Архив Шамбала
Шрифт:
На последних словах в интонациях Небольсина переплелись и злость, и какая-то опаска.
— Сильно заматерел? — поинтересовался Корсаков, потому что ему такое положение нравилось все меньше и меньше.
— Это — как смотреть, — ушел от ответа Небольсин. — Стал он, сменив отчество и фамилию, «евразийцем».
— Слушай, Валера, а кто это такие, если всерьез, без дураков?
— Без дураков у нас теперь даже рыбу не ловят, — хохотнул Небольсин. — Если серьезно, они и сами толком не могут договориться между собой, что такое «евразийство». Я тоже пробовал понять,
Небольсин шутливо повертел рукой в воздухе:
— Этакое интеллектуальное движение из Евразии в Азиопу, — пошутил он.
— Что-то вроде одной из постсоциалистических теорий взбесившихся доцентов? — повторил Корсаков где-то услышанную фразу.
— Ну, почему «постсоциалистических»? Это более давнее.
— С присоединения Средней Азии? — высказал версию Корсаков.
— Ну, как тебе сказать? — задумался Небольсин. — Ты слышал такую фамилию — Платов?
По какой-то странной прихоти Игорь вспомнил вдруг спектакль «Левша» знаменитого в свое время театра Ленсовета. По ходу действия надо было Левшу, подковавшего блоху, сопровождать в Англию. Тогда и появлялся малоизвестный тогда Петренко — Платов, который бодро отчеканил из биографии: «из простой крестьянской семьи». На что царь ему отвечал: «Потому и не поедешь, что из простой крестьянской!»
Именно эту фразу о «семье» Корсаков и воспроизвел, отвечая на вопрос Небольсина, но тот шутку не принял:
— Из казачьей семьи он. В те времена сын генерала тоже не мог стать маршалом. Ну, да не в том суть. Платов нам с тобой интересен тем, что был назначен императором Павлом ответственным за совместный с французами поход в Индию.
— Чего? — невольно удивился Корсаков.
— Того, — улыбнулся Небольсин. — Наполеон, на которого вся монархическая Европа зубы точила, ухитрился договориться с Павлом о походе в Индию. У Наполеона-то идея фикс была — поставить Британию на колени, и завоевание Индии он считал лучшим средством для этого.
— Не слышал, — признался Корсаков.
— Не страшно, — утешил Небольсин. — Тем более что поход так и не состоялся: Павла шлепнули свои же дворяне, так сказать, соль земли Русской. Ухайдакали государя-батюшку прямо в его же покоях, а сынок евоный, Сашенька, сразу же от страха и объявил: при мне все будет, как при бабушке. А что при бабушке, при Екатерине-то Второй, было? Золотой век дворянства.
Небольсин замолчал и сидел хмуро. Видимо, не только безвременная кончина императора Павла печалила Валерия Гавриловича.
Он поднялся, достал из шкафа бутылку коньяка, плитку шоколада.
— Давай выпьем по чуть-чуть да пойдем в бильярд поиграем.
Утро было прекрасное, солнечное, после завтрака отправились гулять. Снег поскрипывал под ногами, искрился по всей снежной равнине до ближайшего леса и радовал просто так, без всякого повода.
Небольсин предложил прогуляться вокруг озерка, обещая, что как раз к обеду вернутся, а стол будет знатным!
Едва вышли за пределы поселка, Корсаков хотел что-то сказать, но Небольсин его опередил:
— Интересную мне историю на днях рассказали. У приятеля моего еще по прежней работе двоюродная тетка есть, добрейшей
Небольсин широко повел руками в обе стороны, показывая, сколько пользы от этого знания.
— Ну, вот, — продолжил он. — Потом, когда все стало разваливаться, все это дело почти бросили вовсе, и тетя Зина, эта самая, у себя в городке чуть не от голода помирала. Мой приятель поддерживал ее, короче говоря. Как-то раз прибегает ко мне белый, как полотно: пропала тетка. Соседи говорят, приезжал какой-то мужик, увез. Ну, я его успокаиваю, мол, не обижайся, но насиловать ее вряд ли будут, возраст не тот. Убивать тоже никому нет резона. Сели, прикинули, ни с какого бока серьезной опасности быть не мо-жег. Ну, успокоился он, а через неделю звонит: приезжай ко мне немедленно. Приезжаю, а там эта самая тетка Зинаида. Оказывается, взял ее на работу какой-то крупный человек и платит ей большие деньги. А знаешь, за что?
— За что? — автоматически спросил Корсаков, хотя уже начал догадываться.
— Она на переговорах сидит перед мониторами и по губам читает все, что между собой говорят те, кто сидит по другую сторону стола.
«Это что же, — хотел спросить Корсаков, — у вас тут повсюду прослушивают да просматривают?». Но промолчал. Не дурак, в конце концов.
— Одна только у нее нестыковка с хозяином происходила.
— Какая?
— Не хочет тетка Зинаида гардероб свой менять, — заразительно захохотал Небольсин.
Они прошли еще метров триста, когда у Корсакова зазвонила мобила.
— Игорь, здравствуйте, это Азизов. Вы куда пропали?
Корсаков не любил отчитываться, да они с Азизовым так и не договаривались, но настроение было хорошее, неконфликтное.
— Да вот новогодние каникулы догуливаю, — усмехнулся он.
— Отдых — это, конечно, хорошо, — согласился его собеседник. — Но я его вам испорчу. Дело в том, что сейчас я на дороге в аэропорт и через пять часов буду в Москве. Через шесть часов прошу ко мне в офис. Знаете, где это? Ну и прекрасно, до встречи.
Небольсин прогулку отменять не стал, за обедом рассказывал милицейские байки, но сразу после обеда потащил Корсакова в кабинет.
— Вот что, Игорь, — начал он, едва закрыв дверь. — Помочь тебе сейчас я не смогу, возможности мои ограничены… различными обстоятельствами. Да и силы на другой стороне несопоставимо велики. Ну, и подвязки на самом верху у него такие, что меня сразу повяжут, как Квачкова, пикнуть не дадут. Это я тебе откровенно, чтобы не считал, что увильнуть хотел.
— Ну, а мне-то что делать? — спросил Корсаков, подавленный таким признанием.