Архивы Конгрегации 2
Шрифт:
Девушку Макс не учуял — сказалась та самая буря запахов. И когда незнакомая фигурка выплыла из-за ширмы, украшенной фривольными рисунками — изрядно обалдел. Чуть не плюхнулся на широченную лежанку, позорно и стыдно.
И было, от чего. Глаза — вот что запомнилось, заметилось, врезалось посреди восприятия сразу же. Огромные, мерцающие глазищи темно-зеленого цвета. Зверь внутри даже потянулся понюхать: не стрига ли? Мысленно удержав того за холку, Макс все же дал ему немного воли и убедился: нет, не ночная охотница. Но глаза…
Пока девушка подходила ближе,
Последней Хагнер заметил гриву темных, практически черных прямых волос — только потому что, подойдя к гостю, девушка тряхнула своим шелковым богатством, и свет отыграл и на нем, рассыпав волну отблесков. Подбоченившись — но лишь слегка, не заносчиво, а игриво, — хозяйка седьмой комнаты поинтересовалась:
— Ну здравствуй, майстер Макс. Ты любитель смотреть — или все же участвовать?
В голосе ее слышался какой-то неуловимый акцент. Чем-то сродни выговору мессира Сфорцы, с которым юному ликантропу довелось пообщаться за время разбора его собственного дела. Ну конечно, сделал он себе пометку на память, Джулия: имя-то итальянское. Хотя для итальянки смугловата…
Собрав силу воли в кулак, Макс проворчал:
— Я вообще… эээ… не любитель. Это мой… — он зажмурился, — первый раз.
Выражение лица девушки изменилось, глаза чуть округлились.
— А ты смелый парень. Не каждый смог бы вот так сознаться. На словах чаще все герои-любовники, пылом чресел своих ублажающие сотню девственниц за ночь. По факту обычно все гораздо, гораздо печальнее… — она обошла вокруг застывшего ликантропа, вроде как ненавязчиво положила тонкую ладошку ему на плечо. — Я Джулия. Будем знакомы — и, надеюсь, приятно знакомы.
— Мне сказали, — вымолвил «смелый парень», пытаясь дышать глубоко. Господи, ну разъяснил же барон этой дуре-madame: «крепкую и выносливую»! А эта? Худоба-то какая… Хотя нет, не худоба. Стройность. Изящество. Красота. Смотреть в сторону такой — кощунство и потенциальный вред, а уж трогать… А уж прочее…
Джулия, кажется, умела читать по лицам клиентов, потому что улыбнулась и повлекла замершего при пороге гостя в сторону лежанки.
— Многое в этом мире, о, отважный майстер Макс, не совсем таково, каким кажется на первый взгляд. Ежели тебе мнится, будто бы ты неосторожными действиями в пылу страсти способен мне навредить, — она хихикнула, но не глупо, а вполне обворожительно и непосредственно, — то ты ошибаешься. Поверь, нам вдвоем будет очень, очень хорошо…
Получив в руку тяжелую чашу с каким-то ароматным вином и будучи усажен
Рубаха, подобранная из запасов барона, расстегивалась до конца, а не только под воротом. И сейчас нежные пальчики Джулии уже добрались до живота, щекоча и теребя волосы, начавшие расти там уже лет с двенадцати.
— А еще, майстер Макс, мне ужасно нравится, когда мужчина не похваляется своей якобы силой и как бы отвагой, — журчал ее низкий, приятный голос где-то подле уха. Вино оказалось крепким, атмосфера расслабленной, у юноши поплыла голова. Зверь внутри ликовал, но его еще удавалось сдерживать. Что же ты делаешь? Что я делаю… Что мы делаем? Все эти мысли возникали и тут же смывались потоком желания. — Вот вы, когда вошли, не играли мускулами, не расправляли плечи, не изображали того, кем не являетесь. А тем не менее, я вижу, что и силы, и отваги вам не занимать. Серьезной силы и неподдельной отваги…
Девушка вдруг оказалась на полу, стоя на коленях между бедер сидящего Макса. Тот хотел было вскочить, поднять хозяйку из неудобной позы… Но нежный, раскаленный — по ощущениям — поцелуй запечатлелся ему куда-то в область соска. Сил и решимости хватило только вздохнуть. Нет, не так: простонать на вдохе. Парень глотком допил вино и оперся на отставленные назад руки, сцепив зубы: только не выпустить зверя. Только не выпустить… Dominus pascit… Homo sum…
— А еще некоторые умники напихивают тряпья в гульфик, — голос звучал откуда-то снизу, — не думая о том, что в итоге-то все равно придется его снимать. И все их фальшивые мужественные стати разлетятся тем самым тряпьем. Но у вас, майстер, как я вижу, обошлось без искусственного преувеличения… ?Madre de Dios!
Не итальянка. Испанка. Спасибо читанному в детстве и в академии. Какие глупые, несвоевременные мысли приходят в голову! Но лучше пусть приходят они, чем он. Молчать, тварь! Молчать, сказал! Homo sum, слышишь?!
Но зверя было уже не удержать. Пальцы, ладони, губы и язык Джулии творили нечто трудновообразимое — и глубоко внутри ликантроп ощутил знакомую волну. С хриплым взрыкиванием, отчаянно цепляясь за остатки выкованной бесчисленными тренировками воли, он оттолкнул девушку и, уже ощущая перемены, откатился в сторону. Так и есть: пальцы уже начали крючиться, покрываясь шерстью.
В уютный гул борделя вкралась новая нотка: сдавленный, загнанный куда-то внутрь отчаянный волчий вой и женский вскрик…
***
В последний момент зверя удалось «поймать за хвост». Дыхательные упражнения, регулярные молитвы, эксперименты с провокациями от Хауэра и прочих зондеров, проводимые по собственной Макса инициативе — все это дало нужные плоды. Скорчившись в углу, он буквально силой мысли втягивал когти, возвращал ладоням человеческую форму и превращал шерсть в густые, но человеческие же волосы.