Аргонавтика
Шрифт:
Посох из серебра сжимая в ладонях. А следом
Шла за стадом коров Лампетйя, махая пастушьим
Посохом; был он из горной меди, кривой и блестящий.
Скоро сами герои коров увидали в долине;
970 Там по лугам заливным они паслись над рекою.
Ни одной там черной коровы не было в стаде,
Все молочного цвета, у всех рога золотые.
Днем герои прошли мимо них, а в течение ночи
Радостно плыли по морской широкой
975 Снова пока не послала им света ранняя Эос.
Остров есть большой и богатый, перед проливом
Он лежит Ионийским, среди Керавнийского моря.
Скрыт под ним серп, говорят (да простят меня Музы;
Против воли своей изложу я древнее слово),
980 Серп, которым Крон отсек у отца детородный
Член. По другому сказанию этот серп, подрезавший
Стебли, был Деметры земной: в старинное время
Здесь она жила и сама научила Титанов
Колос спелый сжинать, полюбив Титаниду Макриду.
985 Вот почему этот остров, священный кормилец феаков,
Стал называться Дрепаною — ибо феаки и сами
Род свой от крови Урана ведут. Сюда-то с попутным
Ветром Арго подошел, оставив труды за собою,
И Тринакрийское море покинув. Принял пришельцев
990 Царь Алкиной и народ, принеся достойные жертвы.
Город весь ликовал. Казалось, сказать было можно,
Всякий был им рад, как будто родным своим детям.
Сами герои вместе с толпой ликовали не меньше;
Чудилось им, что уже они в земле Гемонийской.
995 Но предстояло опять им к новой готовиться битве;
Очень близко стояли несметные полчища колхов,
Тех, кто в пути прошел вход в Понт и Черные скалы,
След Арго стремясь найти. А нужно им было
Только то — вернуть отцу Эету Медею,
1000 Если же нет, то они завязать многослезную битву
Были намерены сразу и здесь, средь народа чужого,
А затем и позднее, призвав на подмогу Эета.
Их, спешивших не медля в битву вступить за Медею,
Сдерживать стал Алкиной повелитель. Хотел он обеим
1005 Спор разрешить сторонам без распри с оружною силой.
Девушка в страхе безмерном металась, с мольбой обращаясь
То к друзьям Эсонида, то обвивая руками
Ноги царицы Ареты, жены Алкиноя законной:
«Я тебя умоляю, владычица, будь милосердна!
1010 Не выдавай меня колхам, чтобы к отцу возвратили,
Если сама рождена ты среди того рода людского,
Где искрометный ум
Так случилось со мной. Вдруг предало здравое сердце,
Но не для сладострастья. Пусть знает священное солнце!
1015 Пусть узнают и таинства девы ночной Персеиды!
Я с родной земли ушла с чужими мужами
Против воли своей. Жестокий ужас заставил
Броситься в бегство меня, едва я свершила ошибку.
Не было мысли иной у меня. Мой пояс доныне,
1020 Как в покоях отца, пребывает чист и нетронут.
Сжалься, владычица, и умоляй любезного мужа!
Пусть бессмертные боги тебя красотою одарят,
Жизнью спокойной, детьми и славой страны нерушимой!»
Так в слезах Арету помочь она умоляла.
1025 Каждому из аргонавтов она говорила отдельно:
«Ради вас, о храбрейшие, ради подвигов ваших
Я теперь дрожу в испуге. А вам помогла я
Впрячь быков и землерожденных ужасную ниву
Сжать. Лишь я помогла увезти руно золотое.
1030 И в Гемонию вам дорога будет открыта.
Ну, а я, которая дом и отчизну сгубила,
Милых лишилась родителей, радостей жизни счастливой —
Все это ради вас, чтобы вы увидали воочью
Счастья полными близких. В этом мне отказали
1035 Боги, и с чужеземцами я скитаюсь несчастной.
Бойтесь же договоров и клятв, Эринии бойтесь,
Верной заступницы жертв и свершителя кары, коль
В руки Эета мне придется попасть на погибель
Многострадальную! Я не найду ни Генных храмов,
1040 Ни защиты иной. К вам одним припадаю я в горе!
Вы жестоки в бездействии и лишены состраданья.
Вам не стыдно глядеть, как в отчаянье я простираю
Руки свои к ногам чужеземной царицы? Хотите
Вы лишь руно увезти. И ради этого копья
1045 С колхами вы готовы скрестить и с Эетом надменным.
Ныне же мужество вы позабыли, встретясь с такою
Сворой?» Так говорила с мольбой. И всякий, услышав,
Дух поднимал ей в печали и бодрость внушить ей стремился;
Острыми копьями стали махать, в ладонях сжимая,
1050 Или мечами, из ножен их обнажая, и помощь
Ей обещали, если ее кто признает виновной.
Ночь подошла в утешенье мужам, что собрались на сходку.
Стихло все на земле. Однако Медеи коснуться
Сон не сумел. В груди ее сердце тоской волновалось.