Архимаг
Шрифт:
— Не возражаете…
— Нисколько, садитесь где пожелаете, — равнодушно отозвался незнакомец, не поворачивая головы.
— Меня зовут…
— Очень приятно, Ванесса, рад с вами познакомиться, — вновь не дослушав, ответил мужчина.
— А как…
— У меня много имен. Можете называть меня Джонатаном.
— Вы тоже…
— Да, я тоже из мира, который вам известен под именем Земля.
— Вы что…
— Нет, я не читаю ваших мыслей, я просто знаю наперед, что вы хотите сказать, — покачал головой Джонатан.
— Так вы…
— Да, я маг, как и прочие здесь
— Послушайте, может…
— Хорошо, я буду дослушивать ваши реплики до конца, — наконец-то соизволил посмотреть на нее Джонатан. — Вы правы, это не очень-то вежливо с моей стороны.
— Спасибо, — сердито кивнула Вон. — Джонатан, вы что, видите будущее, да? Как Нострадамус?
— Когда захочу, — безразлично пожал плечами Джонатан. — Ближайшее будущее — четко и ясно, отдаленное — расплывчато.
— Круто! — оценила Вон. — А можете сказать, какого президента изберут на следующих выборах?
— Однозначно — нет, — покачал головой Джонатан. — Дело в том, что будущее не прямая дорога, как многие считают, а скорее сложная сеть перекрестков. Существуют узловые точки, от которых зависит, как дело пойдет дальше. Зачастую это какие-то совершенно ничтожные события, но от них зависит очень многое…
— Я… я не очень поняла, — поджала губы Вон. — Moжете привести пример?
— Охотно. Одна из таких узловых точек — тринадцатое июля триста двадцать четвертого года до рождения Христа. В этот день Александр Македонский по неосторожности выпил воды из зараженного источника. В результате на следующий день он заболел и очень скоро умер. Но в тот момент он совсем не страдал от жажды и вполне мог обойтись без воды. Вот этот ничтожный выбор — выпить чашку жидкости или нет — и определил историческое течение времени. Если бы Александр Македонский остался тогда жив, Земля сейчас выглядела бы совсем иначе.
Признаться, Вон его почти не слушала. Историю она знала не слишком-то хорошо и, кто такой Александр Македонский, представляла довольно смутно. Слышала только, что это был великий царь, и все. Ей даже казалось почему-то, что он был русским. К тому же сейчас её занимал другой вопрос.
— Джонатан, — нерешительно спросила она, — а зачем вам эти очки? По-моему, здесь не так уж много света…
— Они нужны не мне, а вам, — печально ответил Джонатан, снимая очки.
Ванесса тихо ахнула, увидев то, что скрывалось под ними. А точнее, то, что не скрывалось. У Джонатана не было глаз. Совсем. Только пара пустых глазниц. Даже веки были аккуратно отрезаны, поскольку теперь они только мешали. Расставшись с очками, он окончательно приобрел сходство с ожившим скелетом.
— Вы… так вы слепой? — пробормотала она, не в силах оторвать взора от этих жутких дырок.
— Полагаю, меня можно назвать слепым, — согласился Джонатан. — Тем не менее я не страдаю от этого, ибо обладаю иным зрением..
— Как это с вами случилось?..
— Это кара… — невесело поведал Джонатан. — Наказание за мой грех…
— Да что же вы такого сделали?!
— Я убил своего брата, — коротко ответил Джонатан. — И больше вы со мной разговаривать не хотите.
Последняя
— До свидания, Вон, — поднялся с места Джонатан. — Не говорю «прощайте», ибо нам суждено увидеться ещё один раз. Но не скоро… Ещё очень не скоро…
Загадочный слепец тихонько хлопнул в ладоши и мгновенно исчез. Будто повернули выключатель — только что был здесь, и уже нет.
— Любопытно, как его зовут на самом деле… — прошептала Ванесса, глядя туда, где он только что стоял.
— Прости, Вон, не расслышал, — донесся до нее веселый голосок. Ну этот писк она узнала бы из тысячи!
— Хуби! — повернулась она к джинну. — Уже вернулся от своих друзей?
— Каких ещё друзей? — фыркнул Хубаксис. — Все мои старые друзья давно передохли! У меня их и было-то… раз-два и обчелся…
— Сочувствую… — нерешительно произнесла Вон, поскольку на лице маленького джинна не было ни тени грусти.
— Зря! — тут же подтвердил её опасения он. — Туда им и дорога, крысам вонючим! А самое главное знаешь что?.. Великий Хан тоже умер! Ха, мерзкая скотина! А я жив-здоров и буду жить вечно! Вечно!..
— Так ты теперь можешь освободиться из рабства? — порадовалась за него Ванесса.
— Если бы! — насупился Хубаксис. — Мое преступление срока давности не имеет, я по-прежнему числюсь в негодяях короны… Если хозяин меня освободит, новый Великий Хан тут же прикажет сварить меня в кипящем масле… Кстати, знаешь, что мне ещё удалось выведать?
Вопрос показался Ванессе риторическим, и она не стала отвечать, но джинн молчал с таким интригующим видом, что она не выдержала.
— Что?! — выкрикнула она наконец.
— Между старым и теперешним Великими Ханами ханством джиннов правил человек! Представляешь? Такого ещё никогда раньше не было! Недолго — всего полвека, но все-таки!
— И кто же это был? — из чистой вежливости спросила Вон.
— Какой-то Соломон… — уже утратил интерес к своей сенсации Хубаксис. — Какая разница, все равно он умер давным-давно…
Ванесса никак не отреагировала на это сенсационное заявление — она попросту не знала, кто такой Соломон. Библию она почти не читала, так только — урывками, и хотя само имя слышала неоднократно, оно не оставило заметного следа в её памяти.
Креол заявился ещё минут через пятнадцать. На лице у него было написано невероятное удивление, а в руках он вертел свинцовый диск с вырезанной звездой в круге.
— Что это с тобой? — с интересом окликнула его Вон. Креол успел облачиться в нечто вроде туники, явно пошитой на той же фабрике, что и её купальник, но сумку с магическими принадлежностями так и не бросил. И амулеты по-прежнему гроздью висели у него на шее. — Что, неприятности?
— Наоборот… — недоуменно покачал головой Креол. — Встретили как самого императора, всячески обласкали, даже подарок вручили! Да ещё какой! Сами себе могилу роют…