Арбалетчики в Карфагене

Безбашенный

Я-то по простоте душевной полагал, что за стручковым перцем, Старому Свету вплоть до Колумба неизвестным, придётся в Америку сплавать, на что я нескоро ещё сподвигнусь, а традиционный чёрный и дорог, и не так остёр, но оказалось - не так всё плохо, ливийский есть, тоже стручковый, и без всякой Америки. Ну, немножко не такой, в семенах у него остроты нет, она только в самих стручках, ну так тем лучше! Стручки мы слопаем, и с удовольствием слопаем, а семена - в землю, хорошего продукта должно быть много! Я ведь и в наше-то время, когда перец - давно уже не дефицит и не предмет роскоши, за что красный перец предпочитал? Именно за большую по сравнению с чёрным остроту.

Как-то раз, в студенческие ещё времена, было дело. Сидим мы за столиком

в студенческой столовке вчетвером - я, мой русский приятель и два наших однокурсника с Кавказа. Ну, у урюков ведь первый вопрос всегда: "Эээ, дарагой, ти кто по нация?" А я ведь казах всего на четверть, а на три четверти - хохол, да ещё и российский хохол, сын "понаехавших", по-хохлятски ещё кое-как, а по-казахски - вообще ни бельмеса. Да только у них ведь свои понятия, у них национальность - строго по отцу, и если моя казахская четверть как раз на прямую отцовскую линию приходится, то и я, стало быть, однозначно казах, а прочие подробности уже никого не гребут. Ну, реально-то всё это, конечно, один хрен понимается и учитывается, но официально - не гребёт. А столовка - обычная, и обстановка в ней - тоже обычная. Стандартная солонка с тремя углублениями - соль, чёрный перец и красный перец. Взяли все по двойной порции пельменей, уселись за столик. Мой русский приятель сыпанул себе чёрного перца совсем чуть-чуть, после него солонкой завладели эти дети гор, сыплют себе побольше, заметно больше, лыбятся и приговаривают:

– Ээээ, русский - желудок слабый! Вот мы, кавказцы! Мы вот так кушаем!

А я жду, как они солонку освободят, да киваю с ухмылочкой. Дождался, завладел и сыплю себе красный перец. Кавказоиды сперва продолжают лыбиться, потом как-то серьёзнее становятся, а я продолжаю перчить, у них уже и морды гордых кавказских лиц вытянулись - ждут, как я буду ЭТО есть. А я ем, с удовольствием ем. Доел, за чай принялся, а они переглядываются и всё глазами хлопают.

– У вас пельмени не остынут?
– спрашиваю. Я ведь и чай свой уже допил, за сигаретами потянулся, а они всё глядят, к своим пельменям так ещё и не притронулись. Потом ещё раз переглянулись и глубокомысленно изрекли:

– Ээээ, это оттого, что ты - казах! Русский так не может!
– вывернулись, гы-гы! Эх, было времечко... тьфу, будет.

Античные бабы, в отличие от наших современных, к порядку сызмальства приучены. Когда мужик ест или чем другим важным занят - под руку ему не звиздят. Вот когда я откинулся и трубкой задымил - другое дело.

– В городе, когда Одноглазого не нашли, сперва слух разнёсся, что его убили или арестовали. Народ на рынке всполошился, хотели уже идти Совет громить, ополченцы вместо охраны порядка сами готовы были к толпе присоединиться - представляешь, что было бы!
– сообщила мне Велия.

– Ты-то, надеюсь, с ними не попёрлась?

– Да что мы, дуры? Мы с Софонибой быстренько закупились всем нужным, даже не торговались - и скорее домой. Мы же понимаем, что если беспорядки какие - лучше их дома переждать. А были такие, что и попёрлись, чтоб самим всё видеть и потом всем рассказывать...

– И кто им доктор? Их счастье, что всё обошлось, а случись заваруха - их бы первых же там по кругу и пустили.

– Да мы знаем. О том, что всё обошлось, нам тут уже соседка рассказала. Уже у самого здания Совета прошёл слух, что Одноглазого видели выезжающим из городских ворот с его собственной охраной, и тогда толпа успокоилась - пошумели, покричали, погрозили Совету кулаками и дубинками и разошлись. Соседка говорит, к войскам он своим выехал. Соберёт армию, подступит к городу и снова порядок наведёт. Опять будете...

– Не будем.

– Нет, я понимаю, что У ВОРОТ вас не будет, а для Ганнибала и его войска они сами откроются, как и в прошлый раз, хи-хи!

