Арифмоман. Дилогия
Шрифт:
Здесь имний-рассказчик сделал небольшое отступление. Узнав, что Эйхгорн понятия не имеет, что такое Черная Корпорация, он дал небольшую справку и о ней.
Оказалось, что магия Парифата знает множество способов продлить жизнь. Но большинство их доступны лишь самим волшебникам. Причем наиболее эффективные — только самым великим. Эти действительно порой доживают до двухсот, а до и до трехсот лет.
Обычные же люди или имнии, да и рядовые волшебники… у них не все так здорово. Да, существуют всякие целебные и омолаживающие чары, но они далеки от того, чтоб зваться панацеей. Не говоря
Но кроме разрешенной магии, существует еще и другая. Черная. В Мистерии изучают и ее, но с опаской и ограниченно. Ибо черная магия умеет много всяких полезных гитик, но к ним прилагается и разное дерьмо.
Порой несмываемое.
В частности, Черная Корпорация — это тайный конклав черных магов, занимающихся «торговлей бессмертием». Настоящего бессмертия от них все-таки тоже не дождешься, но продлевать жизнь они мастаки. Очень задорого и очень неправильными способами.
Чтоб не ходить далеко за примером — великому сипе они предложили вылечиться с помощью жертвоприношения. Провести специальный ритуал, оросить голову кровью из свежевырезанного сердца человека, имния или иного разумного… и все, живи дальше!
Сипа, надо отдать ему должное, поначалу колебался. Но бояре напомнили, что в темнице все равно дожидаются казни несколько преступников. Им так и так умирать — а тут будет польза.
И сипа согласился. Привели одного смертника, убили, умыли сипу кровью… и он выздоровел! Стал бодр и силен, словно вовсе ничем не болел! Даже вроде бы помолодел на десяток лет!
Целые сутки сипа радовался и праздновал… а потом вдруг все вернулось. Вернулась болезнь, вернулась старость. Возмущенный, он потребовал ответа от колдунов, но те лишь развели руками — мол, особо тяжелый случай. Единственное, что можно посоветовать — повторить ритуал.
И его повторили. Привели другого смертника, убили, умыли сипу кровью — и он снова выздоровел!
Но спустя еще сутки его состояние вновь стало прежним. И вот тогда сипа пошел вразнос. «Подсевший» на черный ритуал, он приказал доставить следующего смертника… и следующего… и следующего. Маги из Черной Корпорации давно покинули Алатус, в обмен на гору золота передав секрет жреческой коллегии — и теперь уже те каждый день повторяют ритуал, каждый день убивают все новых имниев.
— По одному в день, говоришь? — удивился Эйхгорн. — А зачем же нас тут так много?
— Было по одному в день, — ответил его собеседник. — Десять лет назад. Но постепенно болезнь прогрессировала, а ритуал действовал все хуже. Сейчас на алтаре убивают по имнию каждые три часа. И, сам понимаешь, одних только преступников тут уже давно не хватает…
— И сколько же всего тут уже… полегло? — осведомился Эйхгорн.
— Восемь тысяч девятьсот шестьдесят два индивида, — без раздумий отчеканил имний.
— И откуда такая точность? — усомнился Эйхгорн.
— Так я счетовод… был счетоводом. В мои обязанности как раз и входило вести учет жертв…
— Ишь ты как… И как же ты здесь оказался?
— Посмотрел сипе в глаза.
— В глаза?.. — не понял Эйхгорн.
— Ну да. Подавал ежелунный отчет и нечаянно встретился с ним взглядом.
— Ясно… А в чем ты провинился-то?
— В
— Не понял.
На лице имния отразилось сомнение. Он явно считал, что говорит о какой-то самоочевидной вещи. Но когда удостоверился, что Эйхгорн действительно не понимает, все же объяснил, что сипе нельзя смотреть в глаза. Нет большего прегрешения на Алатусе. Если нужно что-то преподнести владыке — стой на коленях. Разговаривая — опускай голову как можно ниже. Самое страшное наказание — если сипа пронзит виновника своим сокрушающим взглядом. Позор на всю жизнь… и продлится эта жизнь очень недолго.
Этот обычай тянется из глуби веков. Он освящен тысячелетиями. Но раньше великий сипа не злоупотреблял своим правом. Выходя к подданным, он порой даже надевал повязку, дабы не встретиться ни с кем случайно взглядом.
Но то было раньше. Сейчас… сейчас не так.
В отличие от соседа справа, сосед слева так и не произнес ни слова. Эйхгорн пытался расспросить и его — узнать, что делает на Алатусе другой человек. Кто он — волшебник, ковролетчик, путешественник иного рода?..
Но тот словно набрал в рот воды. Ни слова, ни звука.
Сипа тем временем занимался государственными делами. Это выражалось в том, что приближенные шептали ему на ухо, а он невнятно шамкал в ответ. Даже возрождающий ритуал уже мало помогал этому полутрупу.
Часы тянулись ужасно медленно. Вот сипа совсем уже заплохел, и жрецы взяли соседа Эйхгорна слева. Прямо на глазах у остальных имний в высокой шапке надел нечто вроде рукавицы с когтями и… запихал ее прямо парню в грудь. Вытащив окровавленный комок, он пару секунд подержал его на весу, а потом выжал сипе на макушку.
Изуродованный труп тут же засунули в мешок, чтобы не пачкать пол, и куда-то уволокли. Еще один то ли жрец, то ли врач наклонился к сипе и прощупал у него пульс, старательно отводя лицо. Эйхгорн поерзал — стоять на коленях было жестко.
Еще три часа, значит. Три часа стоять на коленях, ожидать смерти, глядеть на эту гниющую развалину на троне. Имнии справа на нее не глядели — по привычке прятали глаза.
Хотя теперь-то им уж бояться нечего…
Голова сипы тряслась все сильнее. С каждым его хрипом сердце Эйхгорна екало — вот сейчас его зарежут. И накатывало облегчение, когда жрецы оставались недвижимы — нет, еще не сейчас.
Он прекрасно понимал, что перед смертью не надышишься. Лишние несколько минут ничего не изменят. Но объяснить это мозжечку не получалось — тот действовал на тупом зверином инстинкте.
Страх. Боль. Голод. И прочие примитивные эмоции.
Впрочем, уже совсем скоро Эйхгорн с ними расстанется. Хоть какой-то плюс.
Вот сипа издал совсем уж неприятный хрип… и жрецы направились к Эйхгорну.
— Твоя очередь, ползун, — равнодушно произнес один.
Эйхгорн неохотно поднялся. Он шарил глазами по залу, ища выход из безнадежного положения. Жрецы вооружены, стража вооружена — можно выхватить у кого-нибудь клинок, метнуться к подушечному трону, взять сипу в заложники… и какой-нибудь Брюс Уиллис наверняка именно так бы и поступил. Шансы же Эйхгорна успешно провернуть подобное колеблются где-то около нуля.