Архивы Дрездена: Поле боя. Сочельник
Шрифт:
Старик поджал губы, но ответил Королеве Воздуха и Тьмы почтительным кивком. Мэб отвернулась, будто мы перестали существовать, и подошла к столу, за которым сидели Ваддерунг и один из влиятельнейших вассалов Зимы, охотник-фэйри по имени Эрлкинг, повелитель гоблинов Феерии и вожак Дикой Охоты. Оба сосредоточенно изучали карту Чикаго.
Нечеловечески рослый, в кожаном охотничьем костюме и кольчуге Эрлкинг выглядел особенно стройным. Лицо его пряталось в тени шлема. Что касается Ваддерунга, угловатой изрубцованной физиономией, бандитской повязкой на глазу и великолепным двубортным
Я нервно сглотнул и обвел глазами крышу. Взобравшись по стене здания, к нам присоединился Речные Плечи. Весил сасквоч, пожалуй, не меньше тысячи фунтов, но, перепрыгнув через ограждение, приземлился он почти бесшумно. При подъеме его викторианский смокинг понес некоторый ущерб: при напряжении икр брючины разошлись по швам. Лесной Житель распрямился, поднял руки-лопаты и осторожно поправил очочки, сидевшие у него на переносице, после чего кивнул Слушающему Ветер. Коса старого индейца выглядела неряшливее обычного. Должно быть, пока я мотался на остров и обратно, самый искусный из оборотней-перевертышей Белого Совета ходил в разведку.
Сасквоч буднично опустился на корточки рядом с шаманом, и оба завели серьезный разговор на приглушенных тонах, а Дикий Билл предусмотрительно отошел в сторонку, чтобы Речные Плечи ненароком не придавил его своей тушей.
Пока я рассматривал эту троицу, из каменной тверди на крыше замка появились свартальвы. Целый отряд свартальвов с разнообразными инструментами, шестами и мотками проволоки. Складывая свою ношу на камни, они посматривали на небо и что-то мрачно бормотали, а затем приступили к измерениям, то и дело вынуждая аристократию и царственных особ сверхъестественного мира подвинуться и даже не извиняясь при этом, – и сама Мэб без возражений отступала в сторону.
Сноровисто и слаженно свартальвы прикрутили к камням металлические опорные плиты с пазами, установили столбы, и вскоре замок накрыло десятифутовым балдахином из армированной колючей проволоки. Вон оно что. Сообразив, насколько опасны летающие убийцы Корба, свартальвы решили усложнить им подлет к замку.
Смекалистые ребята. Неудивительно, что даже Мэб не проявила недовольства. Какой бы жизненный путь ты ни выбрал, стань мастером своего дела, и заслужишь уважение других мастеров.
Хотя это доказывало, что у нас самые серьезные проблемы.
– Как держишься, Хосс? – спросил Эбинизер уже мягче.
– Хм… – Я облизнул пересохшие губы. – По-моему, мне еще не доводилось участвовать в чем-то настолько… масштабном.
Старик хмыкнул:
– По-твоему, в Чичен-Ице было нечто вроде благопристойного чаепития?
– Там, знаете ли, дело касалось только Белого Совета и Красной Коллегии. – Я посторонился, чтобы пропустить вурдалака. Упырь, наполовину принявший звериную форму, на ходу пытался влезть в кольчугу, позаимствованную у людей Марконе. При виде этого создания я почувствовал знакомый укол острой неприязни и прилежно отодвинул несвоевременные эмоции на задний план. – А в нынешнюю историю вовлечены все без исключения.
– Не все, мальчик, – коротко
– Сэр, – выпалил я, поскольку не мог просто стоять и делать вид, что между нами ничего не случилось, – когда все закончится, надо будет кое-что обсудить.
– С обсуждениями покончено, мальчик. – Эбинизер придавил меня гранитным взглядом. – Или забыл?
Я сердито покосился на него, и путь к столу с картой мы проделали в угрюмом молчании, синхронно постукивая посохами.
Ваддерунг и Эрлкинг подняли на нас глаза. В отличие от шефа «Монок секьюритис», оставшегося при полном деловом параде, повелитель гоблинов облачился в черную кольчужную рубаху поверх охотничьего кожаного костюма времен, предшествовавших Возрождению. На поясе висел меч зверобоя, на столе лежал уже знакомый мне рогатый шлем. Лицо у короля гоблинов, первейшего вассала Мэб, было деформированное, изрезанное шрамами, но по-разбойничьи симпатичное. Мне доводилось видеть Эрлкинга в деле, и всякий раз он выглядел по-настоящему большим и страшным. Сегодня, однако, он принял более человеческий вид и мог бы сойти за чрезвычайно рослого и грациозного спортсмена-профессионала.
– А, юный волк, – звучно пробасил Эрлкинг. – Я и не подозревал, что он твой ученик, Черный Посох.
Старик кивнул:
– Какое-то время он по большей части исполнял всевозможные поручения, а как разучил пару фокусов, подался на вольные хлеба.
– На нем амулет Маргарет Лефэй, – нахмурился Эрлкинг и склонил голову к плечу.
– Это моя мать, – объяснил я.
Эбинизер бросил на меня резкий взгляд. Сколько его помню, дед считал, что не стоит делиться информацией, – по крайней мере, с представителями других наций – не получая ничего взамен. А это значило, что начать разговор с ним будет непросто, а продолжить – и того сложнее. Супер.
Нынешний вожак Дикой Охоты поднял брови, взглянул на меня, на деда и уточнил:
– Сын Маргарет? Это многое объясняет. – Он качнул головой и криво усмехнулся. – Не представляешь, сколько хлопот в свое время доставила мне твоя мать. Теперь понятно, зачем ты… забрел в мои владения.
Не поднимая глаз от карты, Ваддерунг кашлянул и осторожно напомнил:
– Не пора ли перейти к делу, джентльмены?
Я вплотную подступил к столу, ярко освещенному стоявшими по углам химическими светильниками. Карту начертили на толстом, пожелтевшем от времени пергаменте – в стиле древних скандинавских картографов – и дополнили нордическими рунами.
Изображение менялось. У меня на глазах несколько крошечных синих квадратов, отмеченных крестиками, медленно проползли по улицам города. Отчетливо выделяясь на фоне стилизованного под старину рисунка, они казались элементами видеоигры.
– Тактическая карта, – заключил я. – Моего города.
– И что? – Ваддерунг стрельнул на меня единственным глазом и снова уткнулся в пергамент.
– Создать такую весьма непросто, – продолжил я. – И прежде, чем наносить город на карту, надо провести в нем немало времени.