Архивы Дрездена: История призрака. Холодные дни
Шрифт:
– Ты уверен?
Я фыркнул.
– Вряд ли в наших краях таких много, – ответил я. – Что тебе известно?
– Я должен это обдумать, – бросил он, и оранжевый свет в его глазах померк.
Мы с Баттерсом уставились на череп.
– Ха! – заметил Баттерс. – Никогда еще не видел, чтобы он так просто затыкался.
Я только хмыкнул. Затем тихо признался:
– Я вчера перепугался до чертиков, увидев синеглазый череп. Решил, что с Бобом что-то случилось.
– С ним все в порядке, – сказал Баттерс. – Лучший сосед по комнате, какого можно пожелать.
–
– Но ведь это не имеет особого значения.
– Что именно?
– Если по городу разгуливает Плохой Боб, – ответил он. – Я имею в виду… Это же будет еще один зануда вроде этого? Только в черной шляпе?
Оранжевые огни мгновенно ожили.
– Эй! – возмутился Боб.
– Баттерс… Боб жутко силен, – осторожно сказал я. – Знание – сила, приятель. А уж знаний у Боба более чем достаточно. Когда я по неосторожности щелкнул его переключателем на режим черной шляпы несколько лет назад, он в первую же минуту едва меня не убил.
Баттерс потрясенно заморгал. Несколько секунд он порывался сказать что-то, но поперхнулся, да и потом голос его звучал довольно жалко.
– О… – пробормотал он, осторожно косясь на Боба.
– Я не люблю раздувать из мухи слона, сахиб, – беззаботно заметил Боб. – Право, не в моем характере творить что-то в этом роде.
Я кивнул:
– Его создали помощником и наставником. Было бы непрофессионально использовать его для других целей.
– Чего сахиб и не делает, – подчеркнул Боб. – Скажем честно, в силу полного невежества, но не делает.
– О… – повторил Баттерс. – А как… как мне быть уверенным, что я не переключу его на эту самую черную шляпу?
– А у тебя и не получится, – сообщил Боб. – Гарри приказал мне забыть эту часть меня и никогда больше не вытаскивать на поверхность. Вот я оторвал ее и выбросил.
Тут настала моя очередь изумленно моргать.
– Ты… чего?
– Эй! – обиделся Боб. – Ты же сам сказал, чтобы я никогда больше не вытаскивал ее. И подчеркнул еще: никогда. Пока я оставался при тебе, проблем с этим возникнуть не могло. Но следующий, к кому я попал бы, мог приказать мне и это… Мало ли чего могло бы случиться! Вот я и сделал так, чтобы это никогда не повторилось. Можно подумать, есть из-за чего поднимать шум, Дрезден. Ой, порой ты хуже девчонки.
Я снова заморгал:
– А?
– Мама звонит мне дважды в неделю, – пояснил Баттерс. – А он подслушивает.
– Знаешь, сахиб, а она права, – как ни в чем не бывало сообщил Боб. – Стоит тебе сделать что-нибудь с прической и приодеться получше, и ты стопудово найдешь себе женщину. Ты же доктор, в конце концов. Какая женщина не мечтает выйти замуж за доктора?
– Мне кажется или у него сейчас произношение действительно слегка идишем отдает? – спросил я у Баттерса.
– Я слушаю это дважды в неделю, Боб! – проворчал Баттерс. – А теперь и ты туда же?
– Должен же кто-то напоминать, – возразил Боб. – Я имею в виду, посмотри, что у тебя с волосами.
Баттерс заскрежетал зубами.
–
– Знаю, – перебил я его. – Серое Привидение, должно быть, и есть та часть тебя, которую ты отрезал.
– Верно, – подтвердил он. – Схватываешь на лету.
– Можно сказать, это твой отпрыск.
Боб содрогнулся, из-за чего контейнер, где он сидел, закачался сильнее.
– Если рассматривать это с точки зрения крайне ограниченной логики смертного, можно сказать и так.
– Значит, это часть тебя, но не весь ты. И силы у нее в таком случае меньше.
Светящиеся глаза Боба задумчиво прищурились.
– Возможно, но… любое целое существо совершенно не обязательно равно сумме отдельных его частей. Взять хотя бы тебя. В мозговом отделении у тебя не то чтобы избыток лошадиных сил, и все же ты ухитряешься докопаться до сути быстрее, чем большинство остальных.
Я смерил череп строгим взглядом:
– Так сильнее он тебя или нет?
– Не знаю, – признался Боб. – Я не знаю, что ему известно. Не знаю, на что он способен. Собственно, в этом и заключался смысл ампутации. Там, где он когда-то находился, сейчас просто большая дыра.
– Насколько большая?
Боб закатил глаза:
– Тебе как указать, в архаических мерах? Или в метрических?
– Приблизительно.
– Эм… Возможно, знания, накопленные за сотню лет.
– Черт… – тихо произнес я.
Насколько мне известно, Боб когда-то принадлежал некроманту по имени Кеммлер.
Кеммлер объявил Белому Совету настоящую войну. Он объявлял войну дважды. На протяжении двух этих войн его убивали семь раз, но окончательно убили только при седьмой попытке. До сих пор известный как самый могущественный чародей-ренегат второго тысячелетия, Кеммлер в какой-то момент раздобыл себе череп, населенный духом разума, который служил ему помощником.
В конце концов, когда Кеммлера ликвидировали окончательно, череп оказался в руках Стража по имени Джастин Дю Морне – тот просто-напросто похитил его с места преступления. Это был тот самый Джастин, который усыновил меня и обучал, чтобы превратить в монстра, но в конце концов решил, что я недостаточно податлив, и попытался меня убить. Правда, все пошло не так, как он задумал. Вместо этого я убил его и сжег дом вместе с его трупом. И я забрал тот самый череп, спрятав его от Стражей и прочих, и дал ему имя Боб.
– А это плохо? – спросил Баттерс.
– Некоторое время черепом владел один нехороший тип, – ответил я. – Чернокнижник крупного калибра. Значит, воспоминания, утраченные Бобом, возможно, содержат в себе все, чему он научился за то время, что служил ассистентом у парня, который считался сильнейшим чародеем планеты – настолько сильным, что открыто противостоял Белому Совету на протяжении нескольких десятилетий.
– Это значит… что он многому там научился.
– Возможно, – жизнерадостно подтвердил Боб. – Но все это, скорее всего, ограничено всякими там разрушительными, отравляющими и прочими опасными вещами. Ничего важного.