Архивы Конгрегации 2
Шрифт:
Опять-таки внезапно, в Цорндорф въезжает препозит Куно Броейр, желающий встретить праздник в родных местах и пришедший в церковь служить обедню… Он увидел разбитые колокола, растоптанные просвиры, удавившуюся девушку, сгоревшую бабушку, рыдающего деда и разбитое яйцо, пошел и начал рвать в клочки все церковные книги, а в пылу гнева ударился об косяк. Так в этой истории появился третий труп.
Вместо праздника местные получили похороны. Весьма масштабные, но — не слишком удачная замена. Эрих Прагер сошел с ума. Агнес Мюнтце и отец Элиас заключены под домашний арест.
Антонио заметил, что какая-то циничная сволочь приписала на полях донесения: «Вот какое яичко вышло
— Почему Курт Гессе прочитал это раньше меня?!!
— И меня тоже. Он в Бранденбурге сейчас, прочитал документы по праву первого. Abducet praedam, cui occurit prior. Написал, что может заняться этим, поскольку вскоре освободится… И необычно вежливо прибавил — если, дескать, мы не будем против. Я ответил, что не будем.
— Возможно, стоило посоветоваться, дон Сфорца! — Будущий преемник вспыхнул от гнева — ему вечно казалось, что старший товарищ оберегает его от многих проблем. — Мы — Совет!
— А смысл собираться? — Старый кардинал на вспышку молодого не обратил внимания. — Больше бы спорили… Время потеряли бы. Кроме того, Гессе… все равно сделал бы по-своему.
— …Я почему Гессе выбрал, — пояснил он, когда Антонио малость успокоился: — Потому что он — человек прямой. Как я. То есть видит х&й — так и говорит: «Х&й»! А не виляет языком по чужим задницам…
— Так точно. — поспешил согласиться Висконти, вообще-то матерными выражениями брезговавший. Секунду помолчал, а потом не без внутренней борьбы брякнул: — Figlio di puttana (прим.: Проституткин сын (итал.))…
Сфорца строго посмотрел на него и укоризненно покачал головой:
— Антонио...
— Да, дон Сфорца?
— Не подлизывайся!
Местного агента звали Вольфганг Шрадер, inspector’а Конгрегации — Рихард Бреннер. Оба были, что говорится, в возрасте — первый под тридцать лет, второй — уже седой старик — за сорок. Не молокососы, как показалось Курту при чтении их depeche … Немаловажно — оба были опытными и многое повидали, так что слава Великого Курта Гессе, Hexenhammer’а им глаза не застилала.
— Это не наша магия, майстер инквизитор, — Шрадер, высоченный светловолосый мужчина с голубыми глазами, мог бы вполне походить на какого-нибудь древнегерманского воинственного бога-аса — доведись его увидеть Каспару, тот немедленно занес бы его как эталонного немца в какой-нибудь свой таинственный список и призывал бы всех своих сторонников равняться на него.
— Что значит — «не наша»? — Курт слушал их очень внимательно, не менее внимательно осматривая потрясенную трагедией деревню. Местные крестьяне напоминали живых мертвецов: серые лица, скупые движения, потухшие глаза, ни улыбки, ни детских игр — будто порчей поразило всех в округе… Даже отошедшие от ужасов просвирня и священник прятали глаза (правда, в случае женщины это могла быть защитная реакция — как заметил Курт, ее глаза немного косили). Священника била дрожь, он постоянно крестился — причем обеими руками, чередуя левую и правую руки, и молился дрожащим голосом...
— Не германская, он имеет в виду. — Рихард Бреннер, инспектор, был столь же высок ростом, как и его товарищ, но телосложением отличался более худым, костистым. Несмотря на возраст, движения его были быстры, пусть макушку его седой головы уже тронула лысина. Бывший oper? Скорее всего, получил ранения и перевод на более спокойную работу, подальше от оперативной службы. — Вот.
На столе оказались несколько листов, плотно исписанных и исчерканных. Курт не без интереса вчитался… Интересно! Крайне интересно! Вот что
Курт зачарованно рассматривал рисунок некого демона, похожего на тяжелоодоспешенного скелета с длинным мечом в руке. Костец, он же Koschtschei (удивительный звук, который требовал для обозначения аж семь букв!) или Koschtschej, Kaschtschei, Kaschtschej или для простоты Koschei, славянский демон, который искусно спрятал свою смерть — в яйце… Другой рисунок изображал классическую ведьму, только не на шабаше, а в ступе, и с помелом в руке. Подпись под рисунком поясняла, что это — Baba Yaha, которая, если верить отзвукам дошедших восточных легенд… снесла яйцо?.. Олицетворение Великой Богини? Ну и ну…
Курт исподтишка покосился на своих сослуживцев — не в первый раз ему пришла в голову подленькая мысль, что алкоголь сыграл в этой истории не последнюю роль… Но реальность в виде трех могил и печати ужаса на лицах живых поспешила заставить убраться эту мысль подальше и поскорее. А Шрадер и Бреннер были убийственно трезвы, серьезны и не производили впечатление запойных алкашей, способных создать столь изощренную мистерию.
— Откуда эти сведения? — Он постучал пальцем по картинкам.
— Частично — из архивов, частью — старухи рассказали.
Курт хотел было выругаться на тему «Они-то откуда знают?», но вовремя прикусил язык. Старухи все знали. Ну не все — но большинство. О остальном — догадывались.
Он задумчиво посмотрел на выписки из архивных документов, хроник, писем… Все это выглядело весьма… убедительно. Если бы не одно «но» …
«В северных краях есть некий народ, который греки по его внешнему виду называют Rousio, русиос, мы же по их месту жительства зовём «норманнами». Ведь на тевтонском языке «норд» означает «север», а «ман» — «человек»; отсюда — «норманны», то есть «северные люди» — за авторством некого Лиутпранда, аж дремучего 960 года A.D. О, и там есть наши люди!
Не хватало только одного…
— Господа! Вы проделали впечатляющую работу, что тут говорить! Я просто потрясен. Чуть ли не впервые в своей практике оказываюсь в ситуации, когда мне уже практически нечего делать — все предварительное следствие произведено на высшем уровне, осталось только взять подозреваемых и… — Он многозначительно замолчал. Предчувствие его не обмануло — агент и инспектор многозначительно переглянулись. Они тоже понимали. — В вашей картине отсутствует ключевой кусок — а именно — экспертное мнение. Без этого у нас — только теоретическая картина.