Архивы Конгрегации 2
Шрифт:
— … дом придется продать, милая, стара я уже. Внук в город зовет.
— Как же так!
— Да и дом-то обветшал, снести придется… Ты уж подыщи новое жильё…
Обычный разговор, ничего интересного. Но после него, следователь увидел нечто необычное. Такое, что остается в памяти надолго — Мария Шульте после разговора, сердечно распрощавшись с «тетёй Сабриной» ушла в дюны Кольбергер-Дип и долго сидела на песке, рассматривая ленивые волны. А потом — он не поверил своим глазам — она улыбнулась и рассмеялась.Он чуть с дюны не кувыркнулся, при виде счастливой Марии Шульте. При виде того, как она радостно вертит на пальце кольцо. Целует
Нужный день близок — вот что он понял в тот момент. Единственно, о чем он сожалел — что момент счастья этой женщины будет так недолог…
Дома он достал свою сумку, разобранную едва ли на треть содержимого. Достал деревянный ящик, заботливо провел кончиками пальцев по полированной поверхности крышки, щелкнул замочком… Внутри, завернутая в алый бархат лежала финальная часть его расследования, которая при первом взгляде походила на кощунственный крест… А на второй взгляд, он всегда вспоминал стрекоз, которых он любил ловить в детстве. Детство быстро прошло, а вот воспоминания — остались.
Он провел ночь, грезя своими воспоминаниями. Как всегда, он думал, что таким образом очищается, перед решающим ударом. Как всегда, он крепко подозревал, что занимается самообманом. Привычка, или традиция? Не все ли равно…
Gaudet patientia duris. Он уже знал, где встретит свою цель. Совсем близко от Кольбергер-Дип, в низине, где разлилось бесформенное озеро Камперзее, соединенное с морем короткой протокой. Во время ливней или бурь оно превращалось в морской залив, потом мелело и так — с сотворения времен.
С сумкой наперевес, он вышел из комнаты, где прожил почти месяц и, не удержавшись, прошел по улице так, чтобы быть максимально близко к окну её комнаты. Чутьё его не подвело — он что-то навевала.
Aut non tentaris, aut perfice. Иногда он ненавидел латынь. Главным образом потому, что проклятые римляне умудрились отливать во фразах те неясные чувства, что рождали его воспаленные адреналином чувства.
Нужный дом. Дверь, трещины, неструганные доски вкривь и вкось. Три удара в дверь. Два. Раз. Еще три. Простые шифры самые ненадежные, но наиболее запоминаются. Дверь медленно со скрипом отъезжает, царапая половицы, на пороге — мужик в одних штанах, в глазах — страх и затаенная злоба. Не дав сказать ни слова, протянуть руку так быстро, что тот отшатывается, смешно прикрывая живот. В кулаке зажат лист пергамента, сложенный треугольником.
— Ты знаешь, кому отнести. Верно?
Тот кивает. Стоит дожимать? Обязательно.
— Если попробуешь вскрыть — ты умрешь. Если не доставишь письмо минимум через два часа — ты умрешь. Если не начнешь шевелиться немедленно — ты умрешь.
Господи, как он рванул в дом! Надеюсь, стены не снесет от усердия.
Второй нужный дом, почти у самой окраины.
Три. Три. Три. Один. Дверь открывают почти сразу. О, молодежь. И прилично одетая. Парень и девушка, лица встревожены, но не боятся. Похоже, работают за идею. Иногда таких агентов он просто боялся. Чересчур инициативные. Поэтому в этот раз обошелся без дополнительных стимулов — парень кратко заверил, что послание дойдет в нужные руки спустя максимум полтора часа.
Теперь — самое страшное.
Пойма. Торфяные болота слева и песчаные дюны справа. Пружинящая травяная песчаная земля под ногами. Вонь водорослей. Запах рыбы и соли. Черная хлябь весенней грязевой жижи. Где-то недалеко отсюда на Марию напал тот насильник, науськанный ищейками фон Бока. Тот песок сейчас воспринимался, как самая прекрасная поверхность… Он нашел
Он оказался прав. Они пришли утром двадцать пятого мая. Вознесение Христово. Christi Himmelfahrt. Der Teufel nimm! Люди, у вас вообще ничего святого нет? Хотя, кто сказал, что этот Шульте — малефик и возможный еретик? Есть вера фон Боку? Нет. Генрих Шульте может оказаться простым романтиком, выбравшим день праздника, совпадающего с древним языческим днем плодородия, для встречи со своей женщиной.
Но — романтик он или нет, а вот то, что предатель — бесспорно. И единственное что можно сделать — следовать инструкциям. Как там писал Хауэр?
Ну что — приступаем. Лучше всего приступать под считалку, подстроив все действия под ее несложный алгоритм. Сестра как-то услышала одну, которую рассказывали взрослые, и запомнила с первого раза. Потом за ними битый час гонялся с ремнем отец, когда услышал, как они ее распевали…
Поэтому считалку с подачи мачехи несколько модернизировали. Итак, начали.
Раз, два, Каспар заберет тебя!
Взгляд назад-вперед, инструмент готовсь! Все почему-то уверены, что оружие должно блестеть. Нет, после долгого-долгого использования оно будет матово-завосковешим от въевшихся масла и грязи, втираемых немытыми руками в разбухшее от влаги дерево. Женщина была еще далеко, а из протоки уже показалась тяжелая четырехвесельная шлюпка под парусом.
Три, четыре, пива ты не пей в трактире!
Следователь не поверил своим глазам — треугольныйпарус, под которым легкое суденышко форсировало мель, был пурпурно-красного цвета — не иначе, чтобы его было видно издали. Проблема была в том, что песчаная гряда закрывало это прекрасное зрелище от той особы, которой оно предназначалось…
Пять, шесть, А за маму будет месть!
Втянув в себя воздух, он задержал дыхание, осторожно ведя арбалетом чуть впереди мачты, уже видя свою цель — темноволосого мужчину, который не в силах сдержать порыв, прошел вперед, создавая небольшой дифферент на нос…
Семь, восемь, все тяготы мы переносим!
«Главный секрет умелого стрелка, — вбивал в их тупые головы сокровенное знание Альфред Хауэр, — не стремитесь попасть в голову! Цельтесь в жопу, она больше головы, шанс попасть выше, а вот когда попали — стреляйте второй раз — опять в жопу! Уже точно попадете. И третью стрелу — туда же. И если враг после трех стрел в то место еще стоит на ногах — тогда в голову. Или бегите».
Девять, десять, и врагов зарежем нах…!
Щелчок спускаемой тетивы звучит как прекрасная музыка. В момент выстрела арбалет чуть задирается вверх из-за поехавшего локтя? Или ветер внезапно усиливает свою скорость? В общем, Альфред вновь доказал величие своей методики тренировок — арбалетный болт прошел выше намеченного и угодил в висок ренегату и предателю Генриху Шульте, буквально вышвырнув его тело в воду. Четверо, сидящие на веслах, не успели ничего сделать — слаженный залп дюжины арбалетов превратил лодку и всех, кто в ней находился в гипертрофированных ежиков. Из противоположного конца протоки показались фигуры в коже и стали. Обещанный взвод зондергруппы прибыл вовремя и выполнил все его инструкции. Несколько фигур скользнули в воду, чтобы захватить шлюпку и увести ее в какой-нибудь тайный заливчик. А заодно поднять тело предателя.