Арестантка
Шрифт:
Но у меня внутри натянулась болезненная струна. Разве мало мне досталось, зачем ещё это? Чтоб какой-то чистоплюй в цветном костюмчике издевался надо мною. Я сегодня и и так уже была без сил.
— Ну давай, — прошептала я.
Дипломатишка встал между мной и начальницей. Твою мать, он был высокий. Навис надо мною, как башня. Расстегнул желтые пуговицы манжетов, засучил рукава.
Я смотрела ему в лицо. Он выглядел равнодушным, не было в его глазах гнилой радости, которая бывает у упырей, наслаждающихся избиением слабых.
Нет.
Мистер Этнинс поднял руку. Непривычно чистые костяшки, огромный кулак.
— Ничего себе, 3112, ты больше не eрничаешь? — жуя, прокомментировала начальница. — Соскучилась по мужской ласке?
Всего лишь кулак. У меня же бывало хуже. На меня на прошлой неделе падала груда камней, пару месяцев назад меня драли собаки, два года назад меня избивали за любую провинность. Ну почему я стиснула зубы? Почему руки рефлекторно дергаются, чтобы закрыть голову? Каторга пообтрепала мою спесь.
Вдруг Этнинс зачем-то кивнул на кулак. Зачем? Типа хвастался? Посмотри, какой большой? Да, я, траханные звезды, вижу, что он большой! Зачем-то ещё раз кивнул. Придурок.
Поднeс руку к моей щеке, будто так прицеливался. И скосил глаза опять на кулак.
Тут я и увидела. Он кивал не на кулак, а на запястье. Где на тонкую чёрную линию татуировки были нанизаны чёрные светила с пятью, с шестью, с десятью лучами. У меня сердце ушло в пятки, казалось, что я проглотила язык.
Это была точно такая же татуировка, как у Карлоса. Как была когда-то у меня.
— Полетите со мной? — шёпотом спросил Этнинс.
Вероятно, я улыбнулась. Что? Это знак от брата, он послал за мной этого… этого имперца? Карлос и имперца? Всё так изменилось за три года, пока я сидела здесь? Я плохо соображала. Ладони за спиной крепко сжались в кулаки, а грязные ногти впились в кожу. Ожог на запястье заныл.
Я молчала и глядела на Этнинса.
Неужели Карлос всё-таки нашёл способ меня освободить? Может, этот пижон и не имперец вовсе. Может, просто замаскировали какого-то парня с колонии, мыли его, холили и лелеяли, чтобы он сошёл за имперца и отправили за мной. Невероятно. Но как иначе это объяснить?
— Хорошо. — распалённая надеждой, произнесла я.
— Освободите еe, — приказал Этнинс, застeгивая рукава. — Видите, я умею убеждать.
— Освободить? В смысле прямо сейчас? — смутилась начальница. — Разве вам не нужно отправлять запрос в Министерство исполнения наказаний? Оформлять десяток протоколов?
— Да, вот приказ, — Этнинс нажал на кнопку на своeм планшете, и рабочая поверхность стола женщины мигнула синеватым огоньком входящего сообщения.
— Приказ Министра, — начальница вернулась к столу, глянула и кивнула.
Потом перевела взгляд на меня, посмотрела, как на заплесневелую корку хлеба, и презрительно фыркнула:
— Вроде мелкая сошка, даже на
Я поднялась, стерва обошла меня со спины и нажала на мои наручники.
Раздался щелчок. Твою мать! Все звезды траханного Млечного пути! Горячая слеза обожгла переносицу. Напряжение, что держало меня, разом отхлынуло. И что теперь? Неужели то, во что я верила, а иногда и заставляла себя верить, цепляясь за надежду из последних сил, свершится. Скоро я увижу брата? Он спасает меня, пусть и руками какого-то сомнительного субъекта.
— Мистер Этнинс, только будьте осторожны, она опасна, — сказала начальница, когда мы выходили за дверь. — Охранник Эш проводит вас до ангара.
Дальше всe, как в тумане. Мы шли через катакомбы каторжных зданий. Воняло углeм, пылью, обожжeнной плотью.
Я потeрла запястье, где белел шрам от сведeнной татуировки. Смотрела на руку Этнинса, словно надеялась сквозь ткань его манжета разглядеть рисунок звeзд.
Он шёл по коридору, окидывая беглым взглядом надзирателей, тeмные углы, кровавые следы на полах коридоров, но не смотрел на меня. Казалось, мой спаситель был взволнован. Эш же не отводил от меня глаз, он хорошо помнил, как я отрубила ему мизинец лопатой, когда он меня лапал.
Вскоре мы пришли на пропускной пункт, за которым начинался ангар с космическими кораблями. Сердце билось, разнося по телу колкие мурашки смятения.
Проверяющий пару минут таращился в документы на планшете у мистера Этнинса, затем вперил взгляд в него, потом в меня. Молчал, жевал губу.
Я смотрела в спину Этнинсу. Как хотелось его спросить про Карлоса, про татуировку… А ещё ненависть, которую я испытывала к имперцам всю жизнь, трепыхалась на подкорке, отдавая раздражением. Траханные звёзды, эта причёска, этот китель чистый без единой пылинки, эти манжеты, эполеты и ровненький воротник. А запах…
От имперца пахло хвойной свежестью, как в лесах Веги. Здесь в этом железном могильнике, где люди медленно истлевали, этот запах был неуместен. Запах жизни, запах радости. Насмешка, издeвка.
— Пойдeм, номер 3112, — послышался приятный баритон. — Наши документы проверили.
Я не сразу отозвалась. Не сразу пошла за ним. Как же он нервировал. Татуировка. Карлос. Нужно выяснить. Эта мысль охладила голову.
— А где же твоя охрана? — негромко спросила я, когда Эш нас покинул.
— Я обхожусь без неe, — хмуро выпалил Этнинс. — Пойдeм.
Дипломат и без охраны. Странно. Нет, он прям чётко похож на имперца, вряд ли это кто-то переодетый с колонии. Карлос, правда, связался с врагами?
В ноздри ворвался запах жжёного металла и стерильного пластика. Запах космического корабля. Я наконец, вырвалась из плена раздумий и взглянула вокруг.
В пустом и мрачном ангаре стояло всего три корабля, два крошечных курьерских челнока и один небольшой украшенный геральдической лилией — символом мира — корабль дипломатического корпуса.