Ариасвати
Шрифт:
— Это вы насчет математики, что-ли? Ну, я, батенька, филолог… А посмотрите-ка, мистер Дайянанда, что это там за городок раскинулся вокруг озера?
— Это — Рамуни, сагиб. А вот в этой роще бананов, кокосовых и хлебных деревьев находится бунгало Рами-Сагиба.
— Так мы уже близко?
— Не особенно, сагиб. Дорога идет довольно прихотливо.
На самом деле дорога шла настолько прихотливо, что Рамуни со своим озером несколько раз появлялось то вправо, то влево от наших путешественников, и таким образом прошло еще около полутора часов, прежде чем банди выехала на берег озера и направилась к бунгало владельца Рамуни.
XVII.
Когда банди, сделав несколько неожиданных поворотов, выехало наконец на берег пруда перед самой банановой рощей, наши путники увидали перед собой сквозную, довольно высокую ограду с решетчатыми воротами, за которыми виднелась длинная аллея цветущих, благоухающих деревьев. В глубине этой аллеи, из-за темно-зеленой листвы краснела черепичная крыша дома.
— Если сагибы ничего не имеют против этого, то здесь мы выйдем, — предложил Дайянанда. Пусть банди с вензами едет кругом: мы пройдем прямо через сад.
Нашим путешественникам давно уже надоело трястись в не совсем удобном экипаже. Поэтому они с удовольствием воспользовались случаем размять затекшие ноги. Но не успели они подойти к воротам, как кто-то изнутри сада, вероятно, заслушав стук колес банди, быстро распахнул ворота настежь и глазам наших приятелей предстала красивая фигура молодого сингалезца в национальном костюме и роскошной дамской прическе. По-видимому, молодой человек спешил встретить Дайянанду, но увидев вместе с ним двух европейцев, он заметно смутился. Окинув взглядом свой слишком откровенный костюм, состоявший всего из короткой manche-courte [34] и легкого покрывала вокруг бедер, не считая колец и браслетов на голых руках и ногах, он торопливо приложил ко лбу обе руки в знак приветствия, затем быстрым жестом пригласил неожиданных гостей войти в сад и тотчас же скрылся за кустами цветущих растений.
34
…manche-courte (фр.) — дословно "короткий рукав"
— Кто это? — спросили почти в один голос оба приятеля.
— Рами-Сагиб, — отвечал Дайянанда. Он сконфузился того, что вы его застали в сингалезском костюме, и побежал надеть европейское платье.
— Вот чудак! — промолвил Авдей Макарович, пожимая плечами. Предупредите его, пожалуйста, чтоб он не беспокоился.
— Это будет бесполезно, сагиб. Он ни за что не покажется вам иначе, как в европейском костюме. Но вы не обращайте на это внимания. Каждый человек имеет свои слабости. По праву старого друга хозяина, прошу вас, сагибы, будьте здесь, как дома.
Сагибы, конечно, не заставили себя просить лишний раз. Вслед за Дайянандой они вошли в сад и остановились в безмолвном изумлении: масса роскошных тропических цветов, самых прихотливых форм и всевозможных оттенков, наполняли воздух опьяняющим благоуханием. Авдей Макарович был плохой ботаник и из всех цветов на свете, со времен ранней юности, знал только одни анютины глазки, а так как их здесь не было, то все цветы ему равно были незнакомы. Андрей Иванович занимался некогда ботаникой и даже в юности написал "Флору Костромской губернии", но и он был поражен великолепием и разнообразием окружающих его цветов. Ему казалось, что он внезапно попал в какую-то огромную оранжерею, где
Вероятно, чтобы дать время хозяину облечься во все доспехи европейского костюма, Дайянанда не повел наших приятелей прямо к дому, красная крыша которого виднелась в глубине аллей за купами цветущих растений, но сначала сделал круг по саду, причем, как будто нечаянно, обращал их внимание то на фонтаны, высоко рассыпавшиеся в воздухе своею алмазной пылью, то на прохладные искусственные гроты и причудливые беседки, то на европейские прихоти хозяина, вроде гимнастики, кегель, лаун-тенниса и других игр, вероятно вынесенных им из Англии.
Покружив таким образом полчаса по широким и узким аллеям сада, Дайянанда отправился наконец к дому и как раз во-время, потому, что когда наши приятели вышли на небольшую лужайку, расстилавшуюся перед домом и усеянную цветочными клумбами, на нижней ступени террасы дома, обтянутой сверху и с наружной стороны красивой полосатой тканью, стоял Рами-Сагиб в модном английском костюме из пестрой клетчатой материи, и приветливо улыбался. Гребенки и шпильки из его прически исчезли. Его волнистые волосы были зачесаны назад и внизу слегка подвиты, что, особенно благодаря белому галстуку, который он надел в честь своих европейских гостей, делало его чрезвычайно похожим на какого-нибудь итальянского певца или молодого художника, очень занятого своей артистической наружностью.
— Добро пожаловать! — приветствовал он гостей на чистом английском языке, прежде чем Дайянанда произнес обычную формулу представления. — Поживя здесь, в этой глуши, только и можно оценить по достоинству справедливость сингалезской поговорки, что "гостя посылает Бог".
После первых приветствий Андрей Иванович передал Рами-Сагибу письмо d-r'а Грешама. Уидев знакомый почерк молодой сингалезец весь вспыхнул от неожиданности и удовольствия. Быстро пробежав глазами письмо, он сначала, по азиатской привычке, приложил руки ко лбу, затем сконфузился этого традиционного жеста, не гармонировавшего с европейским костюмом, рассмеялся сам над собою и наконец принялся крепко жать руки нашим приятелям, беспрестанно повторяя, что друзья мистера Грешама — также и его друзья.
Дайянанда во все это время скромно стоял в стороне и только, когда восторг Рами-Сагиба несколько успокоился, брамин нашел своевременным привлечь на себя его внимание. Подвижная физиономия Рами-Сагиба тотчас же приняла выражение глубокого почтения. Несмотря на свой европейский костюм и бело-снежный галстук, он низко поклонился брамину и, дотронувшись рукою до земли, сделал вид, что хочет поцеловать край его белой туники. Но Дайянанда не допустил его до этого: он поднял Рами-Сагиба за плечо, обнял и крепко поцеловал с почти родственным чувством.
За обедом наши путешественники подробно объяснили Рами-Сагибу причину, которая привела их на Цейлон.
— Вы родились под счастливой звездою, джентльмены, — сказал Рами-Сагиб, — потому что это она привела сюда ученого пундита Дайянанду-Суами, одновременно с вами, как будто нарочно за тем, чтобы он разрешил все ваши сомнения.
— В самом деле, мистер Дайянанда, — обрадовался Андрей Иванович: не возьметесь ли вы перевести нам рукопись на английский язык, конечно, за приличное вознаграждение? Без сомнения, санскритский язык вы знаете в совершенстве?