Архон
Шрифт:
— Выгодная сделка. — Шакал кивнул с высоты своего роста. — Теперь они у меня. Однако я буду щедр. Лис!
Его помощник бросил ему мешок. Шакал достал из него первую звезду, развернул. Их ослепил белый огонь. Шакал высоко поднял звезду и швырнул ее Орфету.
Музыкант, застигнутый врасплох, еле успел поймать ее ловкими пальцами.
И спросил:
— Почему мне?
— Тебе тоже понадобится помощь.
Орфет фыркнул.
— А тебе что, нет?
Грабитель могил улыбнулся, сверкнул звериными глазами. Достал вторую звезду, голубую.
— Не бойся за меня, вожак. — Одноглазый пробежался пальцами по рукояткам ножей, заткнутых за пояс. — До меня не доберется ни зверь, ни демон.
— Боюсь, Лис, даже твои ножи будут бессильны против того, что нам встретится. Кроме того, мальчик велел оставить оружие здесь.
— Да, — серьезно кивнул Алексос. — Так надо, Лис.
— С каких это пор мы слушаемся мальчишек? — проворчал коротышка.
Шакал пожал плечами.
— Мы слушаемся Бога.
Лис с недовольным видом побросал ножи. Шакал протянул ему голубую звезду.
— Я не могу ее взять! Главный у нас — ты.
— Тогда я приказываю. И я никогда не втягиваю своих людей в заварушку, с которой не могу управиться сам. Возьми.
— Вожак…
— Возьми. Будешь меня прикрывать.
— Но ты сам остался безоружным!
Шакал сложил руки на груди.
— Из вас, — ровным голосом сказал он, — я самый сильный, самый проворный, самый толковый и лучше всех воспитан. Выбор очевиден.
— И самый упрямый, — проворчал Орфет.
Но Лис все-таки взял голубую звезду.
И вот Сетис, задыхаясь, выбрался на порог пещеры. Все четверо мужчин встали плечом к плечу, Алексос протолкался между ними и вышел на пару шагов вперед, в темноту.
Перед ними лежал Колодец Песен.
Она смотрела на место, где родился Бог.
«В толще земли всегда были трещины и коридоры, — сказал он ей однажды. — По ним движутся боги, поднимаются из подземного царства, из ручьев и из темноты».
Одна из таких трещин — Оракул. Другая — Колодец, который отправился искать Архон.
Эта расщелина была глубокой, с неровными краями. Мирани заглянула в нее, опустилась на колени, прикоснулась лбом к земле. Жесткое одеяние захрустело.
— Начинаем, — прошептала она.
Потом подняла голову и быстро развернулась.
— Но сперва сложите оружие.
Солдаты с сомнением покосились на Аргелина.
Мирани хранила спокойствие.
— Это священное место, священный час. Его нельзя осквернять орудиями смерти — это место рождения. Прикажите им убрать оружие.
Аргелин коротко кивнул. Солдаты торопливо сложили копья на землю, сотник сгреб их и вынес из пещеры. Мирани встретилась взглядом с Аргелином.
— И вы тоже, господин генерал.
Он посмотрел на нее с плохо скрываемой злостью, потом снял с пояса меч и вышвырнул его из пещеры. Его телохранители покорно последовали его примеру; среди теней она увидела сановников из Города
Свидетели. Тщательно подобранные.
И среди них — Гермия.
Мирани с трудом сдержала испуганный вскрик.
На Гермии было длинное черное платье. Она сняла все свои украшения и расплела волосы, не подкрасила ресницы и бледные губы. Но глаза пылали гневом, она стояла, выпрямившись во весь рост, и на ее умном лице не шевелился ни один мускул. Мирани затрепетала от страха, на спине выступил пот. По обычаю прежняя Гласительница надевала маску на новую — она об этом совсем забыла.
Гермия скорее убьет ее, чем сделает это.
Мирани медленно выпрямилась.
Вот он, конец. Время пришло, и ничто больше ее не спасет. Что задумал Бог? Выжидает, хочет посмотреть, доверяет ли она ему? Она обернулась, распростерла руки. Звякнули хрустальные капли. Где-то в углу тихо зарокотали барабаны и трещотки. Она раскрыла рот, чтобы произнести слова Открытия.
Но вместо них раздался чей-то крик.
Аргелин мгновенно обернулся. Он всегда был начеку. Стражники сомкнулись вокруг него стеной.
На тропе, ведущей к пещере, появился человек. Бородатый, в длинном красном бурнусе, он нес тяжелую шкатулку. Опередив воинов, попытавшихся выхватить ее, он осторожно опустил свою ношу на землю и выпрямился.
— Дар в знак перемирия.
— Какого еще перемирия?! — изумился Аргелин. — От Джамиля?
— От моего повелителя принца.
— Не слыхал ни о каком перемирии.
Мирани обернулась.
— Перемирие настало, господин генерал. С этой минуты. Во время церемонии Возведения Гласительницы всякое насилие запрещено. — Не дожидаясь его ответа, она повернулась к гостю. — Ваш принц пришел? Он здесь?
— Он ждет внизу, госпожа.
— Тогда пусть поднимется.
Не обращая внимания на гневные возгласы Аргелина, она смотрела на темный силуэт Жемчужного Принца, приближавшийся ко входу в пещеру. За ним следовала свита, одетая в шелка и златотканую парчу, повсюду мерцали жемчуга.
Джамиль поклонился ей и Девятерым.
— Я получил ваше письмо о том, что условия нашего Императора выполнены. Что произошла смена Гласительницы. — Его темные глаза вопросительно взирали на Мирани. — Это правда?
— Если этого пожелает Бог, — тихо промолвила она.
— Тогда пусть эта церемония пройдет у меня на глазах, и тогда наступит мир. Потому что истинной причиной ссоры была не торговля и не правление господина Аргелина, а осквернение Оракула. Оракул должен быть доступен каждому. В этом суть наших верований.
Мирани кивнула. Закончив разговор, она принялась читать молитву Открытия, и к ней неуверенно присоединились голоса остальных Девятерых. Луна взошла высоко, ее свет наполнил пещеру морозным сиянием, заиграл на кристаллах, усеивавших стены пещеры, и стало казаться, будто из глубокой расселины поднимается едва заметная туманная дымка.