Аргонавты 98-го года. Скиталец
Шрифт:
Он схватил ее руку и, наклонившись над ней, заговорил возбужденным шепотом:
— Вам ведь все равно, что я скажу сейчас, не правда ли?
— Почему?
— Потому что это, вероятно, будут мои последние слова в жизни. Я люблю вас.
Он нежно поцеловал ее руку.
— Я никогда не сказал бы вам этого, но теперь все равно. Я полюбил вас с первой же встречи и любил бы вас всегда, если бы даже жил целую вечность.
Широко раскрыв глаза, она взглянула на него.
— Я очень рада, что вы сказали мне об этом… Это… утешает. — Бок о бок они следили за приближавшимся рифом. Он обнял ее, она закрыла глаза.
Но вдруг произошло чудо. В тот момент, когда лодка попала в полосу рифов, огромный пенистый вал поднял лодку, подался вперед, рассыпался мелкими волнами и исчез на черной поверхности. В одно мгновение лодка очутилась по другую сторону рифов. Джек продолжал держать Фелицию в своих объятиях. Она потеряла сознание, но через несколько минут с удивлением открыла глаза.
— Где мы? — прошептала она.
— Спасены. Мы проскочили через проход.
Она с наслаждением закрыла глаза. Вскоре они достигли суши, так как лагуна в этом месте была узка. Он выскочил на берег, держа Фелицию на руках. Нежно положил он ее на высокую траву, но она обхватила его шею и прижалась к нему.
— Вы сказали, что любите меня?
— Я не должен был говорить об этом.
— Повторите.
— Я не могу сейчас…
— Поцелуйте меня.
Он нагнулся, и она крепко обняла его. Она испытывала странное чувство, какую-то полуистерическую радость. Возможно, что это была реакция после пережитого ужаса; возможно, что она испугалась пустынного побережья или же просто почувствовала неодолимую силу спасителя — ее потянуло к нему, в ней как будто пробудилась первобытная женщина.
— О, Джек Мун! — пролепетала она в экстазе. — Целуйте меня, целуйте еще!
Их губы встретились. Она прижималась к нему все крепче, уткнувшись головой в его грудь.
Обуреваемый страстью, он поднял ее лицо. При лунном свете оно было мертвенно-бледно, глаза ее были закрыты…
Глядя на это лицо, он вдруг задрожал и выпустил возлюбленную из рук.
— Ах, нет! — с болью воскликнул он.
Всматриваясь в лицо спутницы, он, казалось, увидел в нем другое — лицо старика, с запекшейся кровью и бессмысленным взглядом. Закрыв руками глаза, будто желая отогнать от себя жуткое видение, он повернулся и бросился бежать прочь в ночную мглу.
ЧАСТЬ ЧЕТВЕРТАЯ
В стане врагов
Глава I. Бродяги
1
— Знаете ли вы, где мы находимся? — спросила Фелиция.
— Нет, но полагаю, что на Таити.
— Разве не странно, что буря благополучно выбросила нас на сушу, и мы не знаем, где сейчас находимся? Поглядите, что стихия натворила кругом. Всюду следы разрушения — весь берег усеян сорванными орехами и сломанными ветками. Вон там, за рифами, море скалит свои хищные зубы и гневно пенится, потому что не успело поглотить нас. Смотрите, ветер все еще раскачивает пальмы, бешено трепля их, как будто они еще недостаточно истерзаны. А мы сидим здесь и смеемся над
— Вам нечего бояться, — угрюмо произнес он.
Пораженная его странным тоном, она окинула его долгим любопытным взглядом.
— Я хочу спросить вас, Джек Мун, как я вела себя ночью?
— Я не понимаю, что вы хотите сказать.
— Я хочу спросить… пыталась ли я, как выразился бы друг Кальвин, соблазнить вас. У меня, кажется,
смутное воспоминание о каких-то поцелуях… и тому подобном. Было ли это наяву или во сне?
— Вам, вероятно, все приснилось, — сдержанно ответил Мун.
— Странно. Все кажется так живо. Во всяком случае это был дивный сон. Значит, в действительности ничего не произошло?
— Ничего.
— Тогда я постараюсь забыть этот сон. Вы забавный, Джек Мун. Вы застенчивы, как мальчик. Да, я уверена теперь, что вы меня ночью не целовали. Интересно…
— Что?
— Интересно, целовали ли вы вообще когда-либо кого-нибудь? Целовали ли вы когда-нибудь в вашей жизни женщину?
— Никогда.
— Неужели вы хотите сказать, что ваши губы невинны?
— Да.
— А как насчет той хорошенькой девушки, которую я когда-то видела в вашей хижине?
— Нет, — был суровый ответ.
— Как странно! Я верю вам, но вы заставляете меня относиться к вам просто по-дружески, хотя я хотела бы испытывать к вам другое чувство… Идемте! Осмотрим неведомую нам местность. Я безумно голодна. Даже гнилые манго удовлетворили бы меня. Идемте, мой друг!
2
— Куда мы пойдем? — спросила Фелиция.
Направо берег вел к бесплодным пустынным местам, влево тянулись невысокие горы, покрытые густой зеленой растительностью и постепенно спускавшиеся к морю.
— Пойдем туда, — сказала она, указывая на горы. — Ведите меня в банановую рощу, иначе я свалюсь.
Долго они бродили в горах. Их обувь и одежда совершенно истрепались. Ноги и руки их были в ссадинах, так как пришлось пробираться через колючие кустарники и частые ручьи, русла которых были усеяны небольшими острыми камешками.
Наконец они вышли в большую долину, где протекала широкая глубокая река. Переправиться вброд не было никакой возможности, и они уже собирались вплавь перебраться на другую сторону, как вдруг от противоположного берега отделилась лодка. Ею управлял туземный мальчик, который перевез их через реку и проводил к ближайшему селению. Там они подкрепились бананами, ананасами и другими вкусными плодами. С туземцами они никак на могли объясниться, а потому и не узнали, где они находились.
— Я уверена, что мы вблизи Папити, — сказала Фелиция. — Я ужасно устала, но всей душой стремлюсь в свое уютное бунгало. Идемте быстрее!
И они тронулись в путь. Они проходили по роскошным полям и рощам. Туземные поселения были расположены близко друг от друга, и путники продвигались вперед, имея возможность, по мере надобности, отдыхать и утолять голод и жажду.
К вечеру дорога стала пустыннее. Теперь приходилось пробираться по неровной местности, с частыми оврагами и колючими кустарниками. В одном месте Фелиция споткнулась и закричала.