Архивы Конгрегации 2
Шрифт:
Из коридора второго этажа выбегает еще один человек, судя по одежде — слуга, таращится на чужака.
— Кто?.. — успевает вымолвить он, но закончить вопрос Конрад ему не дает. Взмах руки — и в стену ударяет алый фонтан, заливая лестничную площадку, а тело с разрубленным ладонью горлом падает в растекающуюся лужу.
Запах свежей, горячей крови ударяет в нос, пьянит, кружит голову. Конрад невольно делает полшага в сторону тела, но короткий оклик ушедшего вперед мастера мгновенно восстанавливает самоконтроль. Не время, рано, они явились сюда не за этим.
Стриг легко, стремительно проносится следующим пролетом лестницы, отстав от спутников всего на пару мгновений. Он видит, как навстречу незваным гостям выбегают двое, как Арвид привычным
Пустынный коридор трое стригов преодолевают самое большее за секунду. Вот и нужная комната. Тот, вернее, та, кто находится в ней, еще даже не подозревает, что осталась единственным живым человеком во всем доме. Да и это ненадолго.
От удара Арвида дверь распахивается с грохотом, повисая на одной петле. Похоже, она была заперта, но это игрушки для слабеньких смертных. Конрад с Марком застывают на пороге, сам Арвид уже внутри — стоит полубоком к двери, чуть склонив голову к плечу, разглядывает обитательницу этой мило убранной комнаты — цель их визита. В такие моменты Конраду особенно нравится смотреть на своего мастера; тот любит и всегда стремится быть хозяином положения — за редчайшими исключениями, ему это отлично удаётся, — и сейчас вся его поза, наклон головы, каждый жест, ясно говорят об этом. В такую минуту никто бы не вздумал усомниться в том, что он — сила, и это придает Арвиду какой-то неуловимой внутренней красоты. Такому хочется подчиняться, повиноваться бездумно и преданно, задыхаясь от восхищения. Кто-нибудь помоложе и понеопытнее заговорил бы о любовном трепете. Но не Конрад. Их взаимоотношения с мастером давно переросли и щенячью стадию, и тем более предшествовавшее ей противостояние, исход которого был предрешен; и теперь уже неважно, как и сколько пришлось ломать глупого птенца, чтобы тот принял правила игры и в конце концов осознал все выгоды своего нового положения.
Наконец Конрад отрывает взгляд от Арвида и переводит его на девицу в бирюзовом платье, сидящую в кресле у стола. Та замерла, уронив на колени книгу, и во все глаза таращится на вошедших. Вернее, пока лишь на Арвида — остальных она еще не заметила. Это еще одно свойство, которое всегда восхищало Конрада в его мастере: умение заслонить собой все и всех, не делая как будто ничего нарочитого и не обладая ни выдающимся ростом, ни особенно могучим телосложением. Сам Конрад и выше, и шире в плечах, но его видят первым, только если Арвид того захочет. Сейчас — не захотел.
— К-кто вы?! — выдавливает из себя наконец девчонка. На ее щеках проступают красные пятна, которые не скрыть никаким белилам, и Конрад слышит, как Марк жадно втягивает воздух, ловя запах ее страха; пока что слабый, но это скоро изменится.
— Я? — с легкой усмешкой переспрашивает Арвид. — Я знаком с Александером. Вот, решил зайти в гости.
Он делает медленный, текучий шаг к ней и оскаливается, проводя языком по клыкам. Девчонка взвизгивает — не то испуганно, не то удивленно, и вжимается в спинку кресла.
— Он… Он не говорил мне… И его нет дома… — лепечет она.
— Так потому-то мы и здесь, — широко ухмыляется Марк, вступая в комнату. Он нередко влезает без команды, но мастера это скорее забавляет. Иначе давно поставил бы выскочку на место.
Вот теперь
— Что вам нужно? — пронзительно выкрикивает она, вскакивая с кресла и затравленно озираясь. — Чего вы хотите?!
— Поиграть, — мягко, почти ласково отвечает Арвид, приближаясь еще на шаг. — Сможешь выбраться из этой комнаты — останешься жива. Если нет… — он чуть пожимает плечом и выразительно щелкает зубами. — Начнем.
Следующим шагом он оказывается почти вплотную к жертве. Она сдавленно вскрикивает и проворно перебегает за стол. Поразительно быстро — для человека, разумеется, не для стрига. Отделив себя какой-никакой преградой от Арвида, она на мгновение расслабляется, но лишь затем, чтобы, подняв глаза, столкнуться взглядом с обманчиво медленно подступающим Конрадом. Ему ничего не стоило бы менее чем за секунду догнать и схватить ее, но план Арвида не в этом. Он пришел мстить за своего птенца. Они все пришли мстить.
Тогда, около десяти лет назад, когда в польском приграничье им повстречался ничем на первый взгляд не примечательный горожанин Криштоф Эльбе и Арвид проявил к нему необъяснимый, как казалось Конраду, интерес и пожелал обратить его, — о, тогда Конрад впервые по-настоящему понял, что такое ревность. Он не мог взять в толк, зачем мастеру понадобилась эта никчемность. Пожалуй, он был близок к тому, чтобы уничтожить этого человека, пока он еще человек. Его приводила в бешенство сама мысль о том, что из <i>единственного</i> птенца своего мастера он превратится всего лишь в <i>первого</i>. Что Арвид станет доверять кому-то еще, кроме него, делиться сокровенным не только с ним… Арвиду даже потребовалось применить к нему силу, которой обладает мастер над своим птенцом, чего не случалось уже давно, — для того, чтобы Конрад его выслушал. «Поверь, — сказал тогда Арвид, — я не ставил и не ставлю себе целью создать побольше птенцов и уж точно не стану делать подобное с первым попавшимся. В этом человеке есть сила, Конрад. Глупо упускать такую рыбу, предоставляя ей доживать свой короткий и бессмысленный век или давая возможность другим поймать ее. Но на моем отношении к тебе это никак не скажется».
Спорить было бесполезно, мастер всегда поступал так, как считал нужным сам, возможностей убедиться в этом за предыдущие десять лет у Конрада была уйма. Но смирился с присутствием второго он нескоро, неустанно подчеркивая, демонстрируя, кто здесь старше, кто ближе к мастеру. Арвид почти не вмешивался, лишь раз или два парой метких слов охладив пыл своего первенца; Конрад сам начал успокаиваться спустя несколько месяцев. Криштоф оказался весьма неглуп и уживчив, а главное, не лез на рожон и безоговорочно признавал за Конрадом старшинство и главенство. В их отношениях с мастером действительно мало что изменилось, и в конце концов у Конрада попросту не находилось повода для злости. Со временем все попритерлись друг к другу, потом появился Марк… А теперь Криштофа не стало, и Конрад сам дивился тому, насколько его задела и ранила смерть былого соперника. Настолько, чтобы захотеть даже не убить виновного в случившемся, а ранить в ответ, да поглубже.
Девчонка разевает рот в беззвучном крике, подныривает под руку Конрада и бросается к двери, где ее встречает с распростертыми объятиями Марк.
— Куда же ты, милашка? — широко и насмешливо улыбается он. — Неужели ко мне? А я бы не прочь…
Девица отскакивает с удивительной для женщины в длинном платье прытью к стене и начинает судорожно шарить по ней руками. Ищет шнур звонка. Ну надо же, додумалась…
— Зря тратишь время, Эрика… Тебя же так зовут, я не ошибся? — скучающим голосом замечает Арвид, подступая к ней. Он двигается неторопливо даже по человеческим меркам, но девица — оказывается, ее зовут Эрика, впрочем, это интересует Конрада в последнюю очередь — заходится диким визгом и бросается туда, где ей чудится свободное пространство.