Арена. Политический детектив. Выпуск 3 (сборник)

Чейз Джеймс Хедли

Кемена кивнул: обладая опытом в этой области, Карпано для Бута с его курортным центром просто находка! Ведь пациентами Бута должны были стать главным образом менеджеры и так называемые «сеньоры в твиде и фланели».

Кемена продолжал читать:

«ОСНОВНЫЕ НАПРАВЛЕНИЯ ХИМИОТЕРАПИИ СТРАХА», журнал «Психология», № 18.

«СУБЪЕКТИВНАЯ СИМПТОМАТИКА НАРУ-ШЕНИЯ ВЕГЕТАТИВНОЙ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ СЕРДЦА И КРОВООБРАЩЕНИЯ», журнал «Исследования кровообращения», № 56.

И так далее, и тому подобное.

Мало-помалу до Кемены дошло, что Карпано специализируется именно в той области, к

которой относятся все основные симптомы его собственной болезни. Да, но тогда… Вот в чем его спасение: он должен помочь Карпано выйти из этой ситуации без единого пятнышка на манишке, а Карпано в благодарность за внимание и предупредительность вылечит его, поставит на ноги!

Но как?

Только он собрался поразмыслить над этим, как в кузов забрался Штоффреген, его до омерзения здоровый сотрудник.

— Ах, вот в какую нору вы юркнули.

— Юркнул?

— Бут вас уже ищет.

— Что с этими двумя?

— С кем?

— С Хакбартом и Ентчуреком! Бестолковый вы человек…

— Хакбарта пока оперируют, пуля застряла в бедре.

— Опасности для жизни нет?

— Нет, нет, никакой.

— А доктор Ентчурек?

— Легко ранен в ногу. Царапина, и говорить не о чем. Перепугался он, это да — у страха глаза велики. Его перебинтовали, теперь он горит желанием появиться здесь. Герой хочет получить полагающиеся ему почести!

— Они оба показали себя храбрыми людьми.

— Корцелиус считает, что за исключительную глупость обоих следовало бы посадить на пару лет.

— Корцелиус! Он только на словах герой. Сам бы он на такое никогда не решился!

Кемена ненавидел Корцелиуса, который частенько подтрунивал над ним в газете.

К его досаде и неудовольствию в довершение всего к машине подошли Бут с Ланкенау.

— Можешь вылезать, в классе опять все спокойно, — сказал Бут.

Удрученный Кемена потерял всякую уверенность в себе. Теперь еще и Бут, с которым он много раз в неделю играл в скат и которого считал своим другом, решил поддать жару. А может, сам Бут и пустил по городу слух, будто у него, Кемены, дома под кроватью стоит чемодан с бельем и всем необходимым, чтобы не терять зря время при перевозке в районную больницу Брамме?.. Над ним весь город посмеивался. Еще бы: шериф-инвалид! Но о переводе в другой город не могло быть и речи. Во-первых, тогда пришлось бы расстаться с собственным домом, доставшимся ему по наследству от матери…

Ланкенау был вне себя:

— Есть еще в этом проклятом классе такие идиоты, как Хакбарт и Ентчурек?

— Я полагаю, там есть только одна девушка, способная решиться на нечто подобное, — с недоброй улыбкой проговорил Бут.

— Кто такая? — спросил Ланкенау.

— Гунхильд Гёльмиц, ваша потенциальная преемница.

Ланкенау парировал удар:

— Если столь любезный вашему сердцу ХСС поставит перед собой задачу прийти к власти у нас в Северной Германии, она с вашими подопечными как-нибудь справится, можете не сомневаться.

Факт остается фактом: отец Хакбарта, член ХСС с многолетним стажем, — и в качестве кандидата правых на пост бургомистра явно будет выдвинут Ентчурек.

Несколько секунд Бут и Ланкенау смотрели друг на друга, как боксеры на ринге

перед началом боя, но сумели овладеть собой. Кемена догадывался почему. В случае катастрофы, которой здесь все опасаются, Ланкенау с гарантией потерпит поражение на предстоящих выборах, и поэтому он готов заподозрить Бута в том, что в глубине души тот не против этой катастрофы, но Бут с мафией, как в Брамме называли его сторонников, тоже не смогли бы захватить вакантные места в городском управлении, ибо каждый знал, что Карпано, который хотя бы частично повинен в происходящем, друг и любимчик Бута; тем самым «смеющимся третьим» скорее всего стал бы кандидат Свободной демократической партии и разных мелких группировок оберштудиендиректор доктор Блуменрё-дер, дочь которого Дёрте в довершение всего тоже учится в 13-м «А» и в «случае чего» принесет отцу симпатии и голоса порядочных граждан Брамме. Так что у Бута с Ланкенау были все основания действовать рука об руку.

Кемена и Штоффреген спрыгнули с грузовика. Одного взгляда в класс было достаточно, чтобы сделать вывод — там все спокойно, будто идет нормальный урок. Они, наверное, довольны, что и второй критический момент остался позади, что «обезврежены» две столь взрывоопасные фигуры, как доктор Ентчурек и Хакбарт. Вселяло в них надежду и то, что у Плаггенмейера оказались такие крепкие нервы.

Ждать… набраться терпения…

Четверо мужчин и офицер из спецгруппы то и дело поглядывали на безоблачное небо, силясь обнаружить где-то на северо-востоке вертолет, на котором из Гамбурга летит сюда мать Плаггенмейера.

— Ведь ее там уже разыскали? — спросил Бут. — Или как?

— Да, да, я тоже жду не дождусь, — Штоффреген ухмыльнулся. — У нее там в Поппенбюттеле что-то вроде массажного заведения. Взбадривают усталых мужчин…

— Вам там приходилось бывать? — полюбопытствовал Ланкенау.

— Нет, это мне коллеги из Гамбурга по телефону передали, — он не сомневался, что Ланкенау не прочь узнать адрес этого заведения.

— Она хоть какое-то влияние на сына имеет? — в голосе офицера из спецгруппы слышалось нескрываемое сомнение.

— Попытаться-то. надо, — сказал Бут.

— Я предпочел бы увидеть здесь Карпано. И чтобы он признался. Пусть и для вида…

Бут мгновенно преобразился, заговорил энергично, с металлическими нотками в голосе:

— Карпано не виноват. Это установлено официально— да или нет? В таком случае зачем ему делать признание? Даже если впоследствии будет тысячу раз доказано, что он сделал его, лишь бы успокоить Плаггенмейера, — подозрения окончательно не развеются.

— Но мы могли бы выиграть время… — сказал специалист из спецгруппы Геншера.

Тем временем у часовни на Старом кладбище собрались родители выпускников, которым угрожала опасность, чтобы посовещаться незаметно для остальных. Один Кемена время от времени бросал в их сторону осторожные изучающие взгляды. Против него открылся еще один фронт.

Кемена как раз боролся с очередным приступом головокружения, когда по направлению к нему двинулась группа родителей, которую первый полицейский кордон задержал и, посоветовавшись, решил пропустить к начальству двух представителей от группы.