Аргонавты
Шрифт:
Ты - не Гера!-отрезал Хранитель: все его десять чувств кричали о наглом обмане, но как найти убедительные слова?
Более того, что ты скажешь, если все прислужницы, все, что ни есть рабыни Олимпа признают меня Г ерой?
Это вынести черному существу было невозможно:
Ты лжешь, лукавая!-вскричал Хранитель сада.- Где хотя бы одна, кто подтвердил бы твои клеветнические измышления?
Идем же!
– усмехнулась Хлоя.
Теперь уж не Хранитель, а Хлоя тащила черное существо через амфиладу покоев и коридоров, пока они не достигли опочивальни рабынь.
О
– отшатнулась Хлоя, узрев повесу Зевса, ошарашенно уставившегося на новых пришельцев.
Только вас тут и не доставало!
– удовлетворенно усмехнулась Гера.- Ну, мой божественный супруг, попробуй-ка теперь утверждать, что Хлоя и черное существо, уже сотни лет не покидавшее мой сад, не сон?!
Зевс в ярости рванул себя за бороду, выдернув порядочный клок волос. Он битый час толковал, что Гера вовсе не спит, но его дражайшая женушка с неподражаемым женским упрямством никаких доводов не принимала. Рабыни, по опыту зная, что: милые бранятся - только тешатся, не встревали, храня предусмотренное молчание.
И теперь еще Хранитель, преклонивший пред Герой голени с вопросом!
Скажи, несравненная! Разве не ты - прекраснейшая из прекрасных? Разве не ты - божественная Гера?
Геру сон, тянущийся столь долго, радовал новизной: еще никогда ей не снился Хранитель сада, посмевший с ней заговорить. Обычно он следил за богиней издали и только бестолково хлопал ресницами. Гера вообще-то подозревала, что черное существо и совсем за годы молчания одичало и речь давно позабыло. Потому она охотно отвечала:
О, я вовсе не Гера! Гера - она!-и указала на Хлою.- По крайней мере, она так говорит!
Хранитель ошарашенно замер, лишь переводя взгляд с прислужницы на богиню. Все перемешалось в его бедной голове: как жить, если тебе не приходится доверять собственным глазам?
Но тут Зевс, вконец рассвирепев, решил взять на себя роль судьи.
Гера! Негодница! Ты по-прежнему утверждаешь, что все происходящее - сон?
Сон, конечно!
– пожала плечами богиня.- Разве наяву я позволила бы тебе так орать, как мартовский кот на крыше любимой кошки?
– - Сон! Хорошо!
– сбавил все же тон Громовержец.- Тогда ты не откажешься дать мне свою слезу радости, которой ты так дорожишь?
Гера инстинктивно прикрыла жемчужину рукой.
А,- обрадовался Зевс,- все же ты признаешь, что всю эту затею с сновидениями придумала, чтобы меня одурачить? Что ж ты боишься за свою драгоценность, если проснешься, а с ней ничего не случилось?
И Гера, поразмыслив, что Зевс прав, решительно сняла цепочку с жемчужиной и протянула мужу:
Возьми, раз ты так хочешь!
Яблочный уксус сюда!
– приказал Зевс, поигрывая блестящей и нежной капелькой жемчуга.
Тотчас явилась чаша, наполненная уксусом.
Хлоя, видя, как далеко она зашла: Гера не простит, если погибнет ее талисман, который, как верила Гера, приносит удачу и счастье,- Хлоя бросилась на колени пред Зевсом, простирая руки: - Остановись!
Но Зевс от неожиданного восклицания оглянулся на Хлою, его пальцы разжались и - жемчужина упала в уксус.
Хлоя, в отчаянии от того, что натворила,
– - И ведь правда, хоть я и выгляжу только, как нимфа, моя кожа - нежна и блестяща, как розовая жемчужина?
– кокетливо потянулась морская царевна на камне.- И я ничуть не жалею, что покинула Олимп: теперь я ценна сама по себе! Так?..
Погоди, прекрасная нимфа!
– остановил вдруг рассказчицу Ясон.
Юноша приложил ладонь ко лбу, из-под руки всматриваясь в подозрительную трещину в скале, рядом с которой он коротал время увлекательного повествования. Ясону показалось, что его ухо различает тонкий писк. Словно поблизости вывелась туча комаров.
Ты тоже слыхала?
– спросил Ясон блаженствующую на солнце нимфу.
Та пожала плечами: в обычаи подводных обитателей не входит, как правило, приходить на помощь людям в их мелких и глупых затруднениях. Меж тем, нимфа давно слышала торопливый говорок. Там, нимфа не раз подсматривала в щель, в глубине горы жил юркий и жадный до чужих богатств народец. Были они мелкие, лохматенькие и, если б не шерстка, покрывавшая их неугомонные тельца, то совсем похожие на людей. Та же никчемная суетность и тяга к блестящим побрякушкам. В пещере, где обитали гномы-дозорные, было влажно и пахло прелой тиной. Лишь терпеливое ожидание, что вот, разобьется у берега корабль торговцев, да еще груженный золотом и жемчугом, только эта надежда заставляла маленький народец, не в пример своим лесным братьям, высиживать сутками в сырости. Нимфа теперь и слушала перебранку гномов. Лишь человеческое ухо, не привычное к столь нежным голосам, не могло уловить суть бранчливым гномов. А Ясону стоило б послушать.
Видишь, большой какой и здоровый!
– пищал один из голосов.- Поймаем его - привяжем! Будет дозорным, а мы - в светлые солнечные леса, к собратьям!
Ага! Привяжем!
– возражал другой.- Вязал тут один! А кормить его чем прикажешь?
Что вы делите шкуру неубитого льва!
– пищал самый толстый.- Еще ж не поймали! Может, у нашего алхимика опять ничего не выйдет!
О негодном алхимике нимфа слыхала часто. Был средь гномов один, который никогда, даже в ясную погоду, не сторожил побережье. Он только покрикивал на соплеменников, когда кто-нибудь укорял его за безделье.
Что? Как? Я ли не пекусь об вашем благе, мерзавцы вы эдакие?! День и ночь не сплю, с бока на бок переворачиваюсь: все думаю, как изготовить такое средство, чтобы все, к чему мы не прикоснемся, тут же уменьшалось по нашим потребностям.
Уменьшалось?
– вопили гномы.- У нас и так всего мало! Рыбы - мало, пещеры - мало. Море и то какое-то мелкое!
Хорошо, хорошо,- отговаривался алхимик.- Пусть увеличивается то, что должно быть большим, а уменьшается, что должно быть малым!
– эта фраза мудрецу так понравилась, что теперь на все расспросы и разговоры он, повернувшись носом к стенке, бурчал: