Арин
Шрифт:
– Стоп! – воскликнула я. – Как ты назвал жрицу Храма в Лессанге? Тай-ал-Лара? Иначе – Тара?
– Да. Она – последняя…
– Последняя интриганка! Керт каким-то образом связан с ней! Он упоминал гнев Высшей! Грозил им Алькрену, когда тот предположил, что я подослана Тарой! Представляешь? Я – подослана!
Рэй, вздрогнув, уставился на меня.
– Прекрати, – скривилась я. – Терпеть не могу, когда ты так смотришь. У меня сразу пальцы сводит и ноги немеют.
– Высшая и Керт, – пробормотал он, отводя взгляд. – Что их может связывать?!
– Что угодно.
– Но зачем ей это? Высшие всегда стояли вне политики.
– А может, над ней? Или, – мысль, пришедшая мне в голову, была неприятной, но очевидной, – за ней? Суди сам, – продолжала я, – имя лорда Авендума Керт произносит с презрением. Что ему Дирин! Но при одном упоминании Тары он впадает в ярость. Причём разгневало его именно предположение, что жрица могла затеять что-либо втайне от него!
Какое-то время Рэй задумчиво глядел вниз, теребя пальцами кисточки мха. Затем поднял взгляд.
– Для девушки со всеми забытого хутора ты здорово разбираешься в политике. Как и в истории, географии и, не сомневаюсь, во множестве прочих вещей. Необычно для хуторянки, пусть и дочери богатого землевладельца.
– Няня считала, что я не подою скотину, не изучив деяния сорока лордов, – буркнула я, – и не той стороной возьму веник, не зная, по каким землям проходит граница Корсолана и Лессанга. А политика… она везде одинакова, в столице или на хуторах.
– Няня твоя жива?
– Умерла одиннадцать лет назад.
Я поёжилась, невольно вспоминая запоздавшее в дороге письмо, переданное мне в конце длинного школьного дня гонцом из дома. Как я безжалостно гнала Орлику, и всё равно не успела, а потом ревела от отчаяния и бессилия на опустевшей, впервые не заправленной кровати…
– Давай о чём-нибудь другом, – попросила я. – Например, о том, куда мы направляемся теперь. И где спрячем Орри и Лоту, и будет ли это правильно – оставить их на попечение кого-то? Есть ли у сына Дирина друзья, на которых можно положиться?
– Неделю назад все в Эрлинге именовали себя его друзьями, – невесело усмехнулся Рэй, – но вряд ли сейчас хоть один повторит это вслух. Разве что Дилона. Только она – леди и окружена толпой придворных и охранников. К ней не пробраться незамеченными.
– А его мать?
– Покоится в семейном склепе Орловаи. Ни сестёр, ни братьев. Остальная родня нам тоже не поможет. Все они вроде Алькрена – грезят мечтой о короне лорда.
– М-да, – вздохнула я, – положеньице.
Положение вырисовывалось незавидное. Все мои знакомые остались в Скируэне, да и среди них я не видела никого, способного помочь. Конечно, был ещё отец. Но втягивать в это его я не стала бы ни за что на свете. Да и хутор наш, несомненно, давно под наблюдением Керта. Если там и не торчат шпионы, то Сеть туда точно забрасывается регулярно.
– Но ты думал о ком-то конкретном, когда говорил, что Орри нужно спрятать?
– Я вспомнил о Храме Жизни, – последовал неутешительный ответ, – о жрице из моего клана. Рассчитывал, что общая кровь объединит нас. Надеялся на её покровительство. Теперь не представляю, что делать дальше.
–
– Для этого надо сначала попасть в Эрлинг, – хмуро возразил Рэй, подавив зевок. – Ты сама утверждала, что нам следует избегать столицы.
– Тогда я не была в курсе всех ваших злоключений. Сейчас мне начинает казаться, что нам нужно именно в Эрлинг.
«Глянуть на этот растреклятый Свиток», – добавила я про себя. И не удержавшись зевнула.
– Спи, – предложил мне Рэй.
– А ты?
– Кто-то должен караулить.
– Тоже мне, караульщик! У самого глаза так и слипаются! Знаешь, сколько я вокруг охранных заклинаний развесила? Даже на лошадей! Так что отдыхай, восстанавливай силы, они нам ещё пригодятся. Завтра хорошо бы пройти через Корсалан до границы со Спaлхэ, желательно с одной недолгой остановкой.
Он не стал спорить. Потеплее завернулся в плащ и через секунду уже спал мёртвым сном. Посмотрев на него, я хмыкнула. Как всё красиво в легендах! Бессмертные Стражи Высшего клана, умирающие, чтобы воскреснуть. А умирать-то больно, и кровь засыхает бурой коркой на затянувшихся ранах, и под глазами синие круги от усталости, и озноб от истощения…
Не поленившись я сходила к Гнедко, достала из тюка последнее одеяло, половину накинула на Рэя, вторую оставила себе. С наслаждением вытянулась – и мгновенно провалилась в сон.
***
– Арин, просыпайся! Утро!
Ой, всё что угодно, только не трогайте меня. Я встану, встану… через минуточку… или две.
– Арин, пора! Уже светает!
С трудом открыв один глаз, я тупо уставилась на руку, трясущую моё плечо. Вокруг стоял полумрак, земля тонула в плотном тумане. По-утреннему свежо. Вставать не было ни малейшего желания. Отмахнувшись от будившего меня, я перевернулась на другой бок с намерением продолжить грубо прерванный сон.
– Рэй, ну сделай же что-нибудь! – услышала над ухом. – Может, на неё водой брызнуть?
– Я тебе брызну! – возмутилась я. – Поспать не дадут человеку!
Выползая из-под одеяла, я мрачно огляделась. Поляна, лошади, противно жизнерадостный Орри. Свежеумытый Рэй, собирающий вещи. Умытый?
– Здесь что, ручей рядом? – буркнула я вместо «с добрым утром».
– В пяти шагах, – Страж указал направление.
Ручей был узким, но глубоким и кристально чистым. Ледяная вода помогла прийти в себя. Завидую людям, встающим бодрыми и свеженькими словно огурчики. Мне для полного осознания себя в этом мире необходимо хоть четверть часа тупо пялиться в потолок или окно. Допускается и рассветное небо с тающими звёздами. Наклонившись, я отпила глоток из ручья. Вкусно! Камушки на дне сверкали, будто драгоценные. Словно мерцающие в ночи глаза, виденные мною сегодня во сне.