Арбалетчики в Карфагене
Шрифт:
– Может, так всё-таки и спасти Карфаген в конце концов удастся?
– загорелся Арунтий, оценив потенциальный расклад.
– Вряд ли, досточтимый, - охладил я его, - Богатство Карфагена всегда будет соблазном для Рима, а законный повод найти или организовать нетрудно. Рим уже обзавёлся заморскими провинциями в Испании, так что прецедент создан, и распространить его на все окрестные земли - дело времени. А Африка богата, и от такого куша Рим не откажется.
– Но ты ведь говоришь про новую армию. Она ведь будет лучше старой?
– Лучше той, в которую превратится старая после изгнания Ганнибала. Но против Рима этого недостаточно.
– Даже с вашими военными машинами?
–
– Но какой смысл в таком шаге?
– не понял тесть.
– А чтоб красиво выглядело со стороны - главнокомандующий ведь наблюдает, и надо, чтоб ему понравилось.
– А потери? Ведь при таком шаге не прикроешься даже большим щитом!
– А их уже и не было, этих щитов - ни больших, ни маленьких. Даже панцирей со шлемами уже не было. Зачем, когда их всё равно пробивают пули?
– Но ведь это же значит - гнать солдат на убой! Какой смысл?
– Они изображают механизмы. Все одинаково шагают, с одинаковым оружием, в одинаковой одежде. Их даже парики из пакли носить заставляли, чтоб и волосы были у всех одинаковыми. Военная наука считала солдат механизмами и делала из них механизмы. По ним стреляют, половину уже уложили, но уцелевшие продолжают шагать, как ни в чём не бывало. А за ними - всё новые и новые, одинаковые и одинаково шагающие. А разве могут живые люди выиграть войну у таких механизмов?
– Так ведь какие потери!
– А ничего, простолюдинки ещё нарожают. Европа была перенаселена, и нужно было куда-то девать лишних людей. Вот их и укладывали на полях сражений.
– А если солдаты всё-таки кончались?
– Тогда заключали мир и ждали, пока подрастут новые. Дожидались, набирали, муштровали - и начинали новую войну.
– Гм... Ну и стратеги! Уму непостижимо! И чем всё это кончилось?
– Так и воевали почти два столетия, пока не появилось новое скорострельное оружие. Оно уже успевало убить всех, кто шёл в такую атаку, и такие армии перестали побеждать - солдаты кончались раньше.
– Ну и стратеги!
– повторил потрясённый Арунтий, - Так погоди! Ты ведь не просто так мне об этом рассказал, верно? К чему ты клонишь?
– Рим воюет примерно так же, досточтимый. Не до такой степени, но в целом - с таким же подходом. Легионеры - расходный материал, который незачем беречь. Кончатся римляне - есть ещё прочие латиняне, кончатся они - есть ещё подвластные италики, а Италия многолюдна.
– Ты упомянул о новом скорострельном оружии.
– Такого нам здесь не сделать. Даже дульнозарядного примитива не сделать в больших количествах, да и незачем это.
– Это почему же?
– Всё, что сможем здесь сделать мы - смогут и римляне, если добудут образец. А чем больше нового оружия мы сделаем, тем легче римлянам будет добыть его образец. Зачем же мы будем способствовать перевооружению Рима, досточтимый?
– Так, значит, силой с Римом не справиться и Карфаген всё равно не спасти?
– До выплаты Карфагеном всей суммы контрибуции Рим не тронет его, если не увидит в нём новой угрозы. Если суметь обезопасить страну от Нумидии, не пугая при этом Рим - жизнь в течение всего этого времени будет спокойнее. Кроме того, повысятся шансы перейти под власть Рима мирно - без войны, разрушений и обращения населения в рабство. С друзьями ведь не обращаются так, как с врагами.
– Понял. А в Испании нельзя сделать так же?
– Боюсь, что уже поздновато - страна уже объявлена римской провинцией и управляется римскими наместниками. Но попробовать что-то вроде этого можно. Например, когда начнётся большая война с кельтиберами - это будет уже после консульства Катона - римлянам придётся тяжело, и они будут рады любой помощи. Вот в этот момент можно будет попробовать предложить им сделать боевого хомяка из турдетан Бетики. Сам претор, конечно, ничего не решит, но он римский сенат запросит, а там могут и согласиться, если решат, что дело стоящее.
– А как быть с римскими поборами?
– Законные терпеть, а на незаконные сразу жаловаться в Рим. Сенат вовсе не заинтересован в мятежах из-за лихоимства наместников и чрезмерных злоупотреблений им не спустит. Да и тот же Катон при всех своих заскоках по-своему справедлив. А сопротивление кельтиберов и лузитан послужит римлянам наглядным примером того, до чего ни в коем случае нельзя доводить Бетику.
– Ну, человеческая жадность не имеет пределов, - возразил тесть, - А преторы провинций обычно из сенаторского сословия. Сомневаюсь, чтобы сенат так уж серьёзно наказал своего.
– Казнить не будут, но будет несколько изгнанных с лишением гражданства, - Юлька как-то припомнила у Тита Ливия упоминание о трёх судебных процессах с таким приговором, и все три были против бывших наместников Испании по жалобам населения.
– Единицы из многих! А большинство выкрутится благодаря связям и будет наслаждаться награбленным!
– Ну, какое-то время, досточтимый. Но ведь несчастный случай может приключиться с любым. И с простым гражданином, и с римским всадником, и даже с целым сенатором. Что, если отвертевшийся от судебного приговора лихоимец будет неизменно умирать - среди бела дня, прямо на улицах Рима?
– Такое возможно?
– Отчего же нет?
– я достал новую кремнёвую пистоль, над доводкой которой трудился последние дни.
– Очень громко!
– поморщился Арунтий, - И у меня не так много хороших бойцов, чтобы разменивать их на убитых римских грабителей.
– Взгляни вот сюда, досточтимый, - я показал ему пальцем на кончик ствола.
Мне было чем гордиться. Это в современном мире современными инструментами нарезать крепёжную резьбу - плёвое дело. В этом же пришлось размечать её по толстой нити и пропиливать трёхгранным напильником, и эта работа требовала такой тщательности, что даже Диоклу я её доверить не рискнул. Мне же не нужно, чтобы пуля при выстреле сорвала на хрен глушитель с дула, верно? Поэтому и будущий метчик для нарезки резьбы в гайках, и резьбу на кончике ствола пистоли я припиливал сам, собственноручно. Загребался, конечно, но я ведь свои глаза и пальцы не на помойке нашёл и не на рынке купил. Навинтив глушак на дуло до отказа - пистоль была уже заряжена заранее - я навёл её на указанный тестем очередной горшок, тесть страдальчески скривился и заткнул уши - и не понял юмора, когда дуло задымилось, а горшок разлетелся после негромкого и совершенно непохожего на выстрел хлопка.