– Нет, в этот раз на самом деле не будем. Не подступит Циклоп к городу. И войск поднимать не будет.

– Ты уверен? Ах, да, ты же ЗНАЕШЬ...

– Ага, знаю. Сбежит он теперь в... ну, неважно куда.

– Догадываюсь! Теперь ему дорога только...

– Стоп! Молчок об этом! Надо дать ему время...

Ганнибал бежит туда же, куда мы помогли спровадить и его жену. Там они сядут на заранее

подготовленный корабль и отплывут без лишнего шума. Объявится Одноглазый только в Тире, куда прибыл - ага, ради паломничества. А тайно - ага, чтобы карфагенский народ этим зря не будоражить. А из Тира уже и к Антиоху подастся. Тот не очень-то будет слушать карфагенянина, и римляне его побьют, но это уже не наше дело. Главное - всё будет в основном так, как и в известной нам истории, в которой вместо нас руки Ганнибалу развязал, надо полагать, кто-то другой. И ещё важно то, что с бегством Ганнибала из города инцидент между Римом и Карфагеном исчерпан, и Третья Пуническая состоится лишь в положенное ей время. Ну, пошумели немножко, а в Мегаре даже и постреляли, и мечами чуточку позвенели и кое-кого даже немножко уконтрапупили, но то - в Мегаре. В Старом городе об этом лишь неясные слухи, которые так и останутся ничем не подтверждёнными слухами. Скорее всего, даже расследования официального не будет - мегарские олигархи не любят выносить сор из избы. И это тоже правильно. Большой город - система сложная, и процессы в нём идут нелинейные, а его спокойствие - состояние неустойчивое, требующее некоторых мероприятий для своего поддержания. И там, где с этим не справляются формальные силовые структуры - приходится иногда подключаться и неформальным. Просто никчему об этом знать маленьким простым человечкам. Зачем им зря волноваться и переживать? В Багдаде... тьфу, в Карфагене всё спокойно...

24. Небольшие пертурбации.

– Вы что, издеваться надо мной вздумали, вероломные пуны?!
– бушевал римский посол, возмущённо всплескивая свободной рукой и тряся второй, отчего край его белой сенаторской тоги с широкой пурпурной полосой плясал почти как птичье крыло. На взгляд сенатора, наверное, грозно и величественно, на мой же... гм...

– Отставить смех в строю!
– прошипел я нашим иберийским камрадам, хорошим манерам не слишком обученным и моей сдержанностью не обладавшим, а увиденное воспринявшим точно так же, как и я сам, гы-гы!

– Вы имеете наглость заявлять мне, что в Карфагене всё спокойно?!
– продолжал брызгать слюной римлянин, - Тогда объясните мне, что всё это значит?!

– А что именно, почтеннейший?
– с простодушным видом поинтересовался Бостар, сын Адонибала, до недавних пор молодой командир спейры тяжёлых ливийских пехотинцев, а на днях повышенный до хилиарха, - Разве законный порядок в городе не восстановлен? Разве смутьяны не разогнаны? Разве пострадал хоть кто-то из посольства великого и почитаемого нами Рима? Разве пострадал хоть один римский гражданин? Если пострадало имущество римских граждан - пусть владельцы заявят об этом как положено, в установленном порядке, и ущерб будет возмещён им до последнего медяка!

– Да разве в этом дело, пуниец, как тебя там!

– Бостар, почтеннейший!

– Да какая разница, как тебя там зовут! Как вообще могло случиться подобное в городе, который заявляет о своём дружественном отношении к сенату и народу Рима?! Мало того, что чернь бунтует...

– Люди недовольны, почтеннейший...

– Не смей перебивать меня, пуниец!

– Прости, почтеннейший!

– Ладно, твоё солдатское прошлое оправдывает твои вульгарные манеры, - смягчился от подобного обхождения сенатор, - Но всё-же сенат и народ Рима желают знать, по чьему злому умыслу и чьим недосмотром допущена трагическая гибель уважаемого человека и друга римского народа Гасдрубала... гм...

– Отставить смех в строю!
– снова прошипел я нашим иберам, хоть и самому удержаться было нелегко. Гражданские же карфагеняне, воинской дисциплиной не связанные, кто в кулак прыскал, а кто и открыто похохатывал. Поначалу некоторые, поскольку разговор шёл на греческом, которым в Карфагене владеют далеко не все. Но постепенно то тут, то там кто-то из понимающих греческий переводил на финикийский для остальных, и гоготать начала вся толпа зевак.

– Прекратить!
– грозно рявкнул Бостар, - Очистить площадь!