Аргентинец поневоле
Шрифт:
Ой, Яша, ой! На башне святого Франциско как раз пробило одиннадцать часов и я понял, что времени у меня почти совсем не осталось. В час дня здесь все вымрет. А может и раньше. Удивительно когда же аргентинцы работают? Рабочий день начинается чаще всего в одиннадцать, к часу дня уже все устают работать и ложатся спать, после трех учреждения могут открыться на пару часов. А могут и забить на все и не открыться. Настоящие трудоголики!
И кроме того, иду я себе, иду и что? Процесс меня не увлекает! Это в маленьком городке на 30 тысяч обитателей
Так что я резко повернул на сто восемьдесят градусов и быстро пошел назад. Боже ж ты мой! Без бабок мне в фешенебельных районах делать нечего. Поищем бюджетный вариант. Тут, ёлы-палы, с умом надо к делу подходить.
Парой кварталов ранее, я заметил на улице нечто вроде трактира, совмещенного с низкопробной гостиницей. Там постараюсь и зарезервировать себе комнату. Выдав себя за местного сеньора, чтобы не платить аванс. Оригинального, но своего в доску. А потом надо, кровь из носу, разменять пару сотен долларов. Иначе мне хана!
Но когда попаданцы трудностей боялись? Не помню такого.
В час когда от наступающей жары, кажется, и сил не было дышать, я нашел виденное ранее пристанище страждущих и путешествующих. Наполовину скрывающееся в тени оплетающего его вьющегося винограда. Над входной дверью в гостиницу висела большая жестяная ложка, покрашенная в красный цвет. Эта наполовину облезшая вывеска, висящая на поржавевшей цепи, предрекала здесь завтрак, обед и ужин, ночлег и прочие гедонистические радости.
«Да уж, не Метрополь, с панно на фасаде по рисункам Врубеля,» — пронеслась мысль у меня в голове. — «Но сойдет при нашей бедности!»
Перед входом, возле двери, на стене были накорябаны мелом строки:
«Клиент нормальный — дар природы, стыдитесь, нищие уроды!»
Это меня несколько смутило, но я все равно зашел.
Хозяин гостиницы был дороден и добродушен. Как часто бывает в подобных низкосортных заведениях он одновременно смахивал на плута и отравителя.
«Пардон! Какая гнусная рожа! Дегенерат!»- почему-то подумал я.
На меня не обращали внимания, как будто я явился сюда просителем. И куда только смотрит Роспотребнадзор и Союз защиты прав потребителей?
Ишь ты! Никакого клиент всегда прав. Этот считает что прав всегда хозяин. У-у, как всё запущено! Понабрали балбесов по объявлению, растуды их в качель!
На меня накатила волна вдохновения и я сразу взял быка за рога:
— Салют, амиго. Всех тебе благ и в руки флаг! Я Яго Хуарец из Росарио. Но последние десять лет путешествовал в Европе. Учился и жил там у родственников. Сейчас отправляюсь на родину. Немного вышел из бюджета, так что комнатка мне нужна чистенькая, но дешевая. А
Я сразу обозначил, что из местных, только малость подзабывший обстановку. А что делать, если аргентинцы, как самые «дружелюбные» люди на земле, сумели разосраться буквально со всеми?
С любыми соседями без исключения: уругвайцами, парагвайцами, боливийцами, перуанцами и бразильцами. С французами, хотя этих боятся и значит уважают.
С англичанами все сложно. С одной стороны они гринго и значит — старый враг. С другой — финансировали борьбу за независимость. В надежде на большие дивиденды. С третьей — требуемая ими национализация и передача им золотых и серебряных рудников не прошла.
В Буэнос-Айресе могут принять любой закон какой угодно, но рудники находятся в провинции и принадлежат местным вождям -каудильо, которые просто так свою главную собственность не отдадут. Ни за какие коврижки. То есть задолжность перед британцами все растет. А должник всегда ненавидит своего кредитора.
Что касается испанцев, то они сейчас враги из врагов. Как и португальцы. А так как католическая церковь яро вопила, что аргентинцы не достойны независимости, то римский папа, вкупе с остальными итальянцами, оказался в немилости.
Остальные европейцы просто гринго. Как и американцы, хотя последними восхищаются и используют их в качестве примера. Но все равно не любят. Так что любой человек, кроме аргентинца, будет крайне подозрителен в глазах хозяина этого «отеля».
Так как любой из «портеньос» горячо убежден, что, безусловно превосходит всех приезжих некими неоспоримыми достоинствами, а кроме того, обладает в этой стране несравненно большими правами по сравнению с чужаками. К тому же, тут все считают себя продвинутыми «прогрессистами» и не устают бросать камни в «дряхлые старые цивилизации Европы».
Моя заготовка сработала.
— Карамба ( Черт подери)! Ну хорошо,- с лакейской фамильярностью весело сказал хозяин. — Есть у меня такая комната. В ней не стыдно жить герцогу в изгнании. А сейчас не хотите ли перекусить?
— Позже, — фальшиво-ласково отвечал я. — У меня совершенно нет аргентинских денег. Так что подскажи мне ближайший приличный банк, чтобы разменять валютные векселя. Банк нужен не простой, а тот, который ведет обширную международную деятельность. То есть активно работает с гринго.
— Как хотите, — все так же весело сказал толстяк, улыбаясь словно проказливый малыш. — А хороший банк есть в паре кварталов отсюда, на улице Отцов. Пройдете пару кварталов на север и потом еще один на восток, к реке. Это банк сеньора Соладо. Этот жид так и трется рядом с гринго, словно им близкий родственник.
А я чего? А я ничего.
— Жид говоришь? — лениво переспросил я. — Что же мне и Соленый жид ( Соладо значит «соленый») подойдет. Жидов я люблю. Особою любовью.
И я подмигнул трактирщику. Толстячок рассмеялся.