Аргонавты вселенной (редакция 1939 года)
Шрифт:
Золотистые волосы юноши растрепались, на высоком лбу его краснела шишка — должно быть, от удара о стенку. Гуро присвистнул:
— Эге, я знаю вас, дорогой товарищ! Что ж вы — один тут или в сопровождении вашей спутницы, которая была с вами на берегу Иван-озера?
Юноша удивленно смотрел на него, не понимая, очевидно, откуда Гуро знает его. Но и путешественники были поражены не меньше.
— Каким образом, Борис? Откуда вы его знаете? — спросил удивленный Николай Петрович.
— Так,
— Ничего, ничего, — спокойно заявил Гуро. — Этот небольшой недостаток вашего костюма можно легко ликвидировать. Вот, прошу. Не поможет ли это вам? Кажется, вы хозяин этой пуговицы?
На его протянутой ладони лежала пуговица, вырванная вместе с клочком серо-зеленой ткани, той самой ткани, из которой была сшита рубашка юноши.
— Выходит, что вам, молодой человек, недостаточно было только наблюдать, как выводили ракетный корабль на озеро? Ведь именно вы, если я не ошибаюсь, были тем экспансивным зрителем, который все время оповещал толпу о положении корабля, выкрикивая всякие там «идет», «плывет» и т. д.? Не помню только, чтобы кто-нибудь просил вас делать все эти уведомления? А потом вы, оказывается, даже пробрались в середину корабля? Гм, способный человек, способный!
Гуро обернулся к Рындину и Соколу:
— Так вот кто был у нас в ракете перед стартом, — зловеще процедил он. — Я видел этого приятного незнакомца с нашей вышки, когда ракету выводили на озеро. Он был в толпе с какой-то девушкой и привлек мое внимание тем, что все время что-то выкрикивал. Жалею, что я тогда не заинтересовался им больше, жалею… Так что ж, правду я говорю? Это были вы? — обратился он снова к юноше, который смущенно перебирал пальцами ремень на рубашке. — Вы были на берегу вместе с какой-то девушкой? Да отвечайте, наконец!
Голос Гуро зазвучал угрожающе.
— Подождите, Борис, кажется, вы совсем перепугали его, — остановил охотника Николай Петрович. — Отвечайте, юноша. Ведь теперь скрывать вам нечего. Чего вы боитесь?
Юноша вдруг смело поднял голову. Глаза его блеснули.
— Я ничего не боюсь. Могу ответить на все вопросы Да, я был на берегу. Вместе с девушкой. Это моя сестра. И видел, как выводили корабль. Ну, и тогда я окончательно решил сделать то, о чем мечтал все время. Вот, когда увидел ракетный корабль, увидел, как он вышел на воду, тогда и решил окончательно и бесповоротно…
Он на минуту умолк, словно собираясь с силами. Дотронулся рукой до шишки на лбу, передернул плечами, как бы освобождая их от какой-то тяжести.
— Что такое?
— Это от волнений, — сказал Сокол, с сожалением глядя на бледное лицо юноши.
— Не-ет… Не поэтому, — ответил тот, через силу выговаривая слова. — Просто… меня слишком толкало там… в скафандре… Колотило… и теперь мне очень скверно…
— Вадим, дайте ему немножко вина, — сказал взволнованно Николай Петрович, — Мальчик полностью испытал на себе влияние ускорения движения ракеты. Товарищи, ведь он выдержал все это в жестком скафандре. Вы были в ваших гамаках, я в своем кресле… а он… бедняга, это ужасно, — закончил он, вспоминая свои ощущения в то время, когда корабль ускорял движение.
Сокол уже дал юноше чашку с вином и трубочку. Тот немножко отпил. На лице его появился румянец. Он взглянул сконфуженно на Сокола, на Гуро, на Рындина и, поклонившись ему, сказал:
— Разумеется, я очень виноват перед вами, Николай Петрович…
— Откуда вы меня знаете? — удивленно спросил Рындин.
— Я знаю всех вас. Вас, Николай Петрович, и вас, товарищ Сокол, и вас, товарищ Гуро, — поклонился теперь юноша всем по очереди. Что-то похожее на усмешку промелькнуло в его глазах.
— Но почему вы тут, черт возьми?.. — рявкнул Гуро. — Чего вам тут нужно? И что вы тут будете делать? Какая у вас была цель?
— Лететь вместе с вами на Венеру, — спокойно ответил юноша.
Рындин пожал плечами:
— Вполне понятно, что лететь. Не выбросим же мы вас из ракеты…
— И я надеюсь, что не выкинете, — подтвердил юноша.
— Нахальство! — снова рявкнул Гуро. — Ошибаетесь! Могу выкинуть!
И он сделал очень выразительный жест. Однако Рындин остановил его.
— Друг мой, — сказал он, обращаясь к юноше. — Очень похвально, что вы не теряете мужества. Но — неужели вы не представляете себе всех опасностей, которые ожидают и нас, и вас? Вы не представляете себе, как может отразиться на нашем общем положении ваше неожиданное появление! Ракета рассчитана только на трех пассажиров. На нас троих рассчитаны и все наши запасы. Чем, например, мы будем кормить вас?
— Я, Николай Петрович, привык есть очень мало. Весь последний месяц я привыкал есть как можно меньше и согласен теперь есть только то, что будет оставаться после всех вас. Мне хватит, — смущенно ответил юноша.
Рындин не сдержал улыбки: что-то начинало ему нравиться в подростке. Даже этот наивный ответ. «Он будет есть только то, что останется!..»
— Ну, об этом после, — сказал он. — Вас спрашивали, кто вы такой?
— Зовут меня Василий Рыжко. Мне семнадцать лет. Окончил среднюю школу. Комсомолец…