией «Нахсон». Путь на Иерусалим был открыт, а самый талантливый и опасный для иудеев палестинский военачальник был убит. Хотя кроме Кастеля так и не удалось овладеть другими «бандитскими»
Вывод напрашивался сам собой: с провалом герильи только комбинированная атака регулярных арабких армий могла развернуть ситуацию. Это означало одно: объявление тотальной войны еврейским поселенцам в Палестине. Все присутствующие арабские руководители были людьми умеренными, если не сказать консервативными. Даже английские колонизаторы были им ближе, чем уличные экстремистские массы. В приватных беседах между собой они высказывали весьма реалистичные, умеренные и продуманные мысли, но как только оказывались на публике…
Хвастовство и фанфаронство заводило их очень далеко, и они совсем не соразмеряли свою браваду с теми тяжелыми и даже трагическими последствиями, которые могли бы возникнуть (и действительно случились в реальности).
Отвергнув мир, арабы должны были готовиться к войне. А это уже было не так просто. Из 4 миллионов фунтов, которые выделялись на войну, реально поступило лишь 400 000, то есть всего 10 процентов, и это была одна из причин провала кампании закупок оружия. Реально подготовка к войне выразилась пока в составлении одного документа из 15-ти страниц и 3-х карт. Это был план вторжения арабских армий, который в одиночку разработал блестящий штабист, иорданский офицер Васфи Телль. По этому плану наступление должно было развернуться одновременно на трех фронтах. Иракские танки при поддержке войск Сирии, Ливана и добровольцев «генерала» Эль-Каукджи должны были разрубить страну надвое, выйти к Средиземному морю и занять порт Хайфу. Египетская армия, наступая с запада, должна была занять порт Яффа, а затем и сам Тель-Авив. Центральную часть страны должны были оккупировать полки элитного Арабского легиона, при этом всю необходимую помощь ему окажут «Воины джихада», а также марокканцы, алжирцы, саудовцы, — если сумеют прибыть вовремя на место сражения.
План был неплох и при его толковой реализации вполне мог бы стать причиной многодневных кошмаров у Давида Бен-Гуриона и всего израильского руководства.
Много пришлось приложить посредникам сил, чтобы суметь уговорить короля Фарука принять решение вступить в войну. При этом часто повторялся тот тезис, что нельзя позволить его хашемитскому сопернику королю Абдулле узурпировать Эль-Кодс в одиночку.
Наконец-то было объявлено: Египет собирается воевать.
Когда египетский премьер Нукраши вызвал к себе главнокомандующего Хайдар-Пашу, то задал ему один вопрос: «Готова ли армия к битве?» Тот на секунду задумался. Ответить «нет» означало конец всей его военной карьере. Но Хайдар-Паша, несмотря на свою устрашающую внешность, был человеком совсем не того калибра. И поэтому он ответил «да!», добавив для собственного успокоения: «…войны ведь все равно не будет. Будет наш парад на Тель-Авив, который мы возьмем через две недели».
Нукраши-Паша удовлетворенно кивнул головой, ведь приблизительно такого ответа он и ожидал.
Настало время встряхнуть и начать готовить египетское общество к предстоящим сражениям. При этом западные авторы справедливо указывают, что на тот период египтяне и иудеи, граждане Египта, жили бок о бок в полной гармонии, а народ в целом был еще равнодушен к палестинской драме. Поэтому с подачи, как бы мы сейчас сказали, «черных пиарщиков» был изготовлен и на многих столбах в Каире развешан плакат, где над картой Палестины был занесен в волосатой руке окровавленный кинжал с шестиконечной звездой Давида на рукоятке (благо, трагедия Деир Яссина давала неизвестному художнику право изобразить все «как надо»).
Одновременно в канцелярию премьер-министра был вызван молодой, но очень проницательтный журналист ведущей столичной газеты
Иначе египетская армия и не знала бы, по какой дороге ей триумфально маршировать на Тель-Авив. (Отдадим должное этому египетскому офицеру просьба его была очень своевременной, хуже, если бы этот вопрос возник в самый последний момент.)
Итоги апрельской конференции Лиги были широко обнародованы в арабском мире. Твердое обещание вступить в войну и покончить с сионистами гальванизировало действия «Воинов джихада», и в промежутке с 15 до 20 апреля операция «Нахсон» сошла на нет. Кастель наконец-то был оставлен, и к 21 апреля бригада «Харель» была выведена из Баб-эль-Уэда. Она понесла достаточно серьезные потери, особенно в период 3–8 апреля, да и солдаты просто-напросто устали, гоняясь в пешем строю за арабскими снайперами и лазутчиками по горным склонам в секторе Хулда — Латрун — Бейт Джиз — Кирьят Анавим. Ведь вертолетов тогда у них не было, точно так же как и БТР с БРДМами. Но была и еще одна причина для такого решения военного руководства: с грифом Top secret поступили агентурные данные, что англичане планируют вывести свои войска с ряда объектов досрочно. Поэтому резервы потребовались в другом месте.
Три автомобильных конвоя были проведены в Иерусалим, начиная с 6 апреля, четвертый и последний вышел из Кфар Билу утром 20 апреля. В нем насчитывалось почти 300 грузовиков. Его арьергард уже был атакован в обычной манере, 6 грузовиков сожжены, а троих убитых и 30 человек раненых евреи сумели забрать с собой в Иерусалим.
Дов Джозеф лично встречал каждый подходящий конвой, делая записи в своем рабочем блокноте. Итог был следующим: 1800 тонн продовольствия за все четыре конвоя, что составляло всего лишь половину потребности в 3500 тонн, необходимых, чтобы город мог выдержать двухмесячную осаду.
Ночью 21 апреля он еще продолжал обрабатывать свои записи, а в это время арабы под наблюдением Эмиля Гори вновь начали громоздить громадные валуны поперек автомобильной дороги.
Иерусалим вновь был в осаде.
Вторая половина апреля стала свидетелем массового исхода арабов со своих земель. В соседних арабских странах образовалась проблема лагерей палестинских беженцев. Многие из них существуют уже 50 с лишним лет, и в них уже выросло третье поколение изгнанников с родной земли. Все происходившее стало предметом оживленной полемики у израильтян и арабов, причем с участием посредников и миротворцев ООН, мировой прессы и т. д.
На тот момент многие палестинцы были убеждены, что только присутствие британских войск удерживает евреев от тотальной атаки на их владения, и поэтому лучше убраться оттуда, пока еще есть время. Решающее воздействие оказал действительно трагический эпизод с резней мирных жителей в деревне Деир Яссин (хотя израильская сторона продолжала утверждать, что это было непреднамеренное, случайное стечение обстоятельств, и даже принесла свои извинения).
В первую очередь стали уезжать влиятельные уважаемые лица. Дело кончилось тем, что накануне 14 мая в самом Иерусалиме осталось только два действующих члена Высшего арабского комитета. Это были два почтенных старца, люди безусловно мужественные, но бессильные.