Арена, Кукольный театр и Добро пожаловать в сумасшедший дом!
Шрифт:
— Кто их там считать будет? Ну, укокошит тысячу, велика важность! На Восточном фронте столько гибнет каждый день. Даже больше. Знаешь, Уолли… Черт меня раздери, не к добру я сегодня эту болтовню замесил.
Он взвалил мешок на плечи и зашагал к зданию фабрики.
Уолли в раздумье доел обед, смял бумагу, в которую тот был завернут, и запихнул в несгораемую металлическую урну. Он взглянул на часы: до конца перерыва оставалось еще десять минут. Уолли снова уселся на краю платформы.
Он знал, что ему нужно сделать. Уволиться с работы. Даже если существовала миллионная доля вероятности… Не было никакой
А почему бы ему не позвонить тому психиатру, у которого он лечился в детстве? Доктор этот никуда не уехал. Позвонить ему, рассказать все начистоту и спросить совета. Если он скажет увольняться, тогда…
Уолли мог бы позвонить ему из отдела и договориться о вечерней встрече. Нет, из отдела лучше не звонить. Тогда можно из автомата в коридоре. Пятицентовик у него всяко найдется. Уолли точно помнил, что в кошельке у него лежал пятицентовик.
Он встал, полез в карман за кошельком. Там лежали четыре монетки по одному центу. Уолли оторопело глядел на блестящие кружочки. Каким чертом их занесло в его кошелек? И где его пятицентовик?
Уолли полез в другой карман, и у него заледенела рука.
Пальцы нащупали картонную книжечку, а в ней были… картонные спички. Боясь вздохнуть, Уолли водил пальцами по столь странному для его кармана предмету. Сомнений не оставалось: то действительно была книжечка картонных спичек, совершенно полная. Под нею лежала еще одна. Такие книжечки продавались по две штуки за цент. Вот и разгадка, куда подевался его пятицентовик и почему в кошельке лежат четыре монетки сдачи.
Но ведь он вообще не покупал и не носил с собой спичек. Не мог же он…
Или мог?
Уолли вспомнил, какая странность приключилась с ним утром по пути на работу. Тогда он не придал ей особого значения. Он шел себе на фабрику и вдруг… оказался на углу улиц Гранта и Уилера. А перекресток этот, надо сказать, лежал в стороне от его обычного пути, каким он всегда ходил на фабрику. Получалось, Уолли прошел целый квартал и даже не заметил, что идет в другую сторону.
По рассеянности — так он объяснил себе случившееся. Замечтался. Однако в квартале, куда он забрел, было полно магазинчиков. И в каждом продавались спички.
Конечно, можно замечтаться и незаметно уйти совсем не туда, куда надо. Но можно ли совершить покупку — причем весьма опасную покупку, зловещую покупку — и начисто забыть о ней?
А если он сумел бессознательно купить спички, где гарантия, что он бессознательно не чиркнет одну из них?
Надо убираться с фабрики, пока не поздно!
Быстрее, Уолли, пока ты еще осознаёшь, что делаешь, и пока еще можешь…
Он выхватил из кармана обе книжечки со спичками и запихнул в щель на крышке несгораемой урны.
Потом он спешно вернулся в здание фабрики. Стиснув зубы, с побелевшим от напряжения лицом Уолли едва ли не опрометью промчался по длинному коридору и толкнул дверь отдела отправки грузов.
— Мистер Дэвис, я ухожу, — выдохнул он с порога.
Лысый пожилой человек, сидевший за письменным столом, оторвался от бумаг.
— В чем дело, Уолли? Что-то случилось или… тебе нездоровится?
Уолли постарался изобразить полное спокойствие.
— Я… я просто ухожу, мистер Дэвис, — сказал он. — Чего тут объяснять?
— Но, Уолли, ты не можешь так просто уйти. У нас не хватает работников. А ты хорошо знаешь всю работу в отделе. Если мы возьмем кого-то на твое место, пройдет не меньше месяца, пока человек освоится. Ты должен был заранее известить нас о своем намерении. Дай нам хотя бы неделю, чтобы мы подыскали…
— Нет, я ухожу прямо сейчас. У меня…
— Черт тебя побери, Уолли, но это попахивает дезертирством. Пойми, парень, ты же здесь необходим. Если хочешь знать, наша работа по важности сравнима с… с Батаанским фронтом. [53] Фабрика играет такую же роль в войне, как наш треклятый Тихоокеанский флот. Она… ты же знаешь, что мы выпускаем. И вообще, из-за чего ты уходишь?
53
Имеется в виду фронт на полуострове Батаан (Филиппины), где в 1942 году происходили кровопролитные сражения между американскими и японскими войсками, закончившиеся поражением американцев и взятием в плен около 50 тысяч американских и филиппинских солдат. (Прим. перев.)
— Я… я просто ухожу, и все.
Лысый человек встал из-за стола. Его лицо уже не было ни мягким, ни приветливым. Макушка его головы едва дотягивала Уолли до плеча, но в эту минуту он показался парню настоящим великаном.
— Либо ты выложишь мне все как есть, либо я отправлюсь прямо к…
С этими словами мистер Дэвис, сжав кулаки, стал надвигаться на Уолли.
Уолли дал задний ход.
— Послушайте, мистер Дэвис, вы меня не поняли. Я не хочу увольняться с работы. У меня…
— Эй, где Дарвет? Разыщите его и немедленно приведите сюда!
— Увяз в споре с Аполлоном. Греки пытаются отговорить его от этой затеи, поскольку Греция на стороне Америки и хочет, чтобы американцы победили. Но Аполлон и вся его компашка забыли, что времена уже не те и никто их всерьез не послушает.
— Заткнись. Дарвет, ты меня слышишь?
— Чего тебе?
— Твой пироманьяк… он собирается разболтать о твоем замысле. Его же немедленно посадят под замок, и он не сможет…
— Сам понимаю.
— Поторопись! Ты же можешь все потерять…
— Говорю, замолкните все. Мне нужно сосредоточиться… Ага, я его вновь заарканил.
— Послушайте, мистер Дэвис. Я… я совсем не это имел в виду. У меня голова жутко раскалывается. Все мысли поперепутались, я сам не знал, что несу. Мне нужно на время отлучиться с работы, чтобы пойти…
— Так бы и сказал, Уолли. Согласись, парень, глупо увольняться с работы, если у тебя заболела голова. Я отпускаю тебя, иди к своему врачу. Но обязательно возвращайся: сегодня, завтра или на следующей неделе. Словом, когда у тебя все пройдет. Ну пойми: если тебе нездоровится, зачем брать расчет?