Ардикт
Шрифт:
Годрик встал с колена и поднял голову. Управляющий был одет в тёмно-серый плащ, белую тунику и чёрные штаны, лицо его было суровым, с чёрными, горящими, глубоко посаженными глазами, тонкий нос и губы, ухоженная и тщательно подстриженная борода. Рука его была украшена серебряным перстнем, на котором красовался силуэт быка – знака города, что означало высокое положение человека в обществе, а татуировка на шее в виде короны относила владельца к приближённым к королю, герцогом.
– Простите, что проник в Ваш тронный зал, я гулял по дворцу, и любопытство взяло верх в самый неподходящий момент… – начал
– Извольте, момент, как раз подходящий, – ответил Габриэль и трижды хлопнул в ладоши, – Выпьем?
После этих слов со стола в воздух поднялся графин и осторожно налил вино в два кубка. Когда оба наполнялись, графин опустился на стол. Годрик, ничего не понимая, посмотрел на герцога.
– Вы маг? – поинтересовался он.
– Увольте, с детства мечтал овладеть хотя бы одним заклинанием, – усмехнулся Габриэль, – Вам известно, кем был построен этот зал? Атенус был великим магом, когда-то его имя было на устах каждого, но времена шли. После войны маги углубились в свои книжки, а Атенус, который привык к славе, всё не мог найти себе место. Тогда-то он и отправился в свой знаменитый второй поход на север. Первый, как ты догадался, был с Августом Третьим, второй же он вёл самостоятельно, стараясь оказать людям помощь.
– Ну, а причём тут зал? – вопросительно посмотрел на герцога Годрик.
– Зал был своего рода платой Атенуса, однажды… прости, ты не мог бы воспользоваться своей магией, а то стол только наполняет бокал, но никак не приносит их?
Годрик одобрительно кивнул и поднял руку вверх, два кубка, наполненные вином, пролетев через зал, оказались прямо у него.
– Ваше Высочество, – предложил один кубок Годрик.
– Благодарю, и так, однажды Атенус заплутал среди ледяной пустыни, как Вам известно, её просторы до сих пор не отражены на картах, а в те времена тут и шагу нельзя было делать за проложенные тропы.
– Что же спасло Атенуса?
– Жители города – ему повезло, что теми путями раз в месяц пользовались караваны, когда шли из Пирбольда. Атенуса отогрели, накормили, напоили, а он взамен помог с постройкой дворца, и, когда праздновали окончание постройки тронного зала, один из рабов случайно разлил на моего прадеда вино. Тот был человеком суровым и сразу приказал отрубить голову тому рабу, но тут вмешался Атенус, предложив прадеду решение проблемы в виде вот такого чудо-стола. Так что за Атенуса! – закончил Габриэль и залпом опустошил кубок.
– Занятно, – осушив свой кубок, сказал Годрик, – а раб?
– Было назначено наказание в виде ста ударов кнутом… Погиб на девяносто девятом.
Звон колоколов наполнил тронный зал, и без того встревоженный двор превратился осиный улей, жужжание которого устремилось к городским воротам.
– Прибыли. Ну что же, рад был поговорить, увидимся, юноша, – закончил Габриэль и пошёл в сторону выхода. Годрик же не спешил. Поставив кубок на стол, он в привычной манере, гордо поднял голову и зашагал в сторону выхода. Подойдя к двери, он остановился, еще раз обернулся в сторону тронного зала и вытащил из кармана потрепанную книжную страницу.
– По всей видимости, Атенус оставил после себя не только тронный зал, – прошептал он и сжёг маленький клочок бумаги, на котором прерывистым почерком было написано
Глава 4.
Гости. Гость.
Золотистая карета, запряжённая двумя белыми медведями, вздымая снежные комья, быстро приближалась к городским воротам. По обеим сторонам неслись одетые в серебряные доспехи, верхом на белых конях, величавые всадники Эпифирата, славившиеся своей храбростью и стойкостью. Позади золотой кареты ехали и другие, сделанные из обычного дерева, по большей части из двусезонных елей, которые достигали до десяти метров в высоту, а после окончания пятого года своей жизни уменьшались в размерах, пока не погибнут.
Приближаясь к встречающим, медведи замедлили свой ход, а после и вовсе остановились, их примеру последовали и другие. Кучер, восседавший на королевской карете, был одет в великолепную серую двубортную шубу с золотыми «крыльями», на его ногах красовались двое белых сапог, а на голове была того же цвета высокая шапка. Остановив медведей, он ловко соскочил со своего места и окликнул двух сидевших позади пажей. Те так же, не мешкая, подбежали к дверям кареты и, словно давно репетируя, синхронно распахнули её.
Изабель Феодарис была девушкой небольшого роста и хрупкого телосложения, её бархатного цвета кожа, изящные тонкие дамские ручки, прекрасные алые губы, огненно-рыжие длинные кудрявые волосы аккуратно собранные за спиной. В этой девушке, казалось, всё дышало жизнью и лучом небесного света, всё, кроме глаз… Глаза её были черны, как смола, заглянув в них, можно было поклясться, что смотришь в глубокую бездну, полную злобы и ненависти. Из одежды на ней была чёрная поглощающая свет шуба со вставленной в ней серебряной розой и того же цвета кожаные сапоги.
За Изабель из кареты последовала ещё одна девушка, одетая в серебряный плащ с двойным меховым воротником и спрятанными в муфте руками. Елена Феодарис мало чем была похожа на свою старшую сестру: короткие тёмно-русые волосы, яркие зелёные глаза, небольшой рост, более спортивное телосложение, и лишь их лица имели некое сходство. В вопросах характера сёстры были словно огонь и вода. Изабель, как старшая сестра, с детства воспитывалась в строгости, её отец Артур Феодарис так хотел мальчика, что чуть не убил жену, когда та родила ему дочь. Елена же была желанным ребенком в семье, а её рвение к воинскому делу сделала ей репутацию в глазах отца. И пока старшая занималась бумажными делами поместья, младшая участвовала в различного рода соревнованиях, не уступая своим ровесникам, даже мужского пола.
– Большая честь приветствовать вас в моем городе, – произнес Габриэль и поклонился, его примеру последовали все вокруг.
– Позвольте и мне выразить свою благодарность в столь тёплом приёме, – ответила Изабель и поклонилась в ответ.
Когда обмен любезностями произошёл, из остальных карет тоже стали выходить люди крупных мастей. Политики, торговцы, маги – до сегодняшнего дня такого никогда не было, посему день был очень важен как для города, так и для самого Габриэля.
– Надеюсь, вы хорошо добрались? – спросил он.