Арис. Ярость Непокорных
Шрифт:
Отступила назад, внезапно ощутив угрозу, исходившую от него. Что-то слишком темное, что - то, что я не успела поймать за хвост, выскочило из глубины его взгляда, скользнуло совсем рядом и тут же исчезло, и пленный снова едва заметно расслабился.
***
Почувствовал, как вздулся рубец на спине, и усмехнулся. Боль. Привык и люблю ее ощущать. Ничто не дает настолько почувствовать себя живым, как эта сука-боль. Мы с ней давние любовники, и у нас полная взаимность: я ей даю себя иметь и имею ее в ответ, насмехаясь над тональностью и силой. Пока я еще ни разу не проиграл ей, и от этого она любит меня еще сильнее.
Я не отвел взгляд, а продолжал держать
– Наглый кусок дерьма. У меня нет времени, парень, и, если ты не хочешь, чтобы я сама дала тебе имя, назови свое. Только имей в виду, что в детстве своих кукол я называла только женскими именами. Знаешь, почему? Потому что мужчина, который не называет своего имени и рода, добровольно отдаёт другим возможность управлять им.
– У меня нет рода и нет имени, я – раб с самого детства. Некоторые гладиаторы, с самыми устрашающими именами, пищали как девочки, когда им отрезали яйца. Как бы ты меня ни назвала, не имя славит воина, а воин славит свое имя.
Пока говорил, на секунду представил, как сжимаю её горло когтями, вспарывая вену, и как расширяются её зрачки от боли, пока я жру её кровь и жизнь... Высокомерная сука. Я поставлю тебя на колени и довольно скоро.
– И если Госпоже так хочется, то я готов доставить ей удовольствие и носить любую кличку, - резко подался вперед, - Придумывай сама. Наслаждайся.
***
Улыбнулась в его губы, едва сдержавшись от того, чтобы не отступить назад. Ублюдок! Впервые в жизни у меня появилось это мимолётное желание. И вызвало другое – желание заставить отступить его самого. Или более того – не просто отступить, но и опуститься на колени. Ведь это моя территория, и он лишь мой раб, моя собственность, которая не должна увидеть даже толики моего замешательства. Не страха, нет. Я инстинктивно чувствовала, что должна его бояться, что он и есть воплощение страха, но пока что ощущала лишь интерес, адреналин, взорвавшийся в венах от последних слов. Так многозначительно...Не сказал ничего особенного, но тон его голоса, то, как изогнулись уголки его губ, вызвало непонятный трепет в районе желудка.
– О, ты даже не представляешь, сколько наслаждения я планировала получить от тебя.
Отступила, поворачиваясь к Эйнстрему и показывая рукой на троих воинов.
– Этих отведи в их " покои", - усмехнулась, поймав самонадеянный взгляд одного из рабов - а его, - кивнула головой в сторону хама, - верни вампиру. Мне нужны бойцы, а не клоуны.
***
Сука! Ловкий блеф, но я оценил. Поиграем. В твою игру, в мои мы начнем играть, когда я буду полностью уверен в том, что являюсь гладиатором дочери Верховного Демона.
Клоун? Ты совершенно права - я буду развлекать тебя ровно до тех пор, пока не решу, что настала моя очередь развлекаться. Только тебе вряд ли понравится.
Она отвернулась, словно потеряв интерес, а я отчетливо произнес ей в спину то, что она от меня ждала:
– Арис. Ты можешь называть меня - Арис. Мне было бы безумно жаль, что все твои планы могут рухнуть только из-за того, что я не назвал своего имени.
Она резко обернулась, а я звякнул цепью, сбрасывая с нее стражников, как надоедливых псов.
– Планы насчет наслаждения. Не люблю разочаровывать красивых женщин....
***
Моя первая победа над ним. Щёлкнула языком, мысленно проговаривая его имя в голове. Мне оно понравилось. Арис. Оно ему шло. Пять букв в бесконечность Почему-то подумала именно о ней, застыв в бездне его взгляда. В нем скрывалось столько тьмы, что вместить ее могла только бесконечность.
– Впечатлил. Еще один плюс в твою копилку. Помимо имени, конечно, - подошла к нему вплотную и повернулась к слугам, - Можешь забрать остальных Эйнстрем.
Молча смотреть ему в глаза, исследуя каждую черточку лица, мысленно касаясь пальцами крепко стиснутых челюстей и пухлых губ в неизменной ухмылке. Интересно, как их изменяет улыбка. Не кривая усмешка, полная чувства собственного превосходства, а простая, самая обыкновенная улыбка. Умеет ли он вообще улыбаться? Воин, демон, выросший в стране кровного врага. Вряд ли. И тут же злость на саму себя. Потому что впервые появились подобные мысли. Сколько их было в моей армии? Таких же бойцов. Сильных, отчаянных, готовых принести мне победу даже ценой своей жизни. И никогда не хотелось запомнить ни их лиц, ни имён. Ничего не хотелось. Потому что они были лишь моей собственностью. Безгласной, бесправной, безымянной. Отвела глаза от его лица, думая о том, что всё же нет. Вот такого, как этот, с такой волей к жизни во взгляде еще не было. Проклятье! Как может настолько сильно веять свободой от того, кто вырос и пробыл в плену всю свою жизнь? Наверное, именно это и влекло к нему…нет, не влекло, пока только заинтересовало в нём.
Позади хлопнула дверь, возвещая о том, что мы остались одни, если не считать моих стражников - истуканов, стоявших за спиной бойца.
– Арис...А-ааарис, - обошла его по кругу, наматывая на ладонь звенья цепи, на секунду прикрыв глаза от ощущения холодного металла на своей коже и указательным пальцем чертя горизонтальную восьмерку на его спине.
Привстала сзади него на цыпочки, с досадой отметив, что ниже мужчины на целую голову, если не больше, и прошептала в ухо:
– Мне нравится твоё имя, Аааааарис. И твоя смелость. Но пока, - слегка отступив назад, чтобы не коснуться его спины грудью, - это единственное, что мне в тебе нравится. Постарайся расширить этот список до следующего боя.
Обойти его, теперь вставая прямо перед пленным и, выпустив когти, провести рукой по груди, оставляя царапины, шумно вдыхая запах его крови. К ничтожествам можно прикасаться только так – наказывая, доставляя боль. Оттолкнула его от себя, другой рукой натянув веревку, с удовлетворением глядя, как наполняются бешенством его глаза: