Арбитражный десант
Шрифт:
– Тебе?!
– Игорь скосился на Дерясинский портрет. Насупился.
– Тоже, гляжу, образовался. В компаньоны набиваешься! И то верно - на подставных убийствах-то так не заработаешь! Да ладно бы - на подставных! Короче! Не о чем мне с тобой, Подлесный, больше говорить. Как говорится, вот Бог, а вот порог. - Да не убивал я Андрея!
– поняв, о чем подумал Кичуй, выкрикнул Подлесный.
– Знаю, что Холина растрезвонила. Но не было меня там. Обозналась! Перекреститься могу! А если по существу дела, так не с чего тебе перед ним виновным себя чувствовать. Он Инку твою,
Выкрикнув это, Подлесный помертвел и расширенными глазами уставился в пространство.
Игорь обернулся. В проеме в домашнем халате стояла жена.
– Раскричались!
– сквозь зубы проговорила Инна.
– Дочь разбудите, кому потом ночью с ней сидеть?
Она уничижительно оглядела подрагивающее лицо ночного визитера. Коротко кивнула мужу:
– Пошли! Поможешь перепеленать.
Она вышла. Кичуй шагнул следом, захлопнул за собой дверь, с силой развернул жену: - Так это правда?!
– Правда, - ровным голосом подтвердила она. Предупреждающе подняла палец, пресекая всплеск эмоций.
– Но сейчас это не важно. Так что ты надумал? Она показала на дверь, за которой остался Подлесный.
– А что я могу надумать?
– поняв, что жена слышала весь разговор, Игорь возмутился.
– Не пойду ж я против Ивана Васильевича.
Как-никак тесть!
– Да? А мы тебе кто?
– Не понял, - растерялся Игорь.
– Вот отныне твоя семья, - Инна кивнула на второй этаж, где спала малышка.
– И о ней ты должен думать.
– Но ты-то знаешь, акции фактически принадлежат твоему отцу.
– А юридически - тебе! И кто сказал, что у нас на них меньше прав?
– Это ты так шутишь?
– Игорь с надеждой вгляделся в жену.
– Или - решила проверить меня на вшивость?
– Отец сам свой путь выбрал. И семью тоже, - непримиримо объявила Инна.
– Я по его милости свою порцию нищеты в юности хлебнула, пока он тут роскошествовал. А мама моя, после того как он ее променял на какую-то студенточку, до сих пор в Ростове копейки считает. Дочери своей такого не пожелаю. И теперь опять здрасте-пожалуйста, заново воспылал. Молодожен!
– процедила она.
– А с милой, как говорится, рай и в шалаше. Вот пусть там и милуются!
– Да не могу я!
– в отчаянии выкрикнул Игорь. Спохватившись, глянул наверх и зашептал.
– Ты понимаешь, что про нас говорить станут, если мы против собственного?...
– Остановишься на полпути, заклюют. И правильно сделают. Добьешься цели - расступятся с поклонами и - зауважают. Подлесный, хоть и подонок, но в этом прав: выигрывает тот, кто идет до конца. Ступай!
– С Подлесным-то под ручку? С убийцей. Как вспомню, что он Андрюшку!.. - Ты ж слышал - не убивал. Так что успокойся. Да и в нем ли дело? - Так он еще и проценты хочет, - Игорь показал на дверь.
– Побещай, пока сделку не оформишь. А там посмотрим, - Инна прищурилась. И стало ясно - не обломится пронырливому комитетчику отхватить влегкую денег из их семейного кошта.
Выпроводив Подлесного, Игорь Кичуй постоял на крыльце, жадно втягивая в себя колющий ветер. Как ребенок,
9.
Внезапный отказ западных кредиторов войти в уставный капитал "Возрождения" и известие о том, что арбитражный суд вновь возбудил дело о банкротстве, Ивана Васильевича Рублева не то, чтобы не расстроило. Но - не потрясло. Настолько за эти месяцы привык он продираться через бесконечные завалы внезапных, сменяющих одна другую, преград.
К тому же на дворе стоял март двухтысячного года, и Россия жила предверием президентских выборов. В страну приходила новая власть, с которой у Рублева были связаны главные надежды на перемены.
Ивану Васильевичу уже довелось познакомиться с главой предвыборного штаба и.о. президента Бобровниковым. И тот заверил его в полной поддержке предложенных мер по реформированию российской экономики. Бобровников даже попросил подготовить тезисную записку относительно перспектив использования банка "Возрождение". После чего главные положения ее будут включены в предвыборную программу, которую исполняющий обязанности президента огласит в телевыступлении перед избирателями.
Записку эту Рублев шлифовал со всей тщательностью.
Заявив о взятии под государственный контроль крупнейшего банка, ставшего для многих в стране чем-то вроде последнего островка предпринимательской свободы, будущий президент, не оценивая критически политику своего предшественника, объективно заявляет новый курс - на поддержку "реального" бизнеса.
Это же стало бы и косвенным подтверждением готовности очистить экономику от засилия ненавистных населению олигархов. Что само по себе добавило бы в избирательную копилку уйму голосов.
В плане же долгосрочной перспективы все еще могучий инновационный банк способен стать пружиной, рускрутив которую можно начать структурные реформы в экономике.
Записку эту Рублев передал в администрацию через старого дружка и единомышленника - заместителя председателя Госдумы Ивана Серденко, у которого как раз намечалась встреча с Бобровниковым.
Серденко текст прочитал, одобрительно хмыкнул. Но сам он больше надежд на успех связывал с изменениями в составе Госдумы. Предстояла обычная перед выборами торговля по поводу принятия неотложных законов и перераспределения комитетов. Потому поддержка фракций, интересы которых представлял Серденко, Кремлю была крайне важна.
– Продавим, - убирая в объемистый портфель рублевскую папочку, заверил он.
– Может, мне сразу с тобой поехать?
– предложил Иван Васильевич.
– Что-то уточнить на месте, подредактировать.
– Пожалуй, не стоит. У меня ведь другая тема с Бобровниковым, а уже в ходе торговли я ему выложу твою записку. Тогда и тебя высвистаю. Так что как поеду, предупрежу и - будь наготове. Товарищ, верь!
– Серденко вздернул кулак.
– Во что?
– Взойдет она, звезда пленительного счастья!
– восторженно продолжил Рублев.