Арабские скакуны
Шрифт:
– Имел.
Он заглянул в блокнот, постучал себя карандашиком по дужке очков.
– А откуда появился тот американец, который женился на его матери и вывез ее, уже беременную? Это же не ваш приятель?
– Мы познакомились в компании. Он был физиком, работал по обмену...
– И у них возникли э-э-э... отношения. Она знала, что беременна?
– Нет, мы расстались примерно через неделю после нашей первой ночи.
– Первой и последней?
– Были еще две.
– Примерно через неделю... А точнее?
– Через пять дней...
– Извините еще раз за бестактность, но какова причина?
– Не знаю. Она утром оделась, накрасилась. Я еще лежал в кровати и слышал, как она положила в сумочку свою зубную щетку и косметичку. Она ничего не сказала, но я уже знал, что вечером она не придет.
– И она не пришла?
– Не пришла...
– Так почему вы думаете, что вы отец бога?
У меня даже дыхание перехватило. Вот и говори с людьми! А потом я понял, что он специально задал такой идиотский вопрос: фотограф выдал ещё одну серию и начал менять объектив.
– Я этого не говорил. Этого не утверждал. Его мать позвонила и просто сказала, что я его отец, а женщины это знают всегда. Точнее - чувствуют.
– Всегда?
– За исключением тех случаев, когда они находились в невменяемом состоянии. Или...
– Не будем углубляться, не будем. Хорошо, вы просто отец некоего человека, объявленного богом. Вы в курсе, что на имущество и счета его организации, которую некоторые называют церковью, в США наложен арест?
– Что-то слышал об этом.
– Вы знаете примерную стоимость имущества и сколько примерно на счетах?
– Нет.
– Сказать?
– А откуда знаетете вы?
– Передали, по радио. Из Интернета.
– Ну?
– Несколько миллиардов долларов. Миллиардов долларов. Миллиардов. Долларов.
– Ну и что?
– пока фотограф оставался без работы, но только пока.
– Средствами, по завещанию, должен распоряжаться отец. Только отец.
– Распоряжаться? Что значит в данном случае распоряжаться?
Спецкор посмотрел на меня со снисхождением.
– Распоряжаться и значит распоряжаться. Если арест будет снят, а снимут его в том случае, если будут выплачены налоги и штраф за прежние неуплаты, то отец убитого, с позволения сказать, бога станет миллиардером. И может распоряжаться собственностью и тратить деньги по своему усмотрению. На что угодно, хоть на мороженое...
– А есть препятствия к уплате налога и штрафов?
– я еще держался.
– Шарики-то закрутились, правда?
– спецкор хохотнул.
– Я не знаю всех деталей, но, кажется, препятствий два. Первое - его мать, которая по завещанию до погребения тела распоряжается делами организации. Она отказывается платить из принципа, так как считает налоги в этом случае незаконными. А второе препятствие в том, что отцовство еще надо доказать.
– Как? Анализом ДНК?
– Да, но не это главное. Решение об отцовстве должно быть подтверждено в суде.
– В каком?
– Там, у них, в американском суде присяжных, в каком-то из штатов...
– А если с отцом что-нибудь случится? Кто наследует отцу?
– фотограф нажал на спуск, просто так, только для оправдания установки нового объектива.
Спецкор поджал губы.
– Об этом по радио не сообщали, - сказал он и поднялся.
– Уже?
– спросил я.
– Да, я и так был навязчив. Если позволите, я вам еще позвоню. Если мне
– Пожалуйста, звоните...
Он двинулся к двери.
– Постойте!
– крикнул я.
– Вы забыли диктофон!
Он вернулся и диктофон забрал. У двери, в прихожей, обернулся.
– Все происходило в этой квартире?
– спросил он.
– Нет, в другой, но вон на том диване...
– Позвольте взглянуть?
– Пожалуйста...
Он подошел к моему дивану-ветерану, кулаком попробовал упругость подушки.
– Раскладывается?
– спецкор выпрямился и поправил очки.
– Раскладывается... Вот тут надо потянуть на себя, потом тут надавить...
– У меня был такой же, - сказал спецкор, - давно. Я свой выкинул.
Из-за его спины появился фотограф, сипло попросил меня опуститься на диван, сесть, расслабиться. Я сел, закинул ногу на ногу. Фотограф нажал на спуск. Не дожидаясь, пока он закончит новую серию, я поднялся, прошел в прихожую, открыл дверь. Спецкор быстро, на ходу, сунул мне руку и исчез. Фотограф вытек следом за ним. Я закрыл дверь и тщательно запер все замки.
Миллиарды долларов. Это были уже не деньги. Не богатство. Это было такое восполнение нехватки, что понять, осознать его просто невозможно. Я размышлял об этом, когда долго и шумно мочился. Ощущение было таким, будто я выпил много пива. Потом зашел в ванную. Там, вся в ошметках высыхающей пены лежала какая-то загорелая, жилистая женщина с отвисшими грудями, с бритым лобком. Окурок размокшей сигареты медленно полз по ее щеке. Женщина вздрагивала во сне, бормотала, скребла эмаль ногтями.
– Катя!
– тихо-тихо произнес я.
– Катя, проснись!
– На колени, сука, на колени...
– во сне, но отчетливо произнесла Катька.
– Я тебе, сука, покажу пидараску, я тебе все покажу!
– Катя! Катя! Проснись...
Таржура
...Рассказывают, что эта порода отличается самыми необычными повадками и особенностями. Так, один воин, владевший скакуном таржура, ведя его в поводу в поисках брода, пробирался через заросли вдоль быстрой реки. Воин уже нашел брод, как его в ногу, чуть выше голенища, ужалила змея. Воин скинул сапог, задрал штанину и, почти теряя сознание от боли, собрался ножом вырезать из своей ноги кусок мяса, понимая при этом, что яд уже идет по жилам и скоро смерть закроет его глаза. И тут его скакун наклонился к нему, припал губами к ране и высосал всю ядовитую кровь из тела воина. Причем скакун не срыгнул, а проглотил кровь, и ничего дурного с ним не произошло. Другой же воин выехал на скакуне породы таржура на встречу с рыцарем, который должен был заплатить обговоренный заранее выкуп. Они съехались в поле один на один, люди, сопровождающие рыцаря, и люди, бывшие с воином, остались в отдалении. Рыцарь начал отсчитывать золотые монеты, опуская их одну за другой в кожаный кошелек, и несколько раз намеренно ошибся в счете, причем сам воин ничего не заметил. И тут вдруг таржура схватил губами край кошелька, дернул так, что неповоротливый рыцарь выпустил кошелек из рук и все монеты высыпались на землю. Воину пришлось спешиться и собрать все до единой монеты, а так как, собирая монеты, воин их пересчитал, то ему стало ясно, что его скакун таржура прекрасно владеет искусством счета и блюдет интересы своего хозяина...