«Архангелы»
Шрифт:
— Тебе пора выходить замуж, Эленуца. А это один из способов завязать знакомство, — ласково проговорила Мария.
— Замечательный способ, ничего не скажешь! — насмешливо фыркнула Эленуца. — Неужели важнее всего увидеть петушиное оперение, гребень и шпоры! А если попутает грех и ты скажешь, что тебе нравится, как петух кукарекает, все вокруг закричат: «Какое счастье! Ей нравится петушиное пенье, наверняка она его купит!» И никто не думает, что кукареканье обычно будит спозаранку, отгоняя самые прекрасные сновидения.
— Значит, мы напрасно привезли его с собой? — спросила, подумав
— Почему же напрасно?
— Раз он тебе не нравится!
— Вовсе не напрасно. Завтра чудо что будет, пойдем все к источнику на водосвятие, потом праздник в горах Влэдень. Он увидит много интересного и, думаю, не пожалеет, что приехал. Да и мне он никакого неудовольствия не доставил. Но до моей свадьбы еще много воды утечет! Так много, что я его позабуду, будто и вовсе не видела.
Мария пристально взглянула на сестру:
— Значит, он тебе безразличен!
— Так же безразличен, как доктор Еуджен Ионеску, которого я в глаза не видела и не знаю, есть такой или нет, — усмехнулась Эленуца.
— Значит, он все-таки произвел на тебя неблагоприятное впечатление.
— Неблагоприятное?
— Конечно. Ведь замуж ты за него выходить не хочешь?
— Не хочу! — весело подтвердила Эленуца. — Но не думаю, что это большая беда. Я уже говорила Гице, что давно предчувствую: быть мне старой девой.
Девушка произнесла эти слова легко и весело. Вскочив с дивана, она закружилась по комнате, что-то напевая. Мария смотрела на нее, потом, словно догадавшись о чем-то, встала и обняла сестру.
— Кажется, мы приехали слишком поздно…
— Слишком поздно? Почему?
— Ты любишь другого.
Эленуца выскользнула из объятий, сделала еще несколько кругов по комнате, остановилась перед Марией и по-детски забарабанила по ее плечу кулачками.
— Нет! Никого! Но и замуж выходить не желаю. Ох! Нет ничего ужаснее, чем свадьба! — засмеялась она, но, заметив, что сестра опять хочет заключить ее в объятия, закружилась вокруг стола. Ее черные глаза сверкали из-под темных бровей, изогнутых словно луки, щеки порозовели.
Мария решительно потребовала:
— Ты мне скажешь или нет: ты влюблена?
Эленуца перестала кружиться, подбежала к сестре, обвила ее шею и поцеловала.
— Не влюблена я, милая моя сестричка! И не думаю даже! Мне весело оттого, что не понравился ваш протеже. Вот и все! — Девушка еще раз поцеловала сестру и попросила: — Завтра на прогулке, прошу тебя, будь рядом со мною, иначе я не удержусь от какой-нибудь выходки. Будь так добра!
Мария понимающе и ласково взглянула на младшую сестру. Веселье Эленуцы, казалось, и ей наполнило душу светом.
— О чем говорить, конечно, конечно, — улыбаясь, подтвердила она. — Но мне-то ты можешь все-таки сказать: кто он?
Эленуца вместо ответа взмахнула ресницами, вытянула шею и сделала большие глаза, как это делают дети, притворяющиеся, будто не понимают, о чем их спрашивают.
— Не притворяйся, что не понимаешь, глупышка. Скажи мне, я сохраню тайну! — ласково уговаривала Мария.
— Хочешь, поклянусь: я ни в кого не влюблена, ну, сама скажи, кому здесь быть? — засмеялась Эленуца и прижалась к сестре.
— Ладно! Не хочешь, не
Сестры расстались, но Эленуца отправилась не к гостям, а в свою девичью комнату, и улеглась спать.
На другой день все отправились в церковь, потом, сразу после литургии, с отцом Мурэшану и дьячком к источнику, где в день Вознесения господня происходило водосвятие. Про этот источник ходила легенда, будто к нему принесли старателя, придавленного камнем, обмыли его — и человек, который был ближе к смерти, чем к жизни, открыл глаза, а как только окропили ему лицо, перекрестился и встал на ноги. Раны словно чудом зажили, и осененный милосердием божиим, он неделю простоял на коленях перед источником, вознося молитвы. Вода в источнике с тех пор прослыла целебною. Другие, менее значительные исцеления случались и потом, но славу источника и по сей день поддерживало исцеление искалеченного рудокопа.
Источник звался «Пречистый» и находился довольно далеко от села в горах Влэдень. Небо было ясное, луга пестрели цветами, птицы пели без устали, и процессия, в которой участвовало почти все село, незаметно преодолевала долгий путь.
Управляющий акционерного общества «Архангелы» был куда веселее, чем накануне. Он уже свыкся с адвокатом, к тому же и Эленуца смеялась и веселилась вовсю. Они шли втроем — Эленуца, Мария и Крэчун. Мария обещала Эленуце быть помощницей в беседах с адвокатом, но теперь с удивлением замечала, что младшая сестра ни в какой помощи не нуждается, и про себя подумала: «Не иначе, девчонка надо мной подшутила, наш протеже ей более чем симпатичен!» Но не успели они войти в старый еловый бор, как Мария поняла, что ошиблась и что до самого Пречистого источника ей одной придется поддерживать любезный разговор с адвокатом. Эленуца замолчала.
Дело в том, что едва они вошли в лес, как адвокат, ободренный веселым настроением Эленуцы, наклонился к ней и шепнул:
— Не вы ли лесная фея?
Веселье Эленуцы как рукой сняло. Она отвернулась и, упорно глядя в сторону, односложно отвечала «да» и «нет».
Отправляясь к источнику, жители Вэлень непременно прихватывали с собой провизию и выпивку. После водосвятия все разбредались по просторной луговине и начинался праздник: пили, пели, закусывали, но не танцевали.
Трактирщик Спиридон разбил неподалеку от источника палатку, чего раньше не бывало, и сразу же после водосвятия принялся торговать напитками. Он словно чувствовал, что в этом году вина, принесенного из дома, не хватит.
Люди рассаживались группками по всей обширной луговине. Началось веселье, послышался смех. Окружавший разлужье лес жадно вбирал многоголосый шум, отсылая вдаль раскатистые крики парней. Когда Родян с родней и гостями уселись на траве, Эленуца, молчавшая до сих пор, робко предложила:
— А нельзя ли пригласить к нам и батюшку? Он здесь один, с дьячком Гавриилом.
Родян и его жена подозрительно взглянули на дочь, но тут же убедились, что так оно и есть и что дьячок и священник оба выглядят усталыми.