Архимаг, который живет в подвале. Том 1. Том 2
Шрифт:
И то, что он сумел провернуть это у них под самым носом, только лишний раз подтверждало его силу.
— Чтобы вместить столько силы… — продолжал вещать старик. — Для этого нужно идеально чистое магическое ядро. Человек с таким ядром встречается раз-два на поколение.
Я вздохнул.
— Да, Крамер. Мы уже поняли, о ком идёт речь.
—…разве нам не пора обедать? — заметил Александр Эрмит, бодро улыбаясь. — Знаете, что-то я сегодня проголодался. Милая, что на обед?
Снежана
Тогда, три месяца назад, она думала, что умрёт. Что Эрмит просто прикончит её — так же, как он прикончил этого парня, Макса Грачёва. Но…
Эрмит просто сказал «ты мне нравишься» — и оставил её при себе. Как вещь. Как игрушку.
Ему вообще нравилось играть. Изображать жизнь — так рисуют взрослый быт дети, представляя его себе по-своему. Эрмит ребёнком не был. Но всё-таки он с самого детства сидел за закрытыми дверями, не выходя на улицу. И потому жизнь себе представлял своеобразно.
Дом, обустроенный в самой глубине шахты с Серебряным Янтарём, без дверей и окон, выглядел… пластиковым. Ненастоящим. Безликая мебель, обои в цветочек, как в каком-то кино. Наверное, он в кино это и увидел — где же ещё?
А она сама была его «ненастоящей» женой. «Милой.» «Дорогой». «Что у нас сегодня на обед». Как же упоённо он играл в эту игру!
— У-уже несу! — Снежана ухватила кастрюлю с борщом и быстро потащила её к столу, натягивая на себя радостную улыбку.
«Ненастоящий» муж не любит, когда она не улыбается. Ему не нравится, если кто-то ломает его чудесную игру.
— Борщ, — он страдальчески поморщился. — Милая. Разве борщ не был позавчера?
— Д-да, но… — взгляд Снежаны заметался по сторонам. — Разве ты не любишь его? М-милый…
Эрмит нахмурился; в воздухе затрещало, запахло озоном.
Он ведь и до всех этих Янтарей был сильным как никто. Поэтому корпораты и разрешили ему остаться тут — а вернее, не разрешили, а просто сделали вид, что разрешают.
Был ли у них в реальности выбор? Вряд ли. Бизнесмены просто сохранили лицо, изобразили разрешение, по сути же Эрмит просто… делал что хотел.
Наверное, они думали, что им повезло. Он всего-то и захотел, что жить здесь «обычной» «мирной» жизнью, да взять себе в «жёны» наследницу уничтоженного клана Зиминых.
Вряд ли они и сейчас думают, что им повезло. Они ведь уже наверняка обнаружили, ЧТО они сделал со всеми этими кристаллами.
— Я люблю борщ, — слова Эрмита звучали громче, будто эхом отдаваясь от стен и раскатываясь по коридорам шахты. — Но не так часто! Неужели сложно запомнить?!
— П-прости! — Снежана отступила на шаг назад. — Прости, я… зато на второе у нас жаркое с грибами. Новый рецепт, такого я ещё не готовила!
Воздух тут же перестал искрить.
— О! — на лице Эрмита повисла детская улыбка. — Вот это уже
Блин, только бы он не заметил, что жаркое у неё пригорело! Всё-таки наследницу клана учили многому, но вовсе не готовке.
С другой стороны, может, оно и к лучшему? Да, конечно, Эрмит иногда сердится и буйствует, но зато здесь так тихо… спокойно… никакой политики, никакой необходимости собирать свою жизнь по кускам. Вся ответственность — готовить и обстирывать Эрмита, гладить бельё. Ну и спать с ним, конечно же.
Но он ведь её действительно любит. В каком-то смысле.
Наверное, это и называется синдромом жертвы. Снежана понимала это… но не слишком волновалась.
Тихая, мирая жизнь. Ну и что, что фальшивая? Зато без лишней драмы, боли и попыток удержать в руках больше, чем она может.
А подгоревшую часть жаркое всегда можно отдать третьему члену их странной пластмассовой семьи.
— Вот, — сообщил покрытый татуировками высокий азиат, когда она вернулась на кухню. — Зелень нарезал, как ты и просила.
— Спасибо, Кавадзаки, — кивнула Снежана.
Глава 28
—…Кавадзаки?! — не поверил я, изумлённо уставившись на Джека Крамера. — Да ты, блин, гонишь! Он-то там откуда!
Из немного сбивчивого рассказа внука-агента выходило, что Эрмит, едва не убивший меня в шахтах три месяца назад… так там в шахтах и остался. Корпы вначале пытались его оттуда выгнать, но увидев, что он слишком силён, заключили с ним что-то вроде пакта: он остаётся в шахтах сколько захочет и работает на них своего рода охранником, а они поставляют ему туда всё необходимое.
Снежану Зимину, например. Я почти не удивился, узнав, что Эрмит затребовал её в качестве «оплаты».
Ну, эту часть корпам определённо было не жалко отдавать. Возможно, они даже сочли всё это хорошей ценой за охрану — до того момента, пока не поняли, что Эрмит выжрал из Янтарей всю силу…
Но Кавадзаки?
— Кавадзаки? — Славик тоже удивился. — Разве он не погиб? Тогда, в самом начале.
— И я тоже так думала, — закивала Эрика. — Погиб или пропал без вести в этой суматохе…
— Может, Эрмит держит его в плену? — сердито предположил Револьд Кир, подошедший ближе. Похоже, сама мысль о том, что Кавадзаки, столп и опора Тёмного Культа, может оказаться предателем, приводила его в ярость. — Насильно? Раз уж он так силён!
Генри Крамер усмехнулся и покачал головой.
— Думаете, вашего Кавадзаки можно судить обычными мерками верности или предательства?
Все повернулись к нему.
— Я успел узнать этого парня. Он настоящий самурай, невольник чести в изначальном смысле слова. Если он служит Эрмиту, то лишь потому, что считает его истинным главой Тёмных